С мертвых не спросишь - Гэвин Лайл

Во время ужина этот фокус я повторил, но к тому времени мне стало трудно ориентироваться. На судне, не было нужды ходить за мной по пятам. Можно было просто оставаться у себя в каюте в полной уверенности, что я никуда не денусь – если только не планировалось что-то покруче. Я ожидал, что какая-то активность проявится, но не всегда мог определить точное местонахождение моего приятеля на судне. После ужина я посидел с полчаса в своей каюте, потом пошел в другой конец судна, где возле плавательного бассейна располагался бар поменьше. "Медвежонок Берти" остался у меня под подушкой.

Выпив две порции шотландского виски, я уже заказывал третью, когда мужчина вошел в бар. Остановился, улыбнулся бармену, словно из любопытства осмотрелся – и зашагал обратно.

Я дал ему полторы минуты.

Каюты запирались только изнутри. Я подошел к своей двери, осторожно нажал – и обнаружил, что она заперта. И я стал ждать, зная, что долго он там не задержится, и моля Бога, чтобы в коридоре никто не появился.

Никто не появился. Я отшвырнул его в дальний конец каюты и закрыл за собой дверь на ключ, раньше, чем он смог открыть рот – хотя ему мешал приставленный к зубам короткоствольный револьвер с двумя стволами.

Немного подождав, я стал считать:

– Раз, два, три...

Тут я взвел курок. Он побледнел и задрожал. Я сунул руку во внутренний карман его пиджака и выбросил его содержимое на койку.

– На кого ты работаешь?

– Мне нужно сесть, – простонал он.

– На кого работаешь?

– Меня вырвет.

– Пускай. На кого ты работаешь?

Я уже вычистил все его карманы. Оружия не было, если не считать маленького перочинного ножичка. Похоже, драться он не собирался – и руки, и ноги его била мелкая дрожь.

– На кого ты работаешь?

– На Херба Харриса.

– А он на кого?

У него подломились ноги. Падая, он успел схватиться за стул и повис на нем, тяжело переводя дух.

Я отступил и взялся его бумаги. Звали его Артуром Дрейпером, в паспорте значилось – "торговец", однако тут же были его визитки и кредитная карточка, выданная детективным агентством Харриса. Моих вещей или бумаг он не прихватил.

Я сидел, наведя на него револьвер. Постепенно он задышал ровнее и порозовел, от дрожи осталось лишь слабое подергивание пальцев. Похоже, он уже оправился от шока и потому пришлось сменить тактику допроса.

– Куда ты дел темно-зеленый "моррис"?

Он безразлично отвернулся.

– Со взятым напрокат автомобилем нужно обращаться аккуратно, – продолжал я. – Иначе Хербу Харрису не понравится. Так на кого вы с ним работаете?

– Заткнись ты!

– Не следует так разговаривать со мной, приятель. Ты влип, и крепко. Ну?

– Думаешь, я тебе что-нибудь расскажу?

К нему вернулась прежняя уверенность, дрожь в пальцах почти прошла.

Я встал.

– Прекрасно.

– Стрелять ты все равно не станешь.

– Не стану, – я откинул крышку чемодана бросили на пол что-то из вещей.

– И пытать меня не будешь.

– Не буду. – Я выдвинул ящики стола.

– Так почему я должен что-то говорить?

Я разворошил постель и бросил рядом с чемоданом книжку "Медвежонок Берти".

– Если ты этого не сделаешь, то загремишь в Норвегии в тюрьму за вторжение в каюту с целью грабежа и незаконное владение оружием. Вот полюбуйся, что ты натворил.

Он снова побледнел.

– У меня нет оружия.

– Будет, приятель, будет. Этот револьвер на меня не зарегистрирован, а ты сейчас торчал в моей каюте и рылся в моих вещах. А ведь ты частный детектив и ты вполне можешь носить с собой револьвер. Все логично и достаточно правдоподобно. Так я от тебя и избавляюсь. Ну что?

Я прислонился к стене возле кнопки вызова стюарда, поднял руку и посмотрел на часы. Его хватило на четырнадцать секунд.

– Мисс Маквуд.

Наутро мы встретились в кафетерии. Проснулся я довольно поздно, но не жалел: за иллюминаторами расстилалось только холодное и туманное Северное море.

Я пил третью чашку кофе, стараясь не обращать внимания на танцоров, во всеуслышание обсуждавших, кто сколько вчера выпил и сколько времени пробыл в чьей каюте. И тут за стол против меня плюхнулся Дрейпер. Он выглядел бодрым и румяным – хотя во вчерашней несвежей рубашке – и курил длинную тонкую сигару с запахом дизельного выхлопа. Если только источником этого аромата не была его рубашка.

– Я тут подумал вот о чем, – начал он. – Сейчас ты ничего мне сделать не можешь. Я не в твоей каюте, и револьвер ты мне уже не подсунешь. Я в безопасности, зато ты – нет.

– Ты подумал! – удивился я. – Рано тебе еще. Не вырастешь.

– Отлично, продолжай в том же духе. Но учти, в любой момент я могу сообщить капитану, что у тебя оружие. Или подожду, пока будем проходить через таможню. Почему бы мне этого не сделать? – Он с интересом ждал ответа.

– Да потому, что ты не получал таких инструкций, а Херб Харрис узнает от меня, что ты все разболтал. Стоит черкнуть ему пару строк – и можешь считать себя безработным.

Дрейпер поперхнулся дымом и долго не мог прокашляться. Подождав, пока он придет в себя, я продолжал:

– Я остановлюсь в отеле "Норге", если там будет место, поэтому не шляйся за мной по пятам. Днем я буду занят, вечером можешь зайти, я расскажу тебе, что успел сделать – может быть.

Он сердито смотрел на меня сквозь слезы на глазах, прекрасно понимая, что у него нет выбора. Теперь он никак не сможет меня преследовать – не лучше ли сэкономить время и деньги?

– И передай привет мисс Маквуд, – поставил я точку.

16

Берген я представлял совершенно иначе. Ожидал, что впереди откроется фиорд с высокими скалистыми берегами – как на гравюрах – но, видимо, для такого зрелища требовалось другое время года или вообще другое место. Здесь двадцать миль по одному борту тянулись низкие поросшие зеленью островки, а по другому – низкий неровный берег, на котором среди такой же зелени виднелось множество домов и нефтяных резервуаров. А потом наше судно повернуло в гавань Бергена.

И шел дождь. Причем отнюдь не умеренный дождик, чередующийся с хорошей погодой, как обещал путеводитель, а самый настоящий ливень с потоками воды за прошлый, нынешний и даже будущий сезон.

Сразу после полудня мы пришвартовались. Я решил было переждать, но через полчаса, плюнув на дождь, сошел на берег, прошел через здание морского вокзала и встал в конец очереди на такси. Добравшись, наконец, до "Норге", я без труда снял там номер. В современном восьмиэтажном здании часть нижнего этажа снимало агентство местной авиакомпании, но большую часть занимал чрезвычайно просторный вестибюль. Это категорически противоречило основному принципу фешенебельных лондонских отелей: сделать вестибюль как можно меньше, чтобы ожидающие предпочли перейти в огромный коктейль-бар и потратить там свои деньги.

Цены здесь оказались довольно высокими, но я всегда говорю клиентам – хороший отель безусловно стоит потраченных на него денег. В таком отеле никогда не потеряют вашу почту и не забудут передать вам информацию, здесь быстро оформят счета и, разумеется, не станут вмешиваться в распорядок вашей жизни.

В номере я переоделся в сухое и повесил дубленку сохнуть. Потом хлебнул из бутылки, купленной недавно на "Юпитере", и набрал номер Йонаса Стэна. Меня не волновало, что у него мог быть обеденный перерыв: путеводитель утверждал, что норвежцы жуют свои бутерброды прямо на рабочем месте, зато их рабочий день кончается уже в четыре или даже раньше. Как я и ожидал, Стэн оказался на рабочем месте.

– Это опять Джеймс Корд, – бодро сообщил я. – Я звонил вам в субботу, припоминаете? Я приехал, чтобы с вами встретиться. Только что сошел на берег. Какие у вас на сегодня планы?

– А я не собираюсь с вами встречаться. И говорил об этом.

– Помню, но не думаю, что вы говорили это искренне. Могу я к вам сейчас зайти?

– Конечно нет. Вообще сюда не приходите.

– Уверен, вы всем так говорите. Пора стать более общительным. Только подумайте, в какую даль пришлось мне добираться! Так неужели вы считаете, что я развернусь и уберусь ни с чем? Конечно нет. Я тут останусь и подниму ужасный шум. Стану всем рассказывать про Фенвика, книги, которые вы ему посылали, и...

– Я ничего не посылал.

– Ничего?

Я замолчал. Устав от напряженной паузы, он наконец сдался.

– Ну ладно, давайте встретимся.

– Сейчас?

– Нет, ко мне на службу не приходите. Сегодня я работая до половины четвертого. Рядом кафе "Фонтенен". Я буду ждать вас там.

– Хорошо – в половине четвертого, кафе "Фонтенен".

Странные у них тут рабочие часы. Интересно, можно ввести такую же систему в Англии? Хотя, если подумать, многие конторы в Сити давно уже так работают.

Решив, что уже поздно идти обедать – как позже оказалось, я ошибся – я решил по местной традиции ограничиться бутербродами на рабочем месте. И заказал в номер копченого лосося с омлетом – местный деликатес, который я никогда не пробовал. Потом под дождем отправился в разведку по ближайшим барам и ресторанам. Но куда бы я ни зашел, везде один ответ: