Сёгун (части 5-6) - Джеймс Клавелл

"Карма", - подумала она.

Они с Ёдоко не сказали друг другу ни слова - ни о том, что случилось, ни о том, что могло случиться во время этого длительного глубокого сна. Ничего, кроме... "прости меня", сказанного несколько минут назад, и "не за что".

- Вы не виновны, Ёдоко-сама, и ничего не случилось, никаких тайных поступков - ничего. А даже если что-то и было - покойся в мире, старая женщина, теперь твоя тайна уйдет вместе с тобой. Она посмотрела на это мертвое лицо, такое хрупкое и торжественное теперь, совсем как у Тайко при его кончине... Он свой вопрос так и не задал. "Карма, что он умер, подумала она бесстрастно, - Если бы он жил еще десять лет, я стала бы императрицей Китая, а сейчас... сейчас я одна".

- Странно, что вы умерли до того, как я успела пообещать, госпожа... прошептала Ошиба; запах ладана и смерти окружил ее. - Я бы пообещала, но вы умерли еще до этого... В этом тоже моя карма? Должна ли я выполнить эту просьбу и непроизнесенное обещание? Что мне следует делать? Сын мой, сын мой, я чувствую себя такой беспомощной.

Потом она вспомнила, что сказала Мудрая:

- Думай, как поступил бы Тайко - или Торанага. Ошиба почувствовала, как в нее вливаются новые силы. Она села и хладнокровно стала готовиться к выполнению обещания.

Во внезапно наступившей тишине Дзиммоко подошла к небольшим воротам в саду и, приблизившись к Блэксорну, поклонилась:

- Анджин-сан, пожалуйста, извините меня, моя хозяйка хочет видеть вас. Если вы немного подождете, я провожу вас.

- Хорошо. Спасибо. - Блэксорн уже давно сидел глубоко задумавшись, но так и не пришел к окончательному ответу на вопрос - что же такое судьба.

Тени становились все длиннее и захватили уже часть двора. Серые подобрались, собираясь идти с ним. Джиммоко подошла к Самиери.

- Прошу меня извинить, капитан, но моя госпожа просит вас все приготовить.

- Где она собирается это сделать? Служанка указала на площадку перед аркой:

- Там, господин.

Самиери поразился.

- При всех? Не в уединенном месте с несколькими свидетелями? Она сделает это для того, чтобы все видели?

- Да.

- Но, если... если это будет здесь... Ее... ее... А кто у нее будет помощником?

- Она считает, что ей окажет честь господин Кийяма.

- А если он не станет?

- Я не знаю, капитан. Она... она мне не сказала. - Дзиммоко поклонилась, пересекла веранду и снова поклонилась - Киритсубо-сан, моя госпожа говорит, она скоро вернется.

- У нее все хорошо?

- О да. - В голосе Дзиммоко звучала гордость. Кири и остальные успокоились. Услышав разговор с капитаном, они все переполошились.

- Она знает, что все дамы ждут, чтобы поприветствовать ее?

- О да, Киритсубо-сан. Я... я следила и передала ей. Она сказала, что польщена их присутствием и скоро лично поблагодарит их. Пожалуйста, извините меня.

Все следили, как она прошла к воротам, и сделала знак Блэксорну следовать за ней. Серые хотели идти за ним, но Дзиммоко покачала головой и сказала, что ее хозяйка не звала их. Капитан позволил Блэксорну пойти одному. За воротами сада был совершенно другой мир - зеленый и спокойный: солнце освещало верхушки деревьев, щебетали птицы, кормились насекомые, ручей журчал и впадал в пруд с листьями... Но он никак не мог избавиться от мрачного настроения. Дзиммоко остановилась и показала ему на маленький домик для тя-но-ю. Дальше он пошел один. Сняв сандалии, он поднялся по трем ступенькам - пришлось согнуться, чуть ли не встать на колени, чтобы пройти в маленькую зашторенную дверь, и вот он оказался внутри...

- Ты, - сказала Марико.

- Ты, - сказал Блэксорн.

Она стояла на коленях лицом к двери, со свежей косметикой на лице, с малиновыми губами, искусно причесанная, в свежем темно-голубом, с зеленой каймой кимоно с зеленым же, но более светлым оби и тонкой зеленой лентой в волосах.

- Ты красивая.

- И ты. - Робкая улыбка. - Извини, что тебе пришлось такое увидеть.

- Это был мой долг.

- Нет, я не ожидала... не планировала... что будет так много смертей.

- Карма, - Блэксорн заставил себя выйти из транса и перестал говорить по-латыни. - Вы планировали все это уже давно - ваше самоубийство?

- Моя жизнь никогда не была моей собственностью, Анджин-сан. Она всегда принадлежала моему сюзерену и после него - моему господину. Таков наш закон.

- Это плохой закон.

- Да. И нет. - Она оторвала глаза от татами, - Мы будем спорить о вещах, которых нам не изменить?

- Нет. Пожалуйста, извини меня.

- Я люблю тебя, - сказала она по-латыни.

- Да. Теперь я знаю это. И я люблю тебя. Но ты стремишься к смерти, Марико-сан.

- Ты не прав, мой милый. Моя цель - жизнь нашего господина. И твоя жизнь. Мадонна наверняка простит, благословит меня за это, - сейчас пришло время, когда твоя жизнь более важна.

- Но сейчас нет способа спастись. Ни для кого.

- Потерпи, солнце еще не село.

- Я не уверен в этом солнце, Марико-сан. - Он протянул руки и прикоснулся к ее лицу: - Гомен насаи.

- Я обещала тебе, что сегодня все будет как в Гостинице Цветов. Потерпи... Я знаю Ишидо, Ошибу и других.

- Плевать мне на других! - ответил он по-португальски, - у него испортилось настроение. - Ты имеешь в виду, что блефуешь, а Торанага знает, что делает?

- Какой у тебя черный юмор... - мягко произнесла она. - Этот день слишком короткий...

- Извини, ты опять права. Сегодня не время для черного юмора. - Он внимательно рассматривал Марико: на лицо ее падали полосы теней, создаваемых бамбуковыми планками, служившими защитой от солнца. Тени ползли вверх и исчезали, по мере того как солнце опускалось за крепостную стену...

- Чем я могу тебе помочь?

- Верить в то, что будет завтра.

В какой-то момент он уловил выражение ужаса на ее лице, - он протянул к ней руки, обнял ее и держал так, пока она не справилась с этим чувством.

- Послышались приближающиеся шаги.

- Да, Дзиммоко?

- Время, госпожа.

- Все готово?

- Да, госпожа.

- Подождите меня около пруда с лилиями, - Шаги удалились, Марико повернулась к Блэксорну и нежно поцеловала его.

- Я люблю тебя, - сказала она.

- Я люблю тебя, - ответил он.

Она поклонилась и вышла через дверь, он - следом.

Марико остановилась у пруда с лилиями, развязала оби и дала ему упасть. Дзиммоко помогла ей снять голубое кимоно. Под ним на Марико было ослепительно белое кимоно и оби, которые Блэксорн уже видел, - принятое всеми одеяние смертника. Она развязала ленту на волосах и отбросила ее в сторону, потом, оставшись в одном белом, пошла не глядя на Блэксорна.

За садом все оставшиеся в живых коричневые выстроились по трем сторонам квадрата вокруг восьми татами, лежащих в центре главных ворот. Ябу и Кири с остальными дамами сидели в рад на почетном месте, повернувшись лицом на юг. В переулке так же церемонно выстроились серые, вперемешку с ним располагались остальные самураи - мужчины и женщины. По знаку Самиери все поклонились, она ответила поклоном. Вперед вышли четыре самурая и растянули поверх татами малиновое одеяло.

Марико подошла к Киритсубо и поклонилась ей и остальным дамам. Они ответили на ее приветствие поклоном и заговорили, рассыпаясь в церемонных фразах. Блэксорн ждал у ворот. Он следил за тем, как она отошла от дам, приблизилась к малиновому квадрату и стала на колени в центре его, перед маленькой белой подушкой. Правой рукой она достала из-за оби узкий нож и положила его на подушку перед собой. Дзиммоко вышла вперед и, также встав на колени, протянула ей маленькое чистое белое покрывало и бечевку. Марико тщательно расправила подол кимоно - служанка помогала ей, - потом бечевкой повязала одеяло вокруг груди. Блэксорн знал: это делалось для того, чтобы уберечь подол от крови и не измять во время предсмертной агонии...

Успокоившись и полностью приготовившись, Марико подняла взгляд на главную башню замка... Солнце все еще освещало верхний этаж, отражаясь в золотых черепицах, промелькнул спиралью отблеск пламени и тут же исчез... Марико сидела не двигаясь и казалась очень маленькой белой каплей на малиновой квадрате. В переулке уже потемнело, слуги зажигали факелы. Покончив с этим делом, они исчезли так же молча и быстро, как и появились. Марико подалась вперед, взяла нож, приготовила его и посмотрела через ворота в дальний конец переулка, но он был тих и пуст, как и раньше. Она снова посмотрела на нож.

- Касиги Ябу-сама!

- Да, Тода-сама?

- По-моему, господин Кийяма не хочет помогать мне. Пожалуйста, я была бы польщена, если бы вы стали моим помощником.

- Это честь для меня, - отвечал Ябу. Он поклонился, встал и зашел сзади, слева от нее. Его меч зазвенел, скользя по ножнам. Ябу твердо поставил ноги и двумя руками поднял меч.

- Я готов, госпожа, - заявил он.

- Пожалуйста, подождите, пока я не сделаю второй разрез. Она посмотрела на нож, правой рукой перекрестила грудь, потом подалась вперед и подняла нож, поднеся его к губам недрогнувшей рукой, словно пробуя вкус полированной стали... Потом взяла нож поудобнее и теперь держала его правой рукой с левой стороны горла... В этот момент из-за угла в дальнем конце переулка показалось несколько факелов - приближалась группа людей во главе с Ишидо. Она не опустила ножа. Ябу все еще был как сжатая до предела пружина...