Красный вервольф 2 - Рафаэль Дамиров

Вечерело. Мы с Рубином прогулялись по Плаунер-штрассе, бывшей Ленина и поглазели, как бы между прочим, на нужное мне окно. Старина фикус приветливо свесил мясистые листья и скривился в поклоне, увидев меня сверху, дескать, заходи, товарищ, обсудим тайные планы. Не знает, дурачок, что хата уже паленая.

Побродил, подумал, как же мне малярку выцепить. Можно подкараулить на улице. Вот только сколько ждать ее придется? И вообще, где она сейчас? Может, дома сидит. Будем рассуждать логически. Где засада? На улице не видно, чтобы кто-то усиленно на лавке час кряду вычитывал газету. В подъезде? Тоже вряд ли. Слишком заметно. Значит, на чердаке. Точно! Я бы там пост выставил. В гулком подъезде отличная слышимость. Полы деревянные и доски поскрипывают. Слышно не то, что с чердака, когда кто-то топает наверх, но и с улицы даже. Тем более этаж крайний, близко к лазу расположен.

Мы снова обошли вокруг дома и уселись на лавку во дворе напротив соседнего подъезда. Мимо снуют люди. Рабочий день закончился, все спешат домой, хотят успеть до наступления комендантского часа.

С крыши на меня уставился рыжий голубь. Хвост распушил, голубку заприметил. Голубка, неприметная, серая, как мышка, юркнула в вентиляционное окошко чердака. Голубь за ней. Через некоторое время птичка вынырнула из другого окошка, над нужным мне подъездом. Ага! Кто-то вспугнул, не срослось у рыжего с любовью. Он тоже снова выбрался на крышу. И тут меня осенило. Точно! Можно попытаться попасть на чердак из соседнего подъезда. Вот только чердаки сейчас все наглухо забиты, чтобы никто там прятаться не мог. Но эту проблему как-нибудь решим.

— Слушай, Рубин, — я кивнул на клумбу, где кто-то из жителей выращивал блеклые цветочки. — Видишь этот гербарий? Короче, план такой…

Я наклонился и на ухо изложил ему свои придумки. Потом вразвалочку побрел к дому и нырнул в соседний подъезд. Столкнулся нос к носу со старушкой, та сослепу приняла мою гимнастёрку за немецкую форму. Отвесила поклон, и прошла мимо, а после я спиной почувствовал, как шепчет мне вслед проклятия на русском языке. Думает, что не понимаю. Хорошая старушка.

Я поднялся на третий этаж, стараясь не скрипеть половицами. Вот и лаз на чердак. На люке цепочка с замком, продетая через ржавые кованные проушины. Взобрался по железной лестнице. Схватился за цепочку и повис всем телом. И раз! Рванул, старясь не шуметь. Петля недовольно скрипнула. Вытянул цепь в струну и снова добавил рывок. Раз! Два! Звяк! — цепочка у меня в руке вместе с выдранной проушиной, а сам я повис на лестнице, чуть не брякнулся вниз.

Аккуратно снял цепь и приоткрыл люк, молясь, чтобы петли его не скрипнули. Выглянул в щель и подождал, пока глаза к темноте привыкнут. Пахнет пылью, паутиной и птичьим пометом. В дальнем углу мерцает огонек. Присмотрелся. Кто-то курит. Вот вы где! Нельзя на посту курить, так бы я хрен вас разглядел. А теперь враг обозначен.

Приоткрыл люк пошире и скользнул на крышу, засыпанную опилками и стружкой. По такой субстанции передвигаться можно почти бесшумно. Прополз метров пять мордой вниз. Наглотался пыли и опилок.

Вот уже различимы силуэты. Всего трое. Вроде, без формы, но с автоматами. Сидят на балке возле распахнутого лаза. Молча застыли, как привидения. Теперь ждем выхода Рубина. Цыган долго себя ждать не заставил. Послышался топот и его «пьяный» голос нескладно орал местный хит:

— У самовара я и моя Маша,

А на дворе совсем уже темно.

Как в самоваре, так кипит страсть наша!

Смеётся месяц весело в окно.

Фашисты заерзали и схватились за автоматы. Тем временем Рубин поднялся на третий этаж и принялся долбиться в дверь.

— Маруся! Душа моя! Открой. Я простил тебя. Хрен с этим Пашкой, давай лучше со мной жить. Ведь люблю тебя, дуру!

— Что там, Вилли? — спросил один из фрицев, обращаясь к серой тушке, которая уже аккуратно свесилась в проем и зыркала вниз.

Вилли вернулся на место и зло пробормотал:

— Шайсен! Какой-то пьяный оборванец долбится в дверь с букетом цветов.

— В нашу квартиру?

— Нет в соседнюю. Прогнать его?

— Сиди и прижми свой зад, Вилли. Нам нельзя высовываться. Он вроде бабу зовет. Не наш подопечный.

— Всегда считал русских неотесанными свиньями, — продолжал шипеть Вилли. — Как можно к женщине в таком виде заявляться.

— Плохо ты их знаешь, мой друг. Угадай, куда эти русские на свидание своих баб приглашают? Отнюдь не в ресторан. На сеновал. Представляешь?

Фашисты еще пошипели, поплевались, а шум, который поднял Рубин, позволил мне к ним приблизиться на расстояние броска.

Я вытащил из сапога нож. Провел по лезвию большим пальцем. Хороша заточка, ювелирная.

Дверь Рубину никто не открыл. Он стал долбить еще сильнее. Но судя по звуку уже в другую квартиру.

— Эта скотина барабанит в нашу квартиру, Курт! — громко шептал Вилли. — Что делать будем?

— Дьявол! Наделает шума и распугает наших «клиентов». Прирежь его по-тихому и затащим на чердак.

Вилли снял автомат и нырнул вниз, а двое нависли над лазом, наблюдая за происходящим. Пора. Рывком я встал на ноги и бросился на них со спины. С глухим всхлипом мой нож вошел под лопатку ближнему достав до сердца, и тут же вторым ударом я всадил нож в Курта. Тот успел обернуться и вскрикнуть. Клинок вошел ему снизу-вверх под челюсть. После удара он даже не дернулся, острие пробило мозг. Краем глаза я увидел, как внизу Рубин вонзил в печень нож спускающемуся фрицу. Тот не сдох, заголосил и свалился вниз. Я высунулся в проем:

— Прикончи его! Скорее!

Рана его смертельна, кровища хлещет, но Вилли орал и звал на помощь.

Рубин чуть замешкался.

— Твою мать! Режь его!!!

Парень вышел из оцепенения, подскочил к барахтающемуся Вилли и воткнул нож ему в горло. Вили заткнулся, но хрипел, как свин, булькал схватившись за шею и никак не хотел подыхать.

— В сердце бей! — крикнул я.

Рубин с остервенелыми глазами искромсал грудь фашиста, раз за разом погружая клинок в плоть.

— Сдохни, тварь! Сдохни! — шипел он.

Фриц затих, чуть не утонув в луже собственной крови.

Я уже собирался спуститься, как кто-то сзади подхватил мои ноги и швырнул меня вниз. Я инстинктивно успел сгруппироваться, но все равно бухнулся о пол лестничной площадки так, что чуть почки не выскочили.

Глава 9

Отбил спину и плечо. Кажется, и ребра сломал. Все произошло так быстро, но я успел сообразить, что в засаде был еще