То, что приходит на зов - Василий Спринский

Судя по всему, нечто подобное должно было произойти и сейчас.

Слишком уж безрассудно и фанатично сражались ахеронцы, несмотря на то что силы их таяли с каждым мгновением. То и дело очередной матрос падал под ударами пиратских стрел и клинков. Разбойники тоже несли потери, но их яростные атаки шаг за шагом теснили матросов, все чаще пиратам приходилось переступать через очередного упавшего моряка, сраженного их клинками. Дымящаяся кровь залила палубу, сапоги скользили, заставляя предательски открываться ударам вражеских сабель. Однако сок священного папоротника не позволял страху смерти проникнуть в души пиратов, красный цвет слюны лишь возбуждал жажду крови. Атакующие буквально не могли остановиться в этой жуткой резне. Иногда случалось даже так, что возбудившие себя священной травой люди начинали рубиться со своими же товарищами после того, как был повержен последний противник.

Однако сейчас этого не произошло.

Белый Аспид выдернул свой пламенный клинок из тела очередного противника, однако его никто не атаковал. Быстро оглядевшись по сторонам, он увидел, что бой практически закончен. От команды захваченного судна оставалось лишь два человека, которых пираты прижали к борту. Кровь лилась из многочисленных ран, покрывавших тела ахеронских матросов, однако они продолжали защищаться, видимо желая подороже продать свои жизни. Эта последняя схватка не могла продолжаться долго, и капитан решил вмешаться, пока не стало слишком поздно.

Спрыгнув с носовой надстройки на палубу, он быстро и безжалостно отшвырнул одного из четверых нападавших пиратов в сторону, так, что тот покатился по палубе почти к противоположному борту, и, не довольствуясь этим, заревел во всю глотку:

— Эй вы, черти, остановитесь! Мы победили! Посмотрите, воевать больше не с кем!

Как бы в ответ на это, один из ахеронцев, решивший видимо воевать до самого конца, стремительно атаковал капитана. Однако, тот был начеку. Отведя в сторону яростный удар ахеронца и уклонившись на полшага в сторону, мгновенным поворотом своего змеиного клинка отсек матросу руку, державшую саблю. Тяжелое лезвие вошло ахеронцу в бок, и мертвый матрос свалился на палубу. Товарищ его оставшись один, вовремя понял, чем может грозить ему продолжение сопротивления. Он опустил свою саблю, с плохо скрываемым ужасом глядя на окружающих его пиратов.

Голос капитана подействовал на него отрезвляюще.

— Брось оружие, — обратился Белый Аспид к матросу.

Тихо звякнула упавшая сабля. Слишком хорошо было видно, что может последовать за неподчинением приказу.

— Ты хорошо сражался, а я уважаю храбрость. Сейчас тебе ничто не угрожает, и ты можешь рассказать мне, за что ты сейчас дрался. Ну, отвечай, что у вас за груз, за который не жалко отдать сотню человеческих жизней?

— Шлифованный лазурит и яшма для храма Сета в Коптосе, произнес матрос. — Проклятие Великого Змея падет на ваши головы, если вы осмелитесь наложить свои руки ни то, что предназначено богу.

— Проклятие Змея, говоришь? — произнес Белый Аспид. — Взгляни мне в глаза, человек! Я сам из рода великого Сета — ахеронец содрогнулся при виде его желтых глаз с вертикальным зрачком кобры. — Неужели наш великий отец будет настолько скуп по отношению к своим детям, что не уделит им малую толику от своих щедрот? Показывай, где груз! — распорядился Ксан. И главное, веди себя спокойнее, это может сохранить тебе жизнь.

Безоружный ахеронец молча указал пиратам на два больших люка в палубе, густо политой кровью. Пираты, разгоряченные сумасшедшей схваткой, бросились взламывать запоры трюма. Вскоре их радостные вопли подтвердили правдивость последнего оставшегося в живых матроса.

Неудивительно, что захваченное судно было так неповоротливо — оно было до отказа набито глыбами самоцветов.

Пираты, быстро превратившиеся из безжалостных убийц в носильщиков, сноровисто перемещали ценный груз на «Белый Аспид». Ахеронец молча наблюдал за этим, в глазах его была печаль, смешанная с суеверным ужасом перед совершаемым богохульством.

— Скажи, почему на вашем корабле не было никакой охраны? — спросил у матроса Ксан. — Неужели в этих водах совершенно нет разбойников?

— Все знают, как выглядят корабли, принадлежащие храму Великого Сета, — ответил тот. Вы чужие здесь, но Великому Сету нет разницы, кто покусился на то, что принадлежит только ему. И я не завидую вашей дальнейшей судьбе. Отныне все вы принадлежите Сету, и если с вами что-то случится, знайте это он пришел покарать вас за святотатство.

— Наказать, говоришь, — произнес Ксан. — Пусть так. Многие боги благодаря мне недосчитались своих законных пожертвований, и, как видишь, я бодр и здоров. Но я буду справедлив. Мой корабль не сможет принять на борт весь ваш груз, без угрозы потонуть под его весом. То, что останется здесь я оставляю тебе вместе с судном. Можешь делать все, что придет тебе в голову. А с Великим Сетом мы как-нибудь договоримся. Это мое последнее слово.

Произнеся это, Ксан отправился на «Белый Аспид» Солнце уже почти закатилось, когда он скомандовал прекратить погрузку. Пираты быстро расцепили корабли, не особо заботясь о состоянии ограбленного судна, вырубая из его палубы и бортов абордажные крюки и мостики. Отягощенные добычей пираты разворачивались в сторону Торговых островов. Парус их вскоре поймал вечерний бриз, и «Белый Аспид» направился в открытое море.

Ахеронец молча следил, как исчезает вдали его белый парус.

4. БОЙ

— Шевелитесь, акульи дети! — орал капитан. — Круче к ветру, или эти ахеронские собаки проткнут нам борт!

Два корабля кружили друг против друга точно злые псы, выискивая слабые места прежде чем вцепиться в противника.

Ахеронский военный дракон настиг валузийцев, когда им оставался всего один переход до Торговых островов. Отягощенный грузом самоцветов, пиратский корабль двигался едва ли не вдвое медленнее, чем обычно. И ахеронский корабль не замедлил этим воспользоваться.

Они были отменно вооружены. Быстры. И главное, сумели подкрасться к «Белому Аспиду» незамеченными, выследив и приблизившись к ним под покровом ночи на расстояние одного весельного рывка, что должен был закончиться молниеносной атакой и жуткой резней.

Аппи, постоянно державший защитную сферу вокруг корабля, еще на закате прошедшего дня почувствовал слабую тревогу. Чувство это, было настолько смутным и неясным, что он обратился за помощью к Шеттавосу. Аппи постарался передать толстому колдуну все что смог почувствовать, но даже их объединенных усилий не достало для разгадки. Казалось, некая сила обнаружила защиту, поставленную Аппи, но это было все, что они смогли выяснить. Больше ничего. Ни характер этой силы, ни направление, откуда она исходила, ничего. Казалось, что все это всего лишь примерещилось не в меру восприимчивому мальчишке. Однако, Шеттавос знал, что это не так. Чувствительность юного мага была известна ему слишком хорошо. Толстяк знал, что в мире не происходит ничего само по себе. Всякое явление имеет корни — глубокие, или лежащие прямо на поверхности. Здесь было то же самое — нечто, имеющее ту же природу, что и защитный купол Аппи, попробовало коснуться его, с непонятными последствиями.