Трофей (СИ) - Кистяева Марина

Давняя история становится проблемой в настоящем.

Елена была вертихвосткой. Спала с мужчинами налево и направо. Богема, мать её эти. Художница, вольная творческая натура. Ну-ну. Поражало другое – мужики велись на Елену, слетали, как пчелы на мед. Тот же Лебедев знал, что жена наставляет ему рога, но терпел. Прощал всё. Лебедев лично снимал с неё любовничков, было несколько скандалов, которые с трудом, но удалось всё же замять.

Тойский же начал сохнуть по этой шалаве когда уже родилась Мила. Милославу-то она родила под шантажом Лебедева, в подробности Глеб не вдавался, не интересны внутрисемейные разборки. Факты – другое дело. Скорее всего, Лебедев рассчитывал таким образом привязать Лену к себе. Не вышло. После рождения дочери она спихнула её на нянек, а сама пошла в разнос. Тогда-то на её пути и встретился Андрей Тойский. Женатый респектабельный мужчина. Не жадный. А главное в родстве с Алашеевыми, которые на тот момент не только сохранили семейный бизнес, но и приумножили его, заручившись поддержкой итальянской родни.

Назар женился в восемнадцать лет на дочери крупного итальянского предпринимателя, чьи связи и возможности обсуждались шепотом. Бьянка была старше Назара на семь лет. Но эти двое любили друг друга. Бывает и такое…

На самом деле Алашеевым тогда повезло, двадцать семь лет назад. Те же Тойские поглотили бы их бизнес, не поморщась, если бы не новоиспеченный тесть.

Елена закрутила роман с Андреем. Но Назар как-то обмолвился, что у дамочки наблюдались слишком серьезные амбиции и в их сторону. Хохотнул ещё тогда. Мол, Глеб, ты-то холостой, глядишь, и тебе перепадет честь.

Начали всплывать разговоры о разводе.

Страшная авария поставила точку в истории.

Так многим показалось.

И всё бы закончилось, если бы Лебедев, ревнивый идиот, не объявил войну Тойскому. Начал целенаправленно устраивать неприятности, подставы, натравливать других партнеров. Андрей обратился за помощью к Назару. Тот решил не отказывать родственнику.

А уж чем мотивировался Андрей, когда заключал договорной брак между своим сыном и дочерью Елены, догадаться нетрудно. Таким образом он намеревался морально раздавить Лебедева, отобрав у него самое дорогое.

Но эти два идиота, не поделившие в своё время слабую на передок женщину, по прошествии нескольких лет умудрились даже подружиться. Лебедев переложил ответственность за свою неудавшуюся личную жизнь на дочь, видя в ней продолжение гулящей жены.

И всё бы ничего…

Всё бы завершилось вполне благополучно, если бы не два обстоятельства.

Первое. Мила росла копией матери. Нежная красота девочки, будоражащая мужчин, проявилась рано. Тойский потребовал ужесточить надсмотр над Милой, уже поглядывая на девочку вовсе не воспитательным взглядом будущего тестя.

- Будут проблемы, - сказал Назар.

Глеб с ним согласился.

Потому что второе обстоятельство напрямую было связано с самим Глебом.

Он увидел Милу и захотел её себе.

Нежная красота прошлась и по его мужской натуре.

За Тойским-старшим с глухим стуком захлопнулась дверь - система сработала. Глеб подозревал, что тот хотел вдарить как следует, чтобы стены задрожали.

Глеб повернулся к Марку, прищурился.

- Жду тебя через двадцать минут внизу в зале для спарринга. Продолжим разговор.

Глебу необходима разрядка. И уже не сексуального плана. Пообщавшись с моральными уродами, явно попутавшими все семейные принципы, хотелось сначала выплеснуть ярость, а потом встать под холодный душ и отмыться, стереть с себя грязь.

Алашеев тоже не мальчик-цветочек. С его-то семьей и родственниками или рано учишься отстаивать свои права и потребности, или тебя прогибают да так, что ты потом никогда уже не сможешь разогнуться и сказать своё весомое слово.

Он помнил, как рыдал над телом отца и матери, продолжая сжимать в руках пустой пистолет. Помнил, как Назар общался с ментами. Помнил, как тот тихо сказал:

- Мы - семья. Всегда вместе… Ты и я. Семья – это то, ради чего каждый из нас пойдет на всё. До последнего. Клянись… Я – клянусь. Никому тебя не отдам, со мной жить будешь. Закон попрем, но ты от меня ни на шаг. И потом, когда вырастем… Глеб, помни: семья – основа основ.

- Клянусь, На…зар.

Уже позже Глеб узнает, что впервые в ту ночь начал четко произносить букву «р».

Хоть смейся, хоть плачь. Убийца, не умеющий даже правильно говорить.

Отчасти из-за тех же принципов Назара так быстро приняли итальянцы.

Жаль, что Бьянка умерла. Красивая и добрая женщина была. Назара любила без памяти. Глеб горевал вместе с братом и её родней.

Семьи бывают разными… Да…

Встречаются и те, в которых продают дочерей и предают сыновей.

Глеб сделал последнюю затяжку, потушил сигарету, быстро переоделся.

Он не сомневался: Марк будет ждать его в зале.

Так и оказалось.

Парень тоже переоделся. Теперь на нем были удобные спортивные брюки и майка. Глеб оценил его физические способности. Что ж, на первый взгляд неплохо. Нет раскаченных «железом» бестолковых мышц. Сила и упругость – то, что нужно для выживания.

Увидев его, Марк прищурился. В племяше продолжали бушевать эмоции. А вот это лишнее.

- В октагон, - коротко бросил Глеб.

Племяш ему импонировал. Молодой, но умеет держать удар.

Как оказалось тридцатью минутами позже, не только словесный.

Марк ловко уходил от ударов, маневрировал. Но по итогу всё равно оказался на спине.

Глеб протянул ему руку. Тот, поморщившись, принял.

- Тренишься регулярно?

Глеб кивнул.

- И тебе советую. Могу тренера подсказать.

Марк, слегка заметно оскалившись, поднялся на ноги, снял перчатки и тыльной стороной ладони провел по разбитой губе.

- Первая кровь.

- Так уж и первая.

- Тренер… здесь проживает?

- Да.

- Порекомендуй. Может, и я в тридцатник также ловко буду укладывать молодых.

- Будешь.

- Надо полагать, твоего тренера не встретишь в модных фитнес-клубах?

- Хочется спрашивать.

- Глеб…

- Что?

- Мне про другое хочется спросить.

Глеб отрицательно покачал головой.

- Забудь.

- Не могу. Она мне близкий человек.

- Уже далекий, - недобро сверкнул глазами Алашеев.

Марк взялся за полотенце, промокнул лицо и шею, а потом повернулся к нему.

Глеб всё это время не сводил с него пристального взгляда.

- Я тебе не соперник, - щенок интуитивно попадал в цель, отчего у Глеба неизменно возникало желание вдарить ему вне ринга и одновременно одобряюще похлопать по плечу. – Я рассматривал вариант смотаться с Милой, допустим, на тот же юг. Затеряться среди толпы. Но всегда тормозил. Первое - отец мгновенно перекрыл бы все мои карты. Допустим, с этим мы справились бы. Ты удивишься, узнав, как мало нужно Миле для счастья из материального. Второе – я помнил тот твой взгляд. Ты пустил бы по нашему следу своих псов. Долго мы не пробегали бы. Сейчас ты настроен баловать Милу, а если бы мы выбрали бега…

Марк замолчал, ввинчивая в него пристальный, требовательный взгляд.

- Племяш, тормози, - немного устало заметил Глеб.

- Глеб, как?.. Тормозить-то, а? Особенно сейчас, - парень запустил пятерню в волосы и взлохматил их. – Зная, что мой отец… Мля, да мне претит мысль, что придется сейчас возвращаться под одну крышу к нему. Он собирался залезть на Милу! Пи*ц полный, у меня от этой мысли башку срывает, и хочется ему морду набить! Отцу! Такого треша я не ожидал… Чего только ни предполагал, ни думал, но чтобы так…

- Пошли в спорт-бар, освежимся.

Племяш хмуро согласился, продолжая нелицеприятно материться по дороге. Время послеобеденное, в зале народа особо нет, несколько девиц разминаются, усиленно демонстрирую перекаченные задницы. Глеб ни на одной из них не задержал внимания, впрочем, как и Марк.

- Похеру, у Дмитрича поживу некоторое время, - подытожил парень, когда они взяли по освежающему коктейлю.

- Друг?

- Приятель.