Александра Коллонтай. Валькирия революции - Элен Каррер д’Анкосс

«Долой царя!» и распевавшие «Марсельезу». Оказавшись наконец на столичном Финляндском вокзале, она встретилась с ожидавшей ее подругой Татьяной Щепкиной и ее мужем, адвокатом Николаем Полыновым. Коллонтай собиралась разыскать Шляпникова, ставшего членом исполкома Петроградского совета. Приняли Коллонтай, как подобало принимать преданную Ленину и приближенную к нему большевичку, в течение нескольких лет верно служившую вождю.

Глава пятая. Наконец-то революция!

После восьми лет ссылки Александра Коллонтай наконец вернулась в свою страну. Но в свою ли? Разумеется, нет. Она оказалась в России, но это была не та Россия, из которой она бежала восемь лет назад. Она покидала государство, где, как и везде в Европе, господствовал монархический строй. Вернулась же в страну, стоявшую на пороге отречения от монархии, где в отсутствие общепризнанного преемника монархия в скором времени действительно исчезла, причем без всякого решения с чьей-либо стороны. В свое время Коллонтай покинула могущественную империю. Это могущество рухнуло под ударами неприятельских армий и внутреннего врага. Никто, за исключением Ленина, еще находившегося в затворничестве в Швейцарии, не представлял себе реального будущего этой страны. Ленин же знал, чего хотел и ожидал. Военное поражение, восстание внутри страны и зачистка политической сцены, которая должна случиться вслед за этим, позволили бы ему взять власть и создать общественный строй, при котором «любая кухарка способна управлять государством» и «нет больше нужды».

На следующий день после своего приезда в Россию Александра Коллонтай понесла в редакцию «Правды» (по прямому указанию Ленина, возложившего на нее эту задачу) «Письма из далека», где вождь большевиков излагал свое видение будущего и способов его достижения. В редакции «Правды» первым, кого встретила Коллонтай, оказался Сталин, и поэтому именно ему она передала эти ценные тексты. То, что произошло потом, показало, сколь важные последствия для нее имела эта случайная встреча. Шляпников сразу же рассказал ей о партийном расколе и помог разобраться в том, что именно беспокоит Ленина и сколь оправдана его тревога.

Партийное большинство с такими яркими представителями, как Сталин и Каменев, руководивший «Правдой», хотело сотрудничать с Временным правительством. Эта группа осуждала призывы Ленина к «революционному пораженчеству», полагая, что, пойдя на это, они предадут немецкий рабочий класс, вместо того чтобы подтолкнуть его к революции. Это объясняет, почему «Правда» опубликовала только два письма Ленина, и то после жаркого обсуждения уместности подобной публикации. Шляпников выступал против подобной позиции, на которой также стояли меньшевики. Коллонтай разделяла его взгляды, также идя наперекор партийному большинству и своим бывшим друзьям-меньшевикам. Для партии и редакции «Правды» Коллонтай, несмотря на имевшиеся у них разногласия относительно выбора пути, являлась не обычным новобранцем, и с ней приходилось считаться. Кроме того, она была готова написать столько статей, сколько от нее потребовала бы «Правда». При ее славе как оратора и педагога, рассудила партия, без сотрудничества с ней не обойтись.

Вот почему, не успела Коллонтай вернуться в страну, как ее кандидатуру уже выдвинули в Петроградский совет в качестве партийного делегата, представлявшего интересы «деревообделочников, дровосеков, плотников…» Однако вопрос не согласовали с теми, чьи интересы ей предстояло представлять. Они воспротивились и отвергли кандидатуру Коллонтай под тем предлогом, что желают быть представленными в Совете членами своего профсоюза, а не РСДРП. Эта неудача расстроила Коллонтай, но совсем ненадолго. Несколько дней спустя Александру пригласили выступить с обращением к группе солдат, которые, вдохновленные ее речью, решили отправить ее в Петроградский совет в качестве своего представителя. Она была избрана солдатами с той же легкостью, с какой отвергнута рабочими деревообрабатывающей отрасли. Еще большее удовлетворение принесло Коллонтай избрание в исполком Петроградского совета. Женщина, представляющая интересы солдат, — это уже подвиг! Включение же в исполком являлось лишним доказательством авторитета и силы личности Александры Коллонтай.

Несмотря на то что она поддерживала позицию Ленина, а Сталин с Каменевым клеймили подобные взгляды на страницах «Правды», Коллонтай, тем не менее, публиковалась почти в каждом номере партийного издания. Однако ее статей было недостаточно для продвижения ленинских тезисов. Вождю большевиков следовало возвращаться на родину, если он хотел вновь взять партию под свой контроль. Коллонтай, Шляпников и преданные Ленину лица ждали этого возвращения с большим нетерпением.

Наконец 4 апреля «пломбированный вагон», в котором ехали Ленин, Крупская, Инесса Арманд и Зиновьев с женой, прибыл на Финляндский вокзал. Впрочем, следует напомнить: «пломбированный» всего лишь означало, что вагон пользовался дипломатической неприкосновенностью и никому не разрешалось садиться туда и выходить оттуда на протяжении всего пути. Этот специальный вагон предоставили цюрихские социалисты, а о его проезде по германской территории договорился Парвус. Германия согласилась с этим планом, но лишь потому, что была больше всех заинтересована в том, чтобы облегчить возвращение в Россию тому, кто во всеуслышание призывал русских бросить оружие.

Александра Коллонтай отправилась встречать поезд с Лениным. Встреча состоялась на границе — в Белоострове. Она прибыла в составе комитета по приемам, куда также входили Шляпников, Сталин, Каменев и несколько других большевиков. Все они сопровождали Ленина на последнем отрезке пути от границы до Финляндского вокзала. Ленин воспользовался этим кратким периодом и обрушился с критикой на Каменева и «Правду», упрекая их в поддержке Временного правительства. Эта вспышка гнева была всего лишь началом. На Финляндском вокзале Ленина встретил под звуки «Марсельезы» меньшевик Чхеидзе, который председательствовал в Петроградском совете, и от имени этой организации довольно осторожно обратился к лидеру большевиков с приветственной речью. Однако Ленин, не дав Чхеидзе договорить, перешел в наступление, заявив о неминуемости гражданской войны в Европе. Затем, пока его сопровождали до Таврического дворца, Ленин твердил, что империалистическая война скоро перерастет в гражданскую. Слушавшая его толпа, состоявшая из солдат и рабочих, пребывала в трансе.

На следующий день все в том же Таврическом дворце Ленин снова перешел в наступление. В своей пылкой речи он заявил, что мировая революция должна вот-вот разразиться и что русский пролетариат совершает деяние исторического масштаба, проводя революцию в собственной стране и тем самым пробивая путь для мировой революции. После этого Ленин призвал правительство немедленно заключить мир без аннексий и контрибуций и объявить народам, что они вольны распоряжаться своей судьбой. Наконец, отчеканил он, вся власть принадлежит Советам, и лишь они могут ее отправлять.

А. М. Коллонтай в Наркомате государственного призрения. 1918. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 37]

Заслушав эту речь, воспроизводившую «Апрельские тезисы», члены РСДРП оказались далеко не единодушны в своих мнениях. Мартов обличал «бланкизм», едва ли пригодный для России. Меньшевики и эсеры выражали возмущение. И только Коллонтай бросилась на