Последняя колония - Джон Скальци

Он окинул взглядом всех, кто сидел за столом.

— Я заверяю всех вас, что окажу любую помощь, какая только будет в моих силах. Я не могу говорить за всех моих братьев по вере, но исходя из опыта уверен, что каждый из нас поступит так же. Мы сможем заставить всю эту технику работать. Нам это по силам.

— Есть и другой вариант, — заговорил Трухильо. Все взгляды обратились к нему.

— Мы не станем скрываться. Мы будем использовать все оборудование, которое имеем — все наши ресурсы, — чтобы выжить. Когда конклав нас найдет — если он нас найдет! — мы скажем, что мы «дикая» колония. И уже не имеем никакого отношения к СК. Конклав воюет с Союзом колоний, а не с «дикими» колониями.

— Мы не станем выполнять неразумные приказы, — подхватила Мария Черная.

— Изоляция — штука двусторонняя, — продолжал Трухильо. — Раз мы в изоляции, значит, СК не сможет проверять нас. И даже если мы не станем выполнять их распоряжения, что из того? Мы что, солдаты ССК? Они нас расстреляют? Или, может быть, выгонят с работы? И кроме того, положа руку на сердце, разве мы, собравшиеся здесь, признаем законность этих распоряжений? Союз колоний бросил нас на произвол судьбы. Больше того, он с самого начала намеревался так поступить. Нас попросту обманули. И я считаю, что мы должны поступить точно так же. Я предлагаю объявить себя дикарями.

— Мне кажется, что, выступая с этим предложением, вы просто не знаете, о чем говорите, — сказала на это Джейн. — В последней «дикой» колонии, которую мне довелось видеть, всех поселенцев попросту забили на мясо. Мы нашли детские тела, сложенные в штабеля и приготовленные к разделке. Не советую вам обманываться насчет «диких» колоний. Объявить себя дикарями — все равно что подписать смертный приговор.

После заявления Джейн несколько секунд все молчали; никто не решался возразить.

— Конечно, риск есть, не без этого, — заговорил наконец Трухильо, принимая вызов. — Но ведь мы действительно брошены на произвол судьбы. Мы — «дикая» колония во всем, кроме формального статуса. К тому же мы ведь не знаем, действительно ли этот ваш конклав настолько ужасен, как его представляет Союз колоний. СК все время нас обманывает. И мы не можем и дальше доверять ему. И не должны. Нам следует бороться за собственные интересы.

— Значит, вы без доказательств не поверите, что конклав глубоко враждебен нам? — спросила Джейн.

— А что, было бы неплохо, если бы вы их представили, — тут же пошел в атаку Трухильо.

Джейн взглянула на меня.

— Покажи им.

— Что вы хотите нам показать?

— А вот что.

Со своей ЭЗК — которой вскоре уже нельзя будет пользоваться — я включил большой монитор, укрепленный на стене, и запустил показ видеофайла. На экране появилось странного облика существо, стоящее на утесе или крутом холме. А за спиной существа виднелось поселение — по виду типичная деревня. И эта деревня была залита ослепительным светом.

— Деревня, которую вы видите, — колония вхайдов, — пояснил я. — Они основали ее почти сразу после того, как конклав потребовал от неприсоединившихся к нему рас прекратить колонизацию. На требование обратили не слишком много внимания, поскольку тогда конклав никак не мог подтвердить серьезность своего ультиматума И некоторые из неприсоединившихся продолжали основывать колонии. Но теперь конклав заставил прислушиваться к себе.

— Откуда этот свет? — спросил Ли Чен.

— С кораблей конклава, находящихся на орбите, — объяснила Джейн. — Они используют тактику террора. Чтобы запугать врагов.

— Похоже, что там много кораблей, — предположил Чен.

— Да, — подтвердила Джейн.

Свет, освещающий вхайдианскую колонию, внезапно погас.

— А сейчас начнется самое главное, — сказал я.

Смертоносное излучение нельзя было увидеть — оно предназначено не для того, чтобы производить впечатление, а для разрушения. Почти вся энергия досталась цели и не была уловлена объективом камеры. С того расстояния, где находилась камера, можно было разглядеть лишь, как исказился вид дальней деревни, словно перед ней внезапно возникло знойное марево.

А затем, через какие-то доли секунды, все строения колонии загорелись и начали взрываться. Вверх полетели клубы пыли и куски сооружений, машин, множество мертвых и еще живых тел, образовавшие в раскаленном воздухе вихрь, по которому только и можно было судить о колоссальной энергии лучей. А вслед за темными кусками и пылающими головешками к самым небесам взметнулись языки пламени.

В считанные секунды от колонии осталось лишь пятно выгоревшей земли и груда обугленных обломков. Марево исчезло — массированный поток теплового излучения прекратился. Прекратилось и световое шоу в небе, остались лишь огонь на земле и расплывавшиеся по сторонам густые клубы дыма. А по периферии центра разрушения замелькали отдельные вспышки.

— Это еще что такое? — изумился Йодер.

— Скорее всего, это означает, что кое-кто из колонистов оказался в момент нападения за пределами поселения, — ответил я. — И они проводят окончательную зачистку.

— Боже! — воскликнул Гутьеррес — Но ведь после гибели колонии эти люди все равно были обречены.

— Они решили сразу довести дело до конца, — сказала Джейн.

Я выключил видео. Некоторое время в комнате стояла мертвая тишина.

Ее нарушил все тот же Трухильо.

— Как это к нам попало? — спросил он, указав на мою ЭЗК.

— Видео? — переспросил я. Он кивнул.

— По всей видимости было доставлено посланниками конклава в Министерство внешних сношений СК, а также правительствам всех остальных неприсоединившихся миров.

— Но зачем они это сделали? — воскликнул Трухильо. — Зачем им понадобилось выставлять себя в таком виде, демонстрируя это… это ужасное преступление?

— По-моему, на этот счет не может быть никаких сомнений, — сказал я. — Лично я думаю, что это означает: что бы мы сейчас ни думали о Союзе колоний, мы не имеем права исходить в своих действиях из надежды на то, что конклав поведет себя разумно по отношению к нам. СК пытается натянуть им нос, а они не собираются за здорово живешь спустить такую наглость. Они будут искать нас. А мы не должны дать им возможность найти.

Мои слова вызвали очередную паузу.

— И что же теперь делать? — спросила наконец Марта Пиро.

— Я думаю, что мы должны проголосовать, — заявил я.

Трухильо вскинул голову и, недоверчиво прищурясь, взглянул на меня.

— Прошу прощения. Мне тут случайно послышалось, будто вы сказали, что мы должны проголосовать?

— Мы предлагаем на обсуждение один-единственный вариант плана. Тот самый, который власти СК передали нам с Джейн. В свете последних событий я думаю, что ничего лучшего на сегодня у нас нет. Но и он не даст никаких результатов, если вы все не будете согласны. Ведь вам придется вернуться к вашим колонистам и объяснить им, что происходит. Вам придется убеждать их. Чтобы колония могла хоть как-то существовать, мы должны придерживаться единого мнения. И прежде всего это касается вас.

Я встал. Джейн поднялась почти одновременно со мной.

— Об этом вам лучше будет поговорить без нас, — сказал я. — Мы подождем за дверью.

И мы вышли.

— Что-то не так? — спросил я Джейн, как только мы вышли из зала.

— Ты серьезно? — возмутилась Джейн. — Нас выкинули в незнакомую область пространства, лишили возможности вернуться, нам остается только сидеть и ждать, когда конклав отыщет и спалит нас, и ты спрашиваешь меня, что у нас не так!

— Я имел в виду: все ли в порядке с тобой? — пояснил я. — Ты затыкала глотки всем и каждому, кто пытался хоть что-то сказать. Да, положение у нас хуже некуда, но мы с тобой обязаны не терять головы. И вести себя как можно более дипломатично.

— Ты у нас прямо воплощенная дипломатия.

— Очень рад, что ты так высоко меня ценишь. Но почему-то совсем не помогаешь.

Джейн надолго умолкла. По всей вероятности, ей пришлось мысленно сосчитать до десяти. И еще раз.

— Извини. Ты прав. Извини.

— Объясни, пожалуйста, что с тобой происходит, — попросил я.

— Не сейчас. Попозже. Когда мы останемся одни.

— Но мы и сейчас одни, — удивился я.

— Обернись.

Я увидел за спиной Савитри. Когда же я вновь повернулся к Джейн, она уже быстро шла прочь по коридору.

— Все в порядке? — спросила Савитри, провожая взглядом Джейн.

— Как только узнаю сам, немедленно сообщу тебе.

Я ожидал от нее обычной колкости, но ответа не последовало, что само по себе говорило о настроении и направлении мыслей Савитри.

— Кто-нибудь имеет представление о нашей истории с планетой? — спросил я ее.

— Мне так не кажется. Большинство народу — вроде вас… извините… понятия не имеет о том, как выглядит планета. А вот ваше отсутствие было замечено. Ваше и всего совета колонии. Но никто, похоже, не видит в этом ничего зловещего. Наверное, даже наоборот — решили, что собрались, чтобы еще раз поговорить о колонии. Я знаю только, что вас ищет Кранджич, но, скорее всего, он всего лишь надеется выжать из вас несколько слов о скачке и празднике.