Химера. Последний поход (СИ) - Кузиев Эд

***

В доме мне сунули горячий отвар из корня бодрости, полыни и чернобыля в руки и накрыли шкурой. В очаг подкинули дров, от чего он весело затрещал, стало намного теплее, и меня потянуло в сон.

— Удивил, порадовал, озадачил. Мы чуем тварей издали, потому обходим их стороной, как Мрак умудрился попасть в сети Мизгирю, то мне ума не приложу. Крис говорит моему сыну лучше и зверь в нем спрятался. Дальше мы сами справимся. Уж что-что, а вся наша жизнь борьба с ним. — поделился своими тревогами Старейшина. — Мы обозлились на весь мир, признаю, что не правы, но как нам поступать, если каждый второй норовит обмануть или воспользоваться нашем доверием? Старые наши побратимы — калеченные изредка появляются, чтобы подбить на последний поход, но мы не хотим больше крови своего племени. Эвены и родоверы, каждый преследует свою цель, в ущерб нашим интересам. Но хоть не врут в лицо, как южане. Покажи тем горсть золотого песка, и они продадут честь, совесть и родину. Не зря много лет назад мы разделились с земщиной.

— Что будет с Мраком.? — спросил Я берендея.

— Хороший вопрос. Я не знаю. Он всегда был другим и с особенностями. Его стремление к грамоте и к познанию мира огромна, но… Хоть он мой сын, не по Сеньке шапка. Разума в нем, как у пятилетки, а силы больше, чем у любого берендея. Сколько уж над ним подшучивали, Я с ним много раз говорил, но воз и ныне там. Возраст уже сватьев заслать, а он упёрся. Пока года свои считать не смогу, жениться не буду. Весь в мать, упертый и тупой. Но сильный, как и она…. Была. — Старейшина погрузился в свои воспоминания, на лицо опустилась тень грусти и разочарования.

— Это, горилку то забирай и поедим мы. — нарушил тишину Мирон.

— Да. Пора вам ехать. Думал как отблагодарить вас, но это же вы, мелкий люд моего сына довели до Зверя, значит и исправили свою ошибку сами из-за страха смерти, а не по совести. Потому и решать тут нечего, ступайте с миром. — огорошил своими мыслями берендей.

— Как твоё имя, Старейшина? Передам в городище об уходе Шамана на Север и о твоей щедрости. Подарить то, что у нас уже было, сослаться на обиды от людей, хотя сам виновен в том, что случилось с Мраком. — отозвался Я.

— Не зли меня, малец. Ты мне на один зубок. Как ты смеешь наводить на меня напраслину, скидывая грех за сына? — взревел медведем берендей, а брат Сет пытался меня приструнить, схватив за грудь.

— Он просто хотел соответствовать тебе — умному, смелому и мудрому. Найти жену, что если не сильнее его, то уж точно необычную, как у тебя была. А если быть совсем откровенным, то ждал твоей любви, а не смеха и упрёков. Как и любой сын. А теперь живи с этим, Старейшина. Мы все, рабы грехов своих родителей. А нам, детям своих отцов, хотелось бы простого разговора, а не нравоучений, чтобы нам потрепали волосы, а не влепили оплеуху. Не спорю, наказание за проступки и ошибки нужны, но стегать без устали… А страх расстроить вас своими неловкими действиями или шагами, делают нас узниками вашего настроения. Даже скала может рухнуть, если её подтачивать своей ненавистью или пытаться исправить под свои желания. Прощай. — мы одновременно поднялись. Испуганные моими откровениями попутчики и разъярённый лесной житель.

— Моё имя, Грег. Уходите, пока Я держу зверя. Забудь сюда дорогу, лекарь. Второй раз тебе не поздоровится. — прорычал берендей. Его глаза налились кровью, а лицо и шея покраснело, как при сильной натуги.

***

— Я думал он тебя задерет. Видел один раз раненого, что отбили от медведицы. Шея порвана, спина в лоскуты, а ноги переломаны. Нам потом сказывали, как можно сберечься от когтей. Если зверь стал на дыбы, нужно прижаться к его груди и обхватить. Тогда сила медведя сыграет против него, он не может сжать тебя, так как привык бить наотмашь. И зубами схватить не может, так как выше тебя ростом а толстая шея не даёт им опустить голову. Потом его зашили-перешили всего. — делился своими историями возничий.

— Враки. Медведица сбивает с ног, а затем рвёт спину и топчет свою жертву. Просто она отогнала от своего выводка и успокоилась. Вот если бы она не только задрала, а ещё и вкусила плоть… Тогда нужно бросить все силы, дабы изловить и убить людоеда, ибо вкусившие кровь и плоть человека, больше ничего не будет есть, кроме нового лакомства. Мы на таких устраивали облавы. — спокойно ответил Брат Сет.

— Ты, как погляжу, весь из себя такой важный, что же не вступился за своего Светоча? Зачем вообще мы поехали через их деревню? Тупые увальни. — зло выплевывал слова Мирон.

— Ты и сам знал, что все останутся живы и угрозы от Грега не чуял. А Я был наготове. За сиротку бы постоял да и купчую на твои сани отдать нужно. Уверен был, что все обойдётся. Не зря нас шаман отправил через лесное племя. Пока не пойму, что же он увидел в огне. — успокоил санника ветеран.

— Брат Сет, что-то большое несётся через лес. И мне кажется, что это Мрак. — увидев тень, что неслась нам наперерез, произнёс Я.

— Вот сейчас и глянем, что приготовила нам Мать-Земля. Если он одержим Зверем, придётся дать бой, но тогда нам вход на землю берендеев будет заказан. Вероника, спрячься под шкуры. — раздал указания храмовник.

Тем временем лесной житель нагонял наши сани, двигаясь наперерез, пока не вывалился на дорогу шагах в двадцати. Голова и шея исходилась паром, видать посбивал снег ветвей, не разбирая дороги.

— Мира твоему Роду, берендей Мрак. — подняв руку вверх, крикнул Ветеран, а сам потянул за верёвочке, высвобождая топор. Мой оголенный меч лежал рядом, а возничий потянул скобу самострел.

— Кто меня врачевал? — тяжело дыша после бега, произнёс здоровяк.

— Септ Святого Храма Отца-Грозное Небо, Светоч Босик. — торжественно, как на проповеди распел Сет.

— Славься Велес, твой внук здоров. Я хочу учиться счёту и грамоте у тебя, взамен ты можешь рассчитывать на мою силу. Даю слово, что буду слушаться во всем, ежели твои приказы не несут урона моей чести. — заученная фраза вырвалась из уст великана. Пару мгновений до меня доходил смысл его слов, пока первым не прыснул Мирон. Следом во весь голос не загоготал Брат, а Я заразившись, и сам рассмеялся от души. Мрак терпеливо ждал пока мы успокоится, а затем с обидой выдал:-Потешаетесь? Над увальнем из медвежьего угла, что счета не знает?

— Нет, Мрак. Думали, что зверь взял над тобой вверх, и нам придётся с тобой биться. Вот нервы и сдали. — ответил сквозь слезы Ветеран.

— Ну так, каков будет ответ? — скрестив руки на груди, с вызовом спросил Берендей. Даром он светился надеждой и обидой.

— Ты уже изменился, берендей. Твоя детская хворь, что держала разум в клетке, ушла вместе с сетью Мизгиря. Можешь теперь и сам познать грамоту и счёт, но Я почту за честь обучать тебя. Только…. В санях места нет, потому по очереди поедем. — принял решение и не жалел о том.

— Я больше привычный пешим ходить и благодарю тебя за разрешение остаться… — Мрак замолчал, а потом продолжил. — И за отца благодарю, сказывается мне, что после твоей с ним встречи, он изменил свое мнение. Надо же, а ведь мне раньше столько слов за раз трудно было в голове держать.

Брат Сет опять засмеялся, искренне и от души. Спустя с десяток ударов сердца к нему присоединились Мирон, под шкурами тихонечко заливалась сиротка, а последним заржал, аки криволап берендей.

— Да уж, открытий полон мир. Ведь можете вы калеченные быть весёлыми, как обыкновенные люди, без своих правил и аскез. — отсмеявшись, произнёс Мирон.

— Я последний раз так смеялся, когда мы малым отрядом отбились от орды, что нас в Пустошах зажала. Да не Я один, все, кто выжил, каждый четвёртый. Рады были, что были не растерзаны. Все в крови своей и братьев. В слизи и ошметках плоти измененных. Радовались доброй битве и победе над смертью и злом. За себя и за погибших. Ведь вспомнить и пронести через года можно лишь то, что далось с трудом, с кровью и болью, с сжатыми от усердия до зубной пыли челюстями. И смехом своим мы ознаменовали победу жизни над смертью. Вот и сейчас смеюсь за себя живого и за тех, кто увы не может порадоваться. — с улыбкой ответил ему Брат Сет.