Мой любимый sputnik - Харуки Мураками

– Простите, что опоздала, – сказала она. – Я была в полицейском участке, вся эта бумажная волокита заняла ужас сколько времени. И потом, я никак не ждала, что вы приедете сегодня. Самое раннее – завтра днем.

– У меня со стыковками рейсов все вышло удачно, – ответил я. Полицейский участок?

Мюу посмотрела мне прямо в лицо и чуть заметно улыбнулась.

– Пойдемте куда-нибудь поедим и заодно поговорим обо всем, хорошо? Я сегодня только завтракала и все. Вы как, есть хотите?

Я сказал, что умираю от голода.

Она повела меня в таверну сразу за портом. У входа стоял большой мангал, где на железной решетке готовили всяческую рыбу и моллюсков – все свежайшее, видно сразу. Мюу спросила, люблю ли я рыбу. Я ответил, что да. Она сказала официанту несколько слов на ломаном греческом, и тот принес графин белого вина, хлеб и оливки. Мы не стали произносить никаких тостов – просто наполнили бокалы и начали пить вино, каждый сам по себе. Чтобы хоть как-то притупить голод я принялся за хлеб грубого помола и оливки.

Мюу была красивой женщиной. Я принял это сразу как очевидную и простую истину. Хотя нет, на самом деле все, наверно, было вовсе не так очевидно и просто. Вполне возможно, я серьезно заблуждался. Словно меня как-то затянул в себя поток чужих снов, где я не волен был что-то менять. Если посмотреть на всю эту историю сегодня, я не могу полностью исключить такой возможности. Единственное могу сказать совершенно определенно – тогда я считал ее очень красивой.

На тонких пальцах Мюу было несколько колец. Одно – простое золотое, обручальное. Пока я старался поскорее утрясти в голове первые впечатления, Мюу спокойно смотрела на меня, иногда поднося к губам бокал с вином.

– У меня такое чувство, что мы с вами уже встречались, – сказала Мюу. – Наверное потому, что я так часто слышала о вас – почти постоянно.

– Сумирэ мне тоже о вас много рассказывала, – сказал я. Мюу приветливо улыбнулась. Когда она улыбалась – и только в эти мгновения, – в уголках ее глаз появлялись мелкие очаровательные морщинки.

– Что ж, тогда получается, мы уже знакомы. Я кивнул.

В Мюу больше всего мне понравилось ее отношение к возрасту, который она совершенно не старалась скрывать. По словам Сумирэ, ей было где-то тридцать восемь – тридцать девять, Мюу так и выглядела. Хотя с такой прекрасной кожей и стройным упругим телом она легко могла выглядеть максимум на тридцать. Только добавить грамотный макияж. Но Мюу ничего не добавляла. Похоже, принимала как должное, что возраст с годами выплывает наружу, и была в ладу с собой и теми переменами, которые приносит время.

Мюу положила в рот оливку, затем, взяв пальцами косточку, грациозно – совсем как поэт, убирающий лишние знаки препинания из написанного стиха, – бросила ее в пепельницу.

– Извините, что позвонила вам посреди ночи, – сказала Мюу. – Я тогда не смогла вам толком ничего рассказать: у меня все перепуталось, я даже не понимала, с чего начать. Конечно, сейчас я еще не до конца привела свои мысли и чувства в порядок, но, по крайней мере, в душе уже нет того хаоса, как раньше.

– Так что же, наконец, произошло? – спросил я. Мюу сплела пальцы над столом, разжала руки, снова соединила их.

– Сумирэ исчезла.

– Исчезла?

– Как дым, – сказала Мюу и отпила немного вина. – Довольно долгая история… Наверное, правильнее всего рассказывать по порядку, с самого начала. Чтобы не упустить какой-нибудь тонкий нюанс. Ведь то, что произошло, – само по себе дело… очень тонкое, деликатное. Но в любом случае давайте сначала закончим с едой. Сейчас уже не та ситуация, когда каждая секунда на счету, да и голова на пустой желудок работает плохо. Потом, здесь так шумно – поговорить нормально все равно не удастся.

Ресторан был битком набит местными жителями, все говорили громко, энергично жестикулируя. Чтобы не сорвать связки и расслышать друг друга, нам с Мюу приходилось низко склоняться над столом и почти соприкасаться лбами. Официант принес большую глубокую тарелку с салатом по-гречески и крупную белую рыбу, зажаренную на гриле. Свою порцию Мюу посолила, выжала на нее сок из половинки лимона и слегка полила оливковым маслом. Я последовал ее примеру. Мы сосредоточились только на еде, не думая ни о чем другом. Как сказала Мюу, первым делом нужно утолить голод.

– Как долго вы сможете здесь пробыть? – спросила она. Я ответил, что через неделю начинается новый семестр в школе, и к этому времени я должен вернуться. Будет не очень здорово, если я вовремя не появлюсь. Мюу по-деловому кивнула. Затем, сжав губы, стала что-то высчитывать в уме. Она не стала говорить ничего типа: “Все в порядке, вернетесь вовремя” или “Неужели все прояснится так скоро”. Просто сделала какие-то свои выводы и, запрятав их в некий дальний ящик, продолжала спокойно есть.

Когда мы перешли к кофе, Мюу завела разговор о деньгах, которые я потратил на авиабилеты. Спросила, как лучше их вернуть – в долларах или дорожных чеках.

– Или же я могу перевести деньги на ваш счет в иенах, когда вернусь в Токио. Как вам удобнее?

– Сейчас у меня с деньгами более-менее нормально, так что эти расходы я смогу покрыть сам, – сказал я. Мюу продолжала настаивать:

– Ведь это я просила вас приехать. Я покачал головой:

– Дело не в том, что мне брать у вас деньги неловко. Просто если бы прошло еще немного времени, я, скорее всего, и сам бы, по своей воле, сюда приехал. Вот что я хочу сказать.

Мюу, немного подумав, кивнула.

– Я вам очень благодарна. За то, что приехали. Трудно передать словами, насколько…

Когда мы вышли на улицу, все вокруг окутали яркие разноцветные сумерки – будто по небу расплескали множество красок. Воздух был такой пронзительной синевы, что, казалось, этот цвет с каждым вдохом разливается по легким. В небе начинали слабо мерцать звезды. Жители острова уже покончили с ужином и, будто не в силах больше ждать, когда же, наконец, придет этот поздний летний закат, покинули свои дома и отправились на вечерний променад. Семьи, парочки, компании друзей прогуливались неподалеку от порта.

Нежные запахи моря – так оно пахнет на исходе дня – обволакивали улицы городка, по которым шагали мы с Мюу. На правой стороне – торговые лавки, небольшие гостиницы, рестораны со столиками, выставленными в ряд прямо на тротуаре. В маленьких окнах с деревянными ставнями горел уютный желтый свет, из радиоприемников лилась греческая музыка. Слева раскинулось море. Темные ночные волны тихо бились у причала.

– Еще немного, и дорога пойдет в гору, – сказала Мюу. – Дальше – либо по крутым ступенькам, либо пологой тропой, но по ступенькам ближе. Ну что, пойдем здесь? Как для вас, нормально?

– Конечно, – ответил я.

Мы начали подниматься по узкой каменной лестнице вдоль склона. Ступеньки были длинными и крутыми, но в походке Мюу совсем не чувствовалось усталости, и она всю дорогу не сбивалась с определенного ритма. Подол юбки весело колыхался у меня перед глазами – влево-вправо, влево-вправо; икры ее ног – загорелые, красивые – мерцали в темноте, в свете почти полной луны. Я первым выбился из сил. Приходилось то и дело останавливаться, чтобы хорошенько отдышаться. Чем выше мы поднимались, тем дальше и меньше становились огоньки гавани. Еще совсем недавно прямо возле меня были люди, каждый чем-то занят, а сейчас их всех вобрали в себя эти цепочки безымянных огоньков. Картина так поразила меня, что захотелось вырезать ее ножницами – такой, как есть, – и приколоть булавкой на стенку своей памяти.

Дом, где жили Мюу и Сумирэ, оказался маленьким коттеджем с верандой, обращенной к морю. Белые стены, красная черепичная крыша и дверь, выкрашенная в темно-зеленый цвет. Дом окружала низкая каменная стена, которую изумительно красиво оплетали заросли красной бугенвиллеи. Мюу открыла незапертую дверь и пригласила меня войти.

Внутри было прохладно и приятно. Гостиная, средних размеров столовая, кухня. На белых оштукатуренных стенах висело несколько абстрактных полотен. В гостиной – мягкая мебель, книжные полки, небольшая стереосистема Дальше – две спальни и ванная комната, не очень большая аккуратная, облицованная кафелем. Все в доме – просто и уютно, ни один предмет как-то особо не бросается в глаза напротив – смотрится очень органично.

Мюу сняла шляпку, скинула сумку с плеча и положила ее на кухонный стол. Спросила, хочу ли я что-нибудь выпить или сразу приму душ.

– Сначала – душ, – ответил я. Я вымыл голову, побрился. Высушил волосы феном, надел свежую футболку и шорты. После всего этого почувствовал, что начинаю понемногу приходить в себя. Под зеркалом у раковины стояли две зубные щетки, синяя и красная. Интересно, какая из них – Сумирэ?

Я вернулся в гостиную. Мюу удобно устроилась в кресле в руке – бокал с коньяком. Она предложила присоединиться и выпить коньяку, но мне страшно хотелось холодного пива. Я открыл холодильник, достал “Амстел”, налил себе в высокий стакан. Мюу сидела довольно долго, погрузившись в молчание. Не то чтобы подыскивала слова, обдумывая, как лучше мне все рассказать, а скорее – мысленно блуждала по закоулкам своей памяти, где нет ни начала, ни конца