Светлячок и тень (СИ) - Зеленжар О.

— Понятно… У вас есть карта? — спросил он невинным тоном.

Дварфы переглянулись, перефыркнулись на своем наречии. Махнув рукой, Уголек сел на землю, вооружившись обломком стрелы:

— Ну вас… Так нарисую… Только учтите, я хреновый художник… Тут горы Снежинок, здесь проход. А тут, получается, как его… Ринорот. Тут давненько живёт дракон. Не спрашивайте, откуда знаю. Через этот проход ходит на охоту раз в неделю…

Дварф еще сильней нахмурился:

— Ну-ка повторите, кто вы и откуда?

— Я — Келафейн, — ответил Уголек, — а это Ксаршей, — указал он на друидку, — только это вам ничего не скажет, мы не из героев каких и не из легендарных семейств. А вы не из гибких, да? Я тут просто долго ходил, многое видел… Не конкретно здесь, но вот там и там, и ещё тут …

Он снова принялся чертить на земле нечто непонятное и бесформенное. Седобород замотал головой:

— Так, я перестал понимать, что ты несешь. Ты вроде местного дурачка?

— Что, простите? — рассмеялся парень, и Ксаршей тихонько потянула его за рукав, шепнув:

— Келафейн, они не хотят твоей помощи, хватит упорствовать… — посмотрев на воина с молотом, сказала. — Простите моего племянника, он иногда слишком увлекается.

— Вы очень странные, — ответил дварф, скрестив руки на груди. — Дроу, да не дроу, с поверхности, а тут как дома. Поучаете дварфов, как им распоряжаться своими руинами.

Он фыркнул что-то на своем, по интонации здорово смахивающее на ругательство, на что Уголек снова вклинился:

— Руины ж видели? Да? А курган? С костями, черепами?

Лицо воина страшно потемнело, а полуэльф продолжил:

— Вооот… И я видел. Я не вру, ухо даю на отсечение, да и смысл мне?

Все с таким же потемневшим лицом дварф подошел к парню и посмотрел в его красные глаза долгим тяжелым взглядом, а затем сделал шаг назад.

— Да, ты не врешь, — сказал он, — а ещё ты не дроу. Не видал, чтобы дроу щетиной обрастали.

Усмехнувшись, Уголек поскреб подбородок:

— Я и не говорил, что чистых кровей, вы сами меня определили. Дайте карту, я вам пометки сделаю, и все, честное слово, приставать больше не буду.

Друидка удивленно перевела взгляд от дварфов на парня и обратно, еще не понимая, что за магия только что произошла и как дварфы из недоверчивых и агрессивных вдруг стали такими заинтересованными. Снова Келафейн и его поведение рубахи-парня, дружелюбного, беззлобного, неотесанного деревенщины? Она не успела как следует удивиться, как дварфы уже отвели их в свой лагерь, разбитый неподалеку. Пока девушка угощалась вкусным мясом и галетами, предложенными их новыми знакомыми, Угольку дали в руки перо с чернилами и старую потертую карту, которую он тотчас расстелил на земле. Дварфы с любопытством заглядывали ему через плечо, пока он чертил и сбивчиво объяснял, словно боясь упустить собственную мысль.

— Вроде бы все … А, нет! — мгновенно спохватился парень. — Ганороф! Туда тоже не ходите, там давно сидят зелёные люди с острыми ушами.

— Да, плохи дела, — покачал головой седобород, который представился Далмуном. — Слишком долго наши цитадели были в чужих руках.

— Есть пара мест, где не так опасно, — осторожно добавил полуэльф, — но у вас слишком маленький отряд, тролли и хобгоблины сметут вас… Лучше поднаберите войско, а я вам путь на карте укажу, если надо.

Разумеется, им было надо, и Уголек потратил некоторое время на черчение новых троп. Угрюмые крепыши несколько разговорились, и оказалось, что они — разведчики цитадели Моридиввер, а Далмун — священник какого-то их божества. Закончив работу, парень осмелился спросить:

— А, может, видали девочку дроу вот такого роста, — он указал ребром ладони на плечо, — с короткими волосами? Шла не одна.

Дварфы отрицательно помотали головой, вызвав у парня грустную улыбку.

Они еще немного посидели у огня, но и дварфам, и им нужно было идти дальше, и пути их вели в разные стороны. Уголек и Ксаршей покинули сворачивающий лагерь дварфов, и, отойдя на несколько десятков футов, парень сказал:

— Надеюсь, они поняли, что я пытался до них донести. Дварфы невероятно упрямы, с них станется на все начхать и пойти в лобовую на дракона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ксаршей с улыбкой погладила его по плечу:

— Ты очень добрый для того, кто не любит людей.

— Это люди меня не любят, это немного другое, — грустно улыбнулся полуэльф. — А дварфам грех не помочь, тем более в таком важном деле, как возвращение их исторической родины…

— Честно говоря, я ничего не поняла, — призналась друидка. — Ты говорил какие-то странные слова, про порталы …

— Да, это с непривычки сложно понять, — кивнул парень. — Я и сам не сразу разобрался, когда мне рассказывала госпожа Нувия… Существует наш мир. Там живете вы да я, есть королевства на поверхности и под землей. Это нам привычно и знакомо. А есть и другие миры. Нижние, — он указал пальцем на землю, — где обитают дьяволы и демоны. Верхние, — он указал пальцем на потолок, — где живут ангелы и им подобные. Стихийные миры, наполненные водой, огнем или камнем… Там живут джины, ифриты, элементали. Много их, и все они называются “планами”. Привычный нам мир и все прочие похожи на страницы одной большой книги, — парень свел ладони и наклонил набок. — Растем из одного корня, но какие-то страницы находятся дальше от нашей, какие-то — ближе, — полуэльф приоткрыл сведенные ладони. — Три ближайших к нам страницы — Эфирный план, Королевство Фей и План Теней. Чтобы попасть на другие планы нужна сильная магия и специальные знания, а эти три так крепко связаны с нашим, что существуют особые места, особые стыки, где можно перейти из одного плана в другой, надо только знать расположение.

— Ого! — у эльфийки округлились глаза. — Так вот про какой портал ты говорил?

— Да, — кивнул Уголек. — Я не знаю, куда он ведет, но в какое-то страшное темное место вроде нашего Подземья, а может и хуже. Оттуда приходят исковерканные великаны… и дроу.

— Погоди, — нахмурилась девушка. — Дроу? Разве ж они не отсюда?

— Я же сказал, сложно будет, — вдохнул парень. — Я и сам задавался множеством вопросов. Всем известно, что раз в несколько десятков лет Зеленополье страдает от нападков дроу, и сколько бы ни преследовали нападавших, вернуть пленников ни у кого не получалось. Даже мой отец в этом не преуспел. Однако давно следовало задать другой вопрос. Почему темные эльфы, которые живут далеко на Севере, где Хребет Мира, и далеко на Юге, под Калимшаном, ходят через полконтинента за рабами?

Эльфийка удивленно хлопнула глазами:

— И правда, почему?

— По качану! — рассмеялся Уголек. — Не ходят они. Это какие-то пришлые дроу, и когда я обнаружил эту брешь, я в этом убедился.

— Надеюсь, ты туда не ходил? — воскликнула друидка.

— Я не настолько безумен, — улыбнулся парень, почесав затылок.

Девушка удивленно покачала головой. Уголек такой молодой, однако, а уже так много видел, и это невольно вызывало у нее восхищение. В такие моменты он казался ей не стеснительным мальчиком, стыдливо отводящим глаза, а взрослым сильным мужчиной, которому все по плечу.

Глава 8. Бешеная крыса

Дневной переход выдался особенно тяжелым. Перед путниками раскинулся огромный сырой овраг и, чтобы не обходить его, они решили испытать удачу и пересечь препятствие напрямик. По скользким глинистым склонам стекали ручейки воды, мокрые веревки выскальзывали из рук, а на дне их ждало самое настоящее болото, покрытое клочьями туманов.

— Пожалуй, стоило обойти, — пробормотал полуэльф, чуть не потеряв сапог в засасывающей грязи. — Волшебники, небось, перелетели…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ксаршей насупленно молчала, сосредоточившись на сохранении собственных сапог.

У противоположного склона им повстречалась жутко голодная слизь, готовая сожрать их вместе с ремнями и сапогами, но пещерный медведь и меткие стрелы быстро превратили ее в бурую кляксу. Увы, но подъем оказался куда серьезней схватки со слизью. Прежде чем выбраться, они успели с ног до головы вымазаться в грязи, выбиться из сил и продрогнуть. Недалеко от края оврага путники разбили лагерь, развели костер и долго отогревались, зябко прижимаясь друг к другу. Они отогрелись только, когда грязь окончательно застыла, осев на одежде густой бурой пылью. Над костром повисло молчание.