Жаркие ночи - Эми Эндрюс

Снова всплыли горькие воспоминания, будто в грудь вонзился нож.

— Дорогая малышка Клаудия, ты все еще плывешь в «Корабле любви», как я понимаю.

Клаудия замерла, словно облитая ушатом холодной воды, таким покровительственным тоном это было сказано. А она-то уже решила, что сегодня вечером он наконец увидел в ней женщину.

Она высвободилась из его объятий, посмотрела на него:

— Думаю, мне хватит танцев.

— Мне тоже.

Глава 13

Даже час спустя Клаудия продолжала злиться. Лежа в кровати в темноте в бархатном платье, она чувствовала себя растяпой-Золушкой, которая потеряла принца после полуночи.

Ее горе освещали редкие вспышки молний и заглушали раскаты грома.

Боже, может, Люк прав, назвав ее сентиментальной.

Почему жизнь и любовь не могут быть такими же простыми, как в «Корабле любви»?

Почему, и это самое главное, она не может держать рот на замке? Зачем разболтала домашние секреты, о которых он никогда не слышал?

И какого черта ее понесло разглагольствовать о причинах крушения его брака, если она почти ничего об этом не знает? До сегодняшней ночи и знала-то только имя его бывшей.

Конечно, она видела фото. Высокая эффектная кудрявая брюнетка. Опытная и искушенная. Полная ее противоположность.

Но и только.

И она, которая и замужем-то не была, посмела выдавать семейные советы!

Уф!

Однако сегодня вечером он был особенно волнующим, сексуальным, будоражащим. «И теперь, когда все закончилось, ты все еще уверена, что нужно было надевать именно это?»

Она знала, что понравилась ему в этом платье. Его взгляд говорил красноречивее слов. Она знала: он заворожен нежными прикосновениями во время танца. Ну и почему бы этому ослу не признаться в чувствах и не поддаться влечению?

Улыбка, танец, легкий флирт.

Между ними явно притяжение, и не нужно притворства. Они взрослые люди, а не желторотые подростки, могут позволить себе развлечься. Можно же было просто присоединиться к всеобщему веселью?

Общее табу еще больше распаляло их, словно тонкая невысказанная тайна, усиливая сексуальность, заставляя содрогаться внутри и покрываться мурашками снаружи. Как восхитительно он терся о ее соски, нежно обхватывал талию и поглаживал ее бедра.

Клаудию пронзил сладостный спазм. Она крепче сдвинула бедра, стараясь подавить желание.

Ничего не помогало.

Напротив, это напомнило, как чертовски давно у нее никого не было и как хотелось найти кого-то, кто мог бы унять этот зуд. Если бы она была такой, притащила бы Рауля к себе в комнату.

И он бы охотно пошел с ней.

Но она не могла бы лечь с ним, думая о Люке. Это неправильно и, вероятно, не слишком бы способствовало сексуальному удовлетворению.

Но, спаси Господи, если она не удовлетворит голод как можно скорее, придется вложить кругленькую сумму в латексного бойфренда, самого лучшего на рынке интим-услуг.

Зазвонил телефон, избавив ее от мыслей об удручающем состоянии ее сексуальной жизни.

Несуществующей сексуальной жизни.

— Эйвери, если это ты, надеюсь, Джона рядом, чтобы защитить тебя, потому что, клянусь богом, я готова тебя удушить. Это красное платье — не лучшая идея.

— Это не Эйвери.

Клаудия закрыла глаза, услышав глубокий голос, еще более сексуальный из-за легкого английского акцента.

Проклятие.

— Красное платье было хорошей идеей.

Она открыла глаза.

— Люк… не…

— В нем ты выглядела соблазнительно.

Внутри ее все перевернулось.

— Люк.

На мгновение повисла пауза.

— Извини, я свалял дурака.

— Это ты извини. Я не должна была затрагивать эту тему, это не мое дело.

Снова воцарилось молчание, в течение которого Клаудия начала уже думать, не отсоединился ли он или, может, заснул.

— Тут по кабельному показывают «Корабль любви».

Клаудия округлила глаза.

— Ты сейчас клеишь меня, да?

Он хмыкнул. По ее шее и рукам пошли мурашки.

— Положа руку на сердце, клянусь, нет. Включи телевизор.

Клаудия потянулась за пультом.

— Какой канал?

— Двести шестьдесят три.

Клаудия нашла нужный, и вот перед ней любимая героиня — Джулия с неизменным планшетом в руках.

— Я словно умерла и очутилась на небесах, — пробормотала она.

Люк захохотал.

— Слушай, у меня есть бутылка вина. Может, я зайду к тебе и мы посмотрим вместе?

— Ты же ненавидишь «Корабль любви».

— Считай, что это мне в наказание.

— Лежать в кровати пятизвездочного отеля, пить вино и смотреть телевизор — наказание?

— Мне лучше знать. — Смех в голосе. — Не знаю, как и выдержу.

Потерявшись от его явной сексуальности, Клаудия несколько секунд молчала.

— Да ладно, — уговаривал он, — вспомним старые добрые времена.

Она понимала, что это может оказаться опасным. Вино и ностальгия. Не слишком удачное сочетание. Но, возможно, стоит пойти ему навстречу и загладить эпизод на танцполе.

— Хорошо, пара серий, но я приду к тебе.

Так, по крайней мере, она сможет контролировать ситуацию. А если ее либидо потребует отбросить предосторожности, оставит Люка с носом.

— Тебе обязательно было приходить в этом платье? — Люк открыл ей дверь.

Она точно собралась убить его!

— Ты тоже не переодевался.

— Да, думал, ты будешь одета более… обычно.

— Я распустила волосы. А что ты сделал?

— Я… побрился.

Клаудия фыркнула. Конечно, побрился. Он запрещает усам даже показаться на его лице.

— Ну, выбирать не приходится, либо платье, либо пижама.

— Пижама вполне сошла бы. — Он наблюдал, как обтягивающий бархатный лиф соблазнительно вздымается и опадает.

— Платье скрывает больше.

Люк как приклеенный смотрел на обтянутые тканью бедра. Теоретически платье могло бы скрывать больше.

Господи Боже, ради всех святых, сделай так, чтобы на ней было белье.

— Утраивайся на кровати, только что началась новая серия. Одна из рождественских. Я налью тебе вина.

Клаудии было неловко ложиться на его кровать, учитывая то, что случилось раньше, но он сказал: все должно быть как в давние времена. Он, она, пицца с ветчиной и ананасами и «Корабль любви».

— А есть в меню обслуживания номеров гавайская пицца? — Она сбросила туфли.

Люк засмеялся:

— Нет. Уже смотрел.

— Ладно, я и так переела.

— За здоровье, — произнес он, протягивая ей бокал. Они чокнулись.

— Ты что, умеешь читать по губам?

— Я думал, мы могли бы поступить как в комедийных шоу, когда произносят диалог одновременно с актерами.