Луи Дагер и Жозеф Ньепс. Их жизнь и открытия в связи с историей развития фотографии - В. Буринский

Таковы косвенные средства новейшей хромофотографии. Что же касается распространенного между нашими фотографами способа раскраски фотографических портретов, выдаваемых ими за хромофотографические, то он не имеет с хромофотографией ничего общего, так как воспроизведение цветов по этому способу принадлежит не свету, а кисти художника. Сущность его состоит в следующем: на стекло или картон наклеивается один экземпляр обыкновенного фотографического портрета, грубо отпечатанный и раскрашенный резкими цветами без всякого соблюдения артистических правил. Затем готовят другой экземпляр портрета, но уже оттиснутый очень слабо; его слегка раскрашивают, пропитывают воском и приклеивают лицевой стороной к стеклу, покрытому воском и слегка подогретому, для того, чтобы по охлаждении рисунок ровно пристал всей своей поверхностью к стеклянной плоскости. После чего его накладывают стеклом кверху на резкий позитив, но не плотно, а оставляя между тем и другим небольшой просвет при помощи нескольких кусочков бристольского картона, положенного по краям между стеклами. При этом расположении рисунков слабый восковой, легко окрашенный экземпляр пропускает сквозь себя лучи резкого позитива и, смягчая своей полупрозрачностью грубые переходы его цветов, скрадывает его аляповатость. Таким образом, один оттиск служит другому необходимым дополнением, и портрет приобретает натуральный колорит и некоторую рельефность.

Обратимся теперь к тем применениям фотографии, которые особенно увеличивают ее значение и уже создали из нее весьма видную отрасль прикладных знаний. Археология была одной из первых по времени наук, воспользовавшихся фотографией, которая с тех пор сделалась ее необходимою помощницей.

Еще в 1849 году барон Гро, в то время французский посланник в Афинах и вместе любитель дагеротипии, снял дагеротип части афинского Акрополя. Возвратясь по окончании своей дипломатической миссии в Париж и рассматривая свои снимки через сильно увеличивающую лупу, барон Гро усмотрел на рисунке одного из валявшихся близ развалин Акрополя камней вырезанную фигуру льва, раздирающего когтями змею, что несомненным образом доказывало древнеегипетское происхождение камня. При проверке этого на месте существование на камне изображения подтвердилось, но было почти неуловимо для невооруженного глаза.

В 1856 году археолог де Соси писал: «Четыре года тому назад я возвратился во Францию после долгого и трудного путешествия по Сирии и Палестине и привез с собою массу новых научных фактов, за которые, как мне казалось, я должен был получить благодарность ученого мира. Но, Боже мой, какое разочарование! Мои находки грозили разрушить установившиеся теории, выработанные в кабинетах. Будь у меня побольше опытности, я мог бы сообразить, что навлеку на себя больше брани и насмешек, чем благодарности. Я представил рисунки и карты, которые считал неопровержимыми доказательствами верности моих воззрений, однако старые археологи не задумались объявить привезенные мною рисунки и чертежи плодом моего воображения. Но я не терял уверенности, что настанет день, когда истина восторжествует и мои противники должны будут стушеваться. Ныне этот день настал: Август Зальцманн, пораженный моею настойчивостью в защите высказанных мною воззрений, решил проверить мои показания на месте при помощи фотографии и через полгода вернулся в Европу с двумястами снимками, блистательно подтвердившими верность моего заявления, что в Иерусалиме имеется немало предметов, которые следует отнести к эпохе иудейского царства, ко временам Соломона, если не самого Давида».

Эпиграфика и палеография одинаково пользуются ценными услугами светописи: она дает возможность изучать надписи и рукописи, не отправляясь для этого к местам их нахождения. Никакая копия от руки не сравнится с фотографией в точности и отчетливости. Нередко результаты фотографических исследований рукописей являлись поистине волшебными: так, на некоторых пергаментах они обнаруживали два текста, что объяснялось существовавшим в средние века обычаем выскабливать тексты старых пергаментов, чтобы пользоваться этим дорогим письменным материалом для других рукописей.

Наши отечественные археологи уже довольно давно пользуются при своих исследованиях фотографией. Так, в 1888 году Императорское археологическое общество наградило медалью И. Ф. Барщевского за альбом почти в две тысячи фотографических снимков in 4° с древнерусских памятников архитектуры и художественно-промышленного производства старинной Руси. Многие из листов этого альбома представляют действительно большую научную и художественную ценность.

Столь же давно, как и в археологических исследованиях, принимает фотография участие и в астрономических наблюдениях.

Уже в речи, произнесенной 10 августа 1839 года Араго в Парижской академии по поводу изобретения светописи, говорится, что Дагеру удалось сделать несколько снимков с Луны, представляющих некоторый астрономический интерес. В 1845 году Физо и Фуко делали снимки Солнца на высеребренных пластинках, превращенных потом в гравированные доски. В 1850 году Вилльям Крэнч Бонд в Кэмбридже получил первый снимок с полной Луны. Затем фотографию стали употреблять с большим успехом при наблюдениях над затмениями и другими явлениями в мире звезд. Поверхность Луны при рассмотрении в телескоп имеет, как известно, вулканический вид. Изображения Луны, сделанные от руки астрономами в разные эпохи, весьма не сходны между собою и указывают на то, что поверхность нашего спутника подвергается различным видоизменениям. Фотография дает возможность окончательно решить этот вопрос и проследить все геологические перевороты, совершающиеся на Луне. Строение Солнца нам до сих пор малоизвестно; вид его поверхности беспрестанно изменяется, так что телескопические наблюдения над ним крайне затруднительны. Светопись дает превосходные изображения его, на которых при помощи лупы можно проследить изменения, претерпеваемые Солнцем и ускользающие от наблюдений в самые совершенные из ныне существующих телескопов. Фотография дает возможность получить карты звездного неба, на которых отчетливо видны звезды шестнадцатой величины. В 1887 году международный астрономический конгресс в Париже определил составить общими усилиями астрономов обширную астрономическую карту звездного неба при помощи фотографии. Эта работа и поныне производится в парижской обсерватории под руководством ее директора, контр-адмирала Мушэ, который пишет следующее: «Эта карта будет состоять из 1800–2000 листов, необходимых для изображения в достаточном масштабе всего небесного свода. Карта эта передаст в наследие векам безукоризненно точное изображение состояния неба в конце XIX столетия. Сравнение ее с картами позднейших веков позволит астрономам будущего судить об изменениях, претерпеваемых различными звездами и планетами в их величине и положении в пространстве, произойдут важнейшие и интереснейшие открытия и установится ясное представление об устройстве видимой Вселенной».