Игра сэра Валентайна - Сэй Алек

   -- Шкипера допросили? -- мрачно поинтересовался даруге, и, поднявшись из-за стола, начал расхаживать по кабинету, заложив руки за спину.

   -- "Летняя ласточка" взяла груз оружия и вышла в море с отливом. -- доложил адъютант. -- Товар принадлежит аазурскому купцу Гейнцу Потриг, он совершенно ничего не знает. Говорит, что Каронья явился к нему ночью и подписал контракт на доставку товара до Бар-Залена. Утверждал, что у него там возникли срочные дела, а с пустым трюмом он в море не выходит. Мы проверили, это правда. Получатель товара двоюродный брат купца, Хайнрих Потриг.

   -- Итак, что мы имеем? -- подвел итог тай Калим. -- Тысячеградский атташе и, вероятно, шпион, встречается с неизвестным, выдающим себя за сотника пехлеван.. Они что-то не поделили, Сэнпин убит, а его убийцы успешно ускользают, заранее позаботившись об отходе -- хвост, который им прицепили тысячеградские разведчики нынче валяется на леднике. Одновременно с этим, люди неизвестного устраивают беспорядки в Аксаре, стремясь скрыть улики, а сам он покидает город на корабле. Почерк профессионального разведчика. Это в какой же стране, интересно, меня так любят, чтобы устроить эдакую головную боль? И почему его отход из Аксара был столь... шумным?

   -- Хан-даруге, -- в комнату влетел всклоченный посыльный, -- вас срочно требуют в Топкапы. Погиб принц Шуль.

   Аламас тай Калим скрипнул зубами, возвел очи горе и грязно выругался. Неприятности с ночными беспорядками в Аксаре теперь казались просто мелочью.

   В серых предрассветных сумерках силуэты галиотов различить было еще очень тяжело. Смутными бесшумными тенями скользили они где-то на расстоянии мили от каждого борта "Гамиде", словно безмолвные вестники смерти. До рассвета оставалось еще около четверти стражи.

   -- Ваши люди готовы? -- едва слышно поинтересовался Байасит у ир-Вади. Усман-рейс молча кивнул.

   Час назад, стараясь производить как можно меньше шума, капитан и двое его офицеров, одного за другим, растолкали всех членов экипажа, и знаками, прижимая пальцы к губам, направили их по местам.

   -- Тогда можно начинать, помолясь. -- вздохнул капудан-паша.

   Крокодил султана по случаю грядущей схватки облачился в кольчугу, которая смотрелась на Мидар-эфенди примерно столь же уместно, как седло на корове, и изукрашенный шлем с кольчужной бармицей, норовивший съехать тай Зариву на глаза. Принц покосился на капудан-пашу и мысленно, только мысленно, тяжко вздохнул. Вчерашнее чудесное преображение командующего бар-заленской эскадрой в памяти еще оставалось, но казалось неверным утренним сном, тающим словно дым после пробуждения.

   -- Начинайте маневр, Усман-рейс. -- произнес он, поправляя ремешок шишака на подбородке. -- Помолимся после боя.

   Капитан молча кивнул, встал у штурвала и налег на рулевое колесо. "Гамиде", все так же безмолвно, начал совершать поворот на левый борт, меняя курс бейдевинд на галфвинд, и лишь скрип такелажа говорил о том, что волны Нефритового моря рассекает штевень человеческого корабля, а не Летучий Ваделорец или еще какой корабль-призрак.

   Едва судно приступило к маневру, Мидар-паша, вновь чудесным образом преображаясь в бывалого морского волка, буквально прилип к окуляру своей зрительной трубы, вглядываясь в очертания бара-барца, идущего с подветренной стороны. Судя по всему, маневр галеры пираты прозевали.

   -- Так держать. -- процедил паша, когда нос "Гамиде" нацелился на траверс галиота. -- Весла на воду, да поддайте хорошенько. Даст Тарк, на второй лоханке наш поворот тоже прошляпят.

   И прошляпили. Еще с вечера уключины были тщательно смазаны, чтобы не так сильно скрипели, а лопасти весел были обмотаны тряпками и ветошью, дабы даже плеск при ударах весел о воду не выдавал движения "Гамиде". Как боцман умудрялся задавать темп гребцам шепотом, навсегда осталось его тайной, однако ж, ни один из них не сбился с ритма, пока судно, уверенно набирая ход, сближалось с пиратом.

   Приближение галеры, твердой рукой ведомой Усманом ир-Вади, на пиратском корабле заметили уже тогда, когда две трети расстояния было пройдено. На галиоте тревожно взревела труба, по палубе суматошно начали бегать матросы и, пару раз вильнув носом, бара-барец начал ложиться на встречный курс. Где-то сзади, безнадежно отставая, зеркальный поворот совершал второй галиот.

   -- Отставить тишину!!! -- как оказалось, глотка у Крокодила султана была способна издавать звуки почище слоновьего рева. -- Атаку трубить, парус опустить, идем на веслах! Катапульта -- к бою, стрелять по своему усмотрению! Лучников на бак и фор-марс! А вы куда, мой принц?

   -- На бак, Мидар-эфенди. Кто-то должен возглавить абордажную группу. -- пожал плечами Байасит, спускаясь с мостика. -- Вы здесь без меня прекрасно обходитесь.

   -- Храни вас Тарк, Ваше Высочество. -- пробормотал капудан-паша, снова прильнул к своей зрительной трубе. -- Катапульта, какого дэва спим? Пристрелочный по этому беспородному скаковому ешаку!

   Над головой принца маленькая катапульта со скрипом выбросила камень, размером с полтора кулака. Снаряд описал пологую дугу и безвредно шлепнулся перед носом галиота. Оружие это было скорее психологического воздействия, поскольку такая малютка была неспособна нанести кораблю сколь ни будь заметные повреждения.

   -- Первый залп даем огненными стрелами, пускай посуетятся. -- произнес Байасит спустившись к стрелкам, и взяв лук. -- Им полезно.

   На лицах матросов появились суровые усмешки. Будучи теми, кто первыми встретит и стрелы, и клинки бара-барцев, они отлично осознавали, что шансы на выживание у них очень невелики. Присутствие в их рядах сына султана, все такого же невозмутимого, сильно подняло их дух, а немудрящая шутка повысила настроение.

   А вот Байаситу его знаменитые выдержка и бесстрастность готовы были изменить в любой момент, и только напрягая все внутренние резервы он сдерживал волнение и дрожь в руках. В конце-концов, это была первая морская баталия сына султана.

   Воспоминание о схватке у Лысого кургана мало чем могло успокоить -- там все было иначе. Ржание лошадей, рев идущих в атаку катафрактов, бремя брони, пыль, забивающая глотку, тяжесть длинного копья и твердая, жесткая земля внизу, под копытами, на которую валятся вперемешку свои и враги... Ничего этого здесь не было. Соленый ветерок, легкая кольчуга с короткими рукавами, которая даст выплыть, не утянет на дно сразу, если свалишься за борт, скрип снастей, да мерный отсчет боцмана, задающего ритм гребцам, а впереди палуба вражеского корабля, откуда лучники вот-вот пошлют десятки маленьких острых смертей из своих луков. Сколь бы ни был храбр принц Байасит, а он был храбр, нервного напряжения, предшествующего горячке боя, не мог избегнуть и он. А, впрочем, ничего не боятся только идиоты. Храбрецы страх преодолевают.