То, что приходит на зов - Василий Спринский

Дальгон спустился вниз и осторожно принялся разгребать мусор. Ну, так и есть, колдуну тоже не повезло. То, что обнаружил Дальгон, оказалось нижней половиной мага, перекушенного пополам пиратским змеем.

Вскоре нашлась и вторая половина. Вернее, то, что от не осталось левая рука, часть грудной клетки и половина головы, до сих пор нахально смотревшая на Дальгона помутневшим, но от этого не ставшим менее злобным глазом. Остальные части туловища колдуна словно испарились, или скорее сгорели, судя по обугленной правой половине его груди и головы.

Дальгон осторожно вытащил из обломков ноги колдуна, и, подтащив их к борту, освободил корабль от еще одной части ставшего бесполезным члена экипажа. Затем вернулся за вторым куском.

Осторожно, чтобы ненароком не коснуться какой-нибудь мерзости, пролившейся из разбитых колб, Дальгон добрался до останков. Брать в руки этакую пакость не хотелось, но ничего не поделаешь, уборку нужно продолжать. Ахеронец взялся за уцелевшую руку мертвеца, и поволок его к борту, продираясь сквозь обломки каюты.

Пнув ногой очередную вставшую на его пути кучу мусора, Дальгон вдруг заметил странный блеск, мало уместный в этом хаосе.

Бросив покойника, он присел, разгребая обломки.

Блестящий предмет оказался хрустальным шаром, размером с человеческую голову. Сфера эта была бы идеально прозрачной, если бы не трещина, зеркальной гранью расколовшая шар почти до половины.

Завороженный мерцающим блеском, ахеронец осторожно взял ее в руки.

Почти тотчас же он ощутил странное покалывание в пальцах и ладонях обеих рук, постепенно распространившееся вверх по рукам, и далее, от плеч до самой макушки. На мгновение ему показалось, что голова его разбухает, пытаясь лопнуть, не выдержав вдруг неизвестно откуда взявшегося давления изнутри. Впрочем, это тут же прекратилось.

А затем вспышкой молнии возникла мысль, одновременно его и в то же время не его, словно кто-то, неведомым образом забравшись в его разум вдруг закричал «ОПАСНОСТЬ!!!»

Звериный инстинкт воина сработал прежде, чем он успел удивиться происходящему. Повинуясь команде, исходившей из самых потаенных глубин его сознания, он обернулся.

И весьма вовремя.

В двух шагах от него, там, где еще недавно лежало тело колдуна, стоял Ксан с обнаженным мечом. Намерения его были весьма недвусмысленны.

Дальгон не понимал, как он не услышал его приближения. Валузиец уже поднимал меч для удара в незащищенную спину Дальгона, лицо его было искажено какой-то странной и страшной ухмылкой. Валузиец сделал шаг вперед, пламенный меч его пошел вниз, метя в шею своего недавнего товарища по несчастью.

Если бы не предупредивший Дальгона голос, возникший в его мозгу, он скорее всего был бы уже безнадежно мертв. Однако, в последний момент заметив опасность, он каким-то чудом сумел откатиться вбок, уклоняясь от смертоносного удара. Меч Ксана, не встретив на своем пути тела, в которое должен был вонзиться, ударил по усеянному обломками полу каюты. Этой задержки Дальгону хватило, чтобы одним прыжком выскочить на палубу. Выхватив из ножен свою саблю, он принял оборонительную позу.

Выбравшийся из разбитой каюты Белый Аспид, нимало не обескураженный своим промахом, уже поднимал свое оружие, готовясь к новой атаке.

Ахеронец, еще не до конца осознав ситуацию, обратился к нему, ни на мгновение не спуская взгляда с кончика вражеского оружия:

— Эй, ты что, с ума сошел? Я же ничего… — дальнейшие слова его остались недосказанными. Ксан ринулся вперед. Меч его превратился в смертоносный сверкающий веер, сметающий все на своем пути.

Дальгону поневоле пришлось обороняться. Не в силах поверить в такое резкое перерождение своего спутника, он пока старался только отбивать удары валузийца, не желая переходить к атаке.

Однако, так не могло долго продолжаться. Похоже было, что Ксан совершенно спятил. Теперь им владела только одна мысль — как бы поскорее прикончить ахеронца.

И вновь в сознании Дальгона возникли слова-образы, словно в его разуме находился кто-то еще, пытаясь помочь ему справиться с обезумевшим валузийцем:

«Следить за его левой рукой! Он готовится метнуть нож. Сейчас!!!»

Дальгон послушался. Он не мог знать, что Белый Аспид действительно готовится метнуть в него короткий, невидимый ахеронцу нож, спрятанный в нагрудных ножнах, но благодаря возникшей непонятно откуда подсказке, сумел увернуться от этого молниеносного удара.

Метательный нож с неприятным свистом пронесся у него над головой.

Ахеронец медленно отступал, стараясь вынудить противника стать лицом к солнцу. А голос его невидимого союзника продолжал нашептывать ему странные вещи:

«Убей его. Он больше не человек. Им владеет сейчас страшная сила, чье могущество ты даже не можешь себе представить. Я помогу проникнуть тебе в его сознание. Гляди!!!»

У Дальгона словно появилась еще одна пара глаз. Только теперь он мог видеть, что его противник предпримет в следующее мгновение. Теперь Дальгон видел незащищенные места валузийца. Но, несмотря на это, он все еще не хотел убивать Ксана.

А голос продолжал:

«Не смотри ему в глаза! Он умеет подавлять противника взглядом! Не смотри!!!»

Но было поздно.

Дальгон, наконец сумевший занять выгодную позицию, на мгновение взглянул в лицо Белому Аспиду. И взгляд этот оказался роковым.

Круглые змеиные глаза Ксана с узким, словно извивающимся вертикальным зрачком вцепились в разум ахеронца, стараясь подчинить его себе, изгнать из его души всякую мысль о возможности сопротивления, опустить саблю, открыться, подставляя под удар пламенного меча незащищенное мягкое горло…

И Дальгон, не в силах сопротивляться этому внезапному давлению на свой разум, на какой-то момент ослабил защиту. Меч Ксана ударил, точно кобра, однако, в самый последний момент ахеронец, уже не успевая поднять свою саблю, отшатнулся всем телом назад.

Острая валузийская сталь, миновав его шею и прочертив глубокую царапину на панцире, попала в стык двух металлических пластин, что прикрывали правую сторону тела Дальгона, вонзившись ему в бок. Из-под доспеха хлынула кровь.

Однако, мгновенный шок от этого страшного удара одновременно освободил сознание ахеронца от злобной воли Белого Аспида. Дальгон словно очнулся от короткого сна. Рана причиняла невыносимую боль, однако, он вновь был самим собой… и еще кем-то, кто помогал ему сражаться против обезумевшего валузийца. Чувствуя, что силы постепенно оставляют его, Дальгон превратился в боевую машину, на короткое время забывшую о боли и видя перед собой только одну цель — проклятого валузийца, сумевшего его ранить.