Месть Гиппократа - Марина Серова

Юрченко позвонила брату и выяснила, что тот на пути в сауну — решил отдохнуть от многотрудного дня и расслабиться. Приехать сможет лишь часа через три.

Венчик милостиво согласился принять сеанс в десять вечера.

— Я пока, Вениамин Георгиевич, съезжу и накормлю собаку, если не возражаете.

Умница Венчик не возражал.

Я успокоилась. Три часа или хотя бы два с половиной у меня было, чтобы уладить свои дела. И старуху сегодня, слава богу, охмурять не собираются…

Все о’кей, Танька.

Я дождалась ухода Галины Николаевны, вышла из угла за мусоропроводом, где стояла все это время, и спустилась на свой этаж, чтобы дать последние ценные указания перед решающим боем.

— Валерку я сама найду. Теперь его лежбище я знаю.

— А если он еще не вернулся? Тогда что, Таня?

— Об этом не волнуйся. Я что-нибудь придумаю. Главное, давай договоримся: сеанс из-за каких-нибудь непредвиденных обстоятельств не должен начаться раньше, чем я сюда вернусь. Чтобы в случае какого-нибудь ляпсуса вовремя прекратить все, позвонив в дверь.

Венчик, видя мою тревогу, тоже заволновался. Он взъерошил свою не слишком-то роскошную шевелюру и спросил:

— А как же я это узнаю?

— Давай договоримся так: если Илья придет раньше, ты будешь вести «светский разговор», пока я не дам знак. Я три раза подряд буду набирать номер и класть трубку, когда ее снимут в квартире. Это и будет условным знаком, хорошо?

Он кивнул.

— Вот и ладненько. Постараюсь вернуться очень быстро. Пока.

И я испарилась.

Дел у меня было не так уж мало: достать реквизит, извлечь Валерку с любимого предприятия. А еще меня просто преследовала навязчивая идея — пошебуршить в квартире Ильи, поискать кассету с записью его сеанса лечения Алевтины Васильевны. Но в том, что она все еще существовала, я сильно сомневалась.

А рисковать попусту — только дело испортить. И я с большим, надо сказать, трудом отговорила себя от этого тухлого дела.

Не надо будить спящего зверя.

Так что к Наталье с Валеркой я попала не так поздно, как предполагала.

Халат, который был на Ангелине Васильевне в день ее смерти, Валерка приобрел у себя на работе. Обычный в наше время способ выдачи зарплаты. Недостающую сумму работникам выплатили товарами народного потребления. Разумеется, не одними женскими халатами, еще массой всяких «чрезвычайно необходимых» в хозяйстве вещей.

— Можно найти точно такой же завтра часам к одиннадцати? — спросила я Валерку.

— Думаю, что особых проблем не будет. Куда его привезти?

— Сюда, домой. Я заеду.

— Хорошо, Таня, я постараюсь.

Юлька подошла ко мне и протянула откушенное яблоко:

— На, тота.

— Ай, спасибо, маленькая.

Я взяла у нее яблоко и сделала вид, что ем его.

— М-м, вкусно. На, теперь ты кушай.

Она, улыбаясь, забрала яблоко у меня и отдала Наталье.

Яблоко прошло по кругу и вернулось к Юльке.

Поужинать в милой обстановке мне не удалось — поджимало время. Излагать свои планы я не стала по той же причине.

Голодная, зато довольная своей деятельностью, я помчалась в сторону Трубного района. Но перед тем как завести движок, я бросила кости с вопросом:

— Пройдет ли все гладко сегодня?

14+25+1 — «Кажется, на вашем пути есть препятствие, но непредвиденная задержка в достижении цели пойдет лишь на пользу. Не следует слишком рваться вперед».

Не знаю, не знаю, милые. На данном этапе промедление смерти подобно. Все может рухнуть.

Дорога к хоромам Валерки была мне уже знакома, и я домчалась туда в два счета. Без всяких там обещанных задержек.

Валерку с «коллегами» я тоже нашла без труда. Они спокойно покуривали в раздевалке цеха за бутылочкой бормотухи. Этакая милая обстановочка: обшарпанный стол, покрытый видавшим виды пластиком, деревянные скамейки с облупившейся краской. Этот скромный уголок был отгорожен металлическими шкафами, окрашенными в темно-синий цвет.

Их было трое. На коленях у Валерки мирно дремал серый котенок, которого тот задумчиво поглаживал во время неспешной беседы.

— Привет, мальчики!

Все трое вздрогнули.

— Чего добрых людей пугаешь?

— Не хотела. Извиняйте, братки. Валера, тебя на минуточку можно?

Мужичок пожал плечами и, опустив котенка на пол, поднялся из-за стола.

Котенок зевнул, потянулся и, сделав зарядку для хвоста, двинулся в сторону двери, смешно вытягивая задние лапки.

Мы с Валеркой вышли из раздевалки.

— Я к тебе с весточкой от Аякса. Нам с ним очень нужна твоя помощь.

— А в чем, собственно, дело? Что с ним?

— С ним, в общем-то, ничего. Отдыхает в приличных условиях и советует тебе тоже от такого отдыха не отказываться.

— Что-то ты загадками говоришь. Выкладывай, зачем пришла, и вся недолга.

Пришлось выдать ему кое-какие сведения о подлости некоторых типов, о несчастной нищей старухе с попугаем. Минут десять я вдохновенно ораторствовала, не забывая при этом делать упор на истинно человеческие качества Вениамина и Валерия. Подчеркивая при этом их бескорыстие и порядочность.

Окончание моей пламенной речи совпало с истошным кошачьим воплем.

Из раздевалки выскочили двое Валеркиных товарищей. Все забегали, безуспешно взывая:

— Барсик, Барсик! Кис-кис-кис!

Но котенок не шел на зов, а лишь продолжал истошно вопить.

Кричал он где-то внизу в цехе.

Мужчины устремились вниз по лестнице, а я вслед за ними.

Прямо под лестницей стояла бочка, наполовину заполненная какой-то благоухающей жидкостью. Она была прикрыта куском рубероида, который сдвинулся и прогнулся вовнутрь бочки.

Туда-то и свалилось несчастное существо.

Валерка мухой слетел вниз по лестнице и извлек несчастного котенка.

Главным героем этого вечера сразу стал Барсик. Меня уже никто не видел и не слышал. Напрасно взывала я к Валерке, прося помощи в деле спасения старухи. На данном этапе у него все это было абстракцией, а вот погибающее животное — реальностью.

Котенок сразу стал похож на крысу. Шерсть склеилась. С него стекали жирные капли, оставляя повсюду грязные пятна. А хвостик теперь напоминал луковое перышко.

Несчастное создание испуганно озиралось и вопило, тряся по очереди то одной, то другой лапкой.

Один из троицы куда-то умчался и приволок груду ветоши. Споря и пререкаясь, мужики принялись обтирать котенка. Тот неистово царапался и плакал. Именно плакал, как ребенок.

На меня никто уже не обращал внимания. Я взглянула на часы и поняла, что могу безнадежно опоздать, если буду пережидать всю эту неразбериху.

После безуспешных попыток оттереть с шерсти масло мужчины стали решать, что предпринять дальше.

Котенок с налипшими клочьями ветоши походил теперь на чудо в перьях. Голос его охрип, и мяуканье напоминало блеянье.

— Чем же его отмывать? — спросил один из мужиков, которого я для себя окрестила кучерявым.

— Мылом, чем же еще, — ответил Валерка.

Я поняла, что мне удастся заполучить Валерку в свое распоряжение только в том случае, если я приму участие в спасении животного.

— «Фейри», — сказала я.

— Что «Фейри»? — не понял Валерка.

— Надо отмыть его в «Фейри». Он растворяет жир.

— Да где же его взять? — спросил кучерявый.

— А может, у железнодорожников спросить?..

— Кто это тебе даст «Фейри», чтобы кота отмыть? И сколько его потребуется? Нет, попробуем мылом, еще вон соды добавим.

А у меня появилась одна идея.

— Ребята, оттирайте его пока ветошью, а я сейчас кое-что принесу.

Я торпедой помчалась к машине и вернулась с шампунем для мытья автомобиля.

— Вот. Это, может быть, поможет.

В купании котенка мне пришлось принять самое активное участие. Я сняла пальто и пристроила его в раздевалке на столе.

Представьте себе такую трогательную картину: блондинистая, прилично одетая дамочка купает в тазу сомнительной чистоты в автомобильном шампуне истошно орущего котенка. Ей ассистируют трое мужчин, скажем мягко, несколько необычного вида. Прелестно. Не так ли?

Трижды мы меняли воду в тазу, и трижды она превращалась в кисель.

После этой процедуры мы засунули котенка под теплый душ. У меня все же закрались сомнения, что отмыть эту гадость до конца нет никакой возможности. Наконец, все закончилось.

Барсик, завернутый в тряпку, слабо пищал, вздрагивая всем телом. Лавку пододвинули вплотную к батарее и уложили несчастного для обсыхания.

Все, что можно было предпринять, мы предприняли. Оставалось ждать и уповать на лучшее.

Мужчины теперь начали обсуждать случившееся.

— Как это его угораздило?

— Кто же знает?

Я критически осмотрела себя, родную. К сожалению, прилично одетой дамочкой меня теперь трудно было назвать. Зато Валеркино уважение я заслужила: кинулась спасать их питомца, не испугалась запачкаться. На сердце у него слегка отлегло. И я, выбрав удобный момент, сказала: