Робинзоны из Бомбея - Сатьяпракаш Агарвал

«Говорит радио Бомбея! Говорит радио Бомбея! Сегодня мы пригласили к микрофону родителей тех детей, которые некоторое время назад пропали во время шторма и поиски которых не дали пока никаких результатов. Слушайте! Слушайте! Включаю микрофон!»

Дети изумленно переглянулись и сразу же плотнее сгрудились вокруг приемника. Сбежались даже те, кто никогда близко не подходил к транзистору, предпочитая отлеживаться в сторонке.

Из-за черной металлической сетки приемника прозвучал мужской голос: говорил отец Вишну.

«Дорогой сын мой Вишну и ты, дорогая дочка наша Судха! — неслось из приемника, — Мы не знаем, где вы сейчас, но надеемся, что вы слышите нас. Ведь у вас есть транзисторный приемник, тот самый, который я подарил Вишну в день рождения. С тех пор как вы уехали, все наши мысли только о вас. Особенно убивается мама. Я торжественно обещаю десять тысяч рупий тому, кто вернет мне моих дорогих крошек… А пока спокойной ночи!»

Потом на своем родном языке — гуджарати обращался к пропавшему сыну отец Рустама, на маратхи говорил отец Васанта, потом снова звучал гуджарати: это для Касима и Хусны произнес несколько утешающих фраз их отец; отец Гопала обратился к сыну на панджаби, отец Джаму — на бхили, а отец маленькой Мери говорил на чистейшем английском. В их голосах звучала, тревога за судьбу своих пропавших без вести детей…

Наступила минутная пауза. Потом диктор, к кому-то обращаясь, мягко сказал:

«Господин Ганпат Павар, вы тоже можете сказать несколько слов своему сыну. Микрофон перед вами».

Послышался натужный кашель и глухой, с хрипотцой голос отца Сону:

«Дорогой сынок, где ты и каково тебе сейчас? Судьба отняла у меня многое, я почти ничего не вижу — это ты, Сону, знаешь… Но у меня, сынок, есть душа, и где бы ты ни был, я слышу тебя лучше всякого радио. Слышишь ли ты меня? Я верю, сынок, что ты очень скоро будешь рядом со мною… И еще я хотел сказать тебе, сынок: как бы трудно ни было, не теряй головы. Смелость — она не только города берет!»

Едва заслышав голос своего отца — худого и морщинистого Ганпата Павара, Сону неожиданно расплакался. Когда Ганпат Павар закончил, наступила пауза, которую прервал голос диктора; он обращался к ним так, будто они были не за сотни миль, а находились совсем рядом:

«Специальное сообщение для пропавших детей! Специальное сообщение для пропавших детей!.. Где бы вы ни находились, не теряйте надежды! Не теряйте надежды! Поиски продолжаются! Предпринимается все возможное, чтобы отыскать и спасти вас!»

Приемник умолк. Глаза у всех светились радостью и надеждой, потом хижина огласилась криками восторга: все бросились обниматься. В эту ночь дети впервые уснули с твердой надеждой, что час избавления недалек…

После сообщения, принесенного радио, островитяне уже не могли работать с прежним рвением. Они то и дело смотрели в небо, отыскивая отправленный на их поиски самолет, либо подолгу вглядывались в голубую морскую даль, ожидая появления долгожданного судна-спасителя: неприветливый, пустынный остров, к которому они уже успели привязаться, теперь казался им еще более неприветливым и пустынным. Но вот прошло дней двадцать. Не было ни самолета в небе, ни судна в море, и, снова потеряв надежду, ребята принялись за дела с прежним рвением. Однако, чтоб застраховать себя от случайностей, они каждый вечер взбирались на самую высокую башню замка и, втащив туда несколько охапок сучьев и веток, разжигали большой костер: костер, который всю ночь горит на пустынном острове,— верный признак того, что здесь живут люди. И может быть, завидев огонь, те, кто занят их поисками, обратят наконец внимание на крохотный клочок суши, затерянный в бескрайнем океане. Костер на башне разжигали по очереди: один вечер — мальчики, другой вечер — девочки. Днем заготавливали дрова, ночью жгли костер.

Однажды вечером, когда солнце уже скатилось за край горизонта, на дежурство заступили девочки: Судха, Джамна — мисс Ботаника и Хусна. Им предстояло пробраться через развалины замка, влезть на башню и разжечь костер. Взвалив на голову охапки хвороста, девочки тронулись в путь. С ними увязалась собачонка Сону; виляя хвостом, она бежала впереди, открывая шествие. Мальчики еще не все вернулись из леса, девочки — те, что были свободны от дежурства, — готовили ужин. Сидя у входа в хижину, Джаму, Гопал и Васант из крепких волокон вязали сеть, чтобы завтра отправиться на рыбную ловлю.

Неожиданно из развалин крепости донесся заливистый лай собачонки и испуганные крики девочек. Джаму, Васант и Гопал, не раздумывая, бросились к замку. Взбежав наверх по старым, полуразвалившимся ступеням, они уже осторожнее двинулись туда, откуда слышались крики и плач.

Добравшись наконец до цели, они увидели удивительное зрелище. Судха и Джамна — мисс Ботаника, держась друг за дружку, стояли на высокой стене, а Хусна, которая из-за малого роста не смогла взобраться вслед за подружками, прижалась у подножия стены, от страха закрыв глаза ручонками. Все трое горько плакали — и от страха и от бессилия что-либо сделать. А за кустом, в десятке метров от них, собачонка Сону сражалась с матерым волком. Обходя куст то с одной, то с другой стороны, хищник явно намеревался добраться до Хусны, но всякий раз на его пути с грозным рычанием возникал верный пес. Когда же обозленный волк кинулся на собачку, она ловко увернулась и, спасаясь от клыков волка, стала бегать вокруг куста, не прекращая звонко лаять.

Когда появились мальчики, схватка была в самом разгаре. Хотя волк был сильнее и уже нанес собачке несколько серьезных ран, песик продолжал храбро драться. Помощь подоспела вовремя: в волка полетели камни и обломки кирпича, сопровождаемые воинственными криками. Один камень угодил волку в спину, другой — в шею. Метнув в спасителей злобный взгляд, волк бросил раненую собачку и, в три прыжка миновав ступени, скрылся в зарослях.

На шум сбежались остальные колонисты: Касим, Сону, Вишну и другие. Общими усилиями они сняли со стены все еще дрожавших от страха девочек. Касим подхватил на руки свою перепуганную сестру. И только тогда Сону заметил под кустом своего верного друга. Весь в крови, с располосованным животом, песик жалобно скулил, точно просил прощения за свою промашку. Завидев хозяина, песик радостно поднял голову и несколько раз, точно прощаясь, вильнул хвостом. Потом раздался жалобный стон, и все стихло. Подхватив на руки тело любимца, Сону осторожно вышел из замка, спустился со ступенек и только тут дал волю слезам.

Могилу для друга он вырыл на небольшом холмике, что возвышался у самых ступеней, ведущих в замок. Колонисты один за другим проходили мимо могилы, и каждый сыпал в нее горсть земли, орошенной слезами. На могиле Сону водрузил большущий камень, который он прикатил от реки, а на камень возложил гирлянду из живых цветов.

От надгробного камня все расходились с заплаканными глазами, точно после похорон самого близкого человека.

В этот вечер никто не ужинал, не включал приемник, не заводил беседы. На сердце у всех было тяжело. Сегодня впервые в жизни они увидели, как погибают герои: их верный друг геройски отдал свою жизнь чтобы спасти их жизнь. Он преподал им урок беззаветной преданности, своим примером показал, как надо жить. Всю ночь никто в хижине не сомкнул глаз. Каждый чувствовал, что за одну ночь повзрослел сразу на несколько лет.

Однажды Васант, Вишну и Толстяк Рустам играли среди развалин замка. Взобравшись на высокое дерево, Вишну пытался дотянуться рукой до яиц, что белели в гнезде какой-то лесной птицы. Его рука была уже почти у цели, как вдруг сучок, на котором он стоял, с треском обломился, и Вишну полетел вниз, в заросли кустов. Зеленые ветки приняли его как пружинный матрац, и Вишну отделался лишь легкой царапиной на коленке. Царапина была не глубокая, но из нее сочилась кровь. Чтобы остановить кровь, надо было приложить к ране кусочек земли. Он нагнулся, чтобы отковырнуть глины, и вдруг у самого основания куста среди сухих серых комочков увидел старинную монету.

Несказанно удивленный Вишну поднял монету и, осмотрев со всех сторон, стал начищать ее подолом своей рубахи. Скоро монета тускло блеснула золотом.

Видя, что Вишну притих, подбежали Касим и Васант и, наклонившись над головою Вишну, тоже принялись рассматривать монету.

— Да это же золотая гинея[18]! — радостно воскликнул вдруг Рустам.

— Где нашел? — спросил Васант.

— Да вот тут прямо и нашел, — показав на куст, неохотно отвечал Вишну.

— Тсс!.. — поднеся палец к губам, шепотом произнес Васант.— О находке никому ни слова.

— Давайте-ка мы копнем здесь, — оглядевшись по сторонам, предложил Вишну.

Втроем они быстро вырвали куст вместе с корнями. Под кустом обнаружили кирпичи. Кирпичи лежали неплотно и легко сдвигались со своего места.