Молоко для вредного ректора - Хельга Блум

горе, профессор Маккой. Оставьте свои попытки и бегите прочь. Я приношу окружающим лишь печали и лишения.

Он бросил взгляд на пустое место рядом с собой:

— Даже профессор Мирскен не вынес моего ядовитого присутствия и пренебрег сегодня обедом. Я белый олеандр, коллега. Прекрасен, но токсичен.

Низенький полный профессор Остерандо с его длинным носом, бесцветными бледно-голубыми глазами навыкате и седыми волосами, образующими круглую лысинку на макушке, едва ли считался красивым по человеческим канонам красоты, но, видимо, среди растений, с которыми он и проводил большую часть времени, наружность профессора пользовалась небывалой славой.

Я возвращалась в аудиторию, когда ко мне подбежал взмыленный практикант дон Крашер и, бешено сверкая глазами, затрещал:

— Профессор! Профессор, пойдемте! Там, там…

Вопросы задавать было некогда. Наверняка кого-то убивают. Или уже убили. Грабят? Насилуют? Судя по ошеломленному виду Крашера «там» происходило что-то поистине страшное. Версии лихорадочно сменяли одна другую в моей голове, пока я мчалась в указанном направлении, а за мной, задыхаясь, спешил Крашер. Спираль в лесу сработала! Наверняка в ее основе лежит чей-то мощный артефакт, способный на клочки разнести всю академию. Или еще одно похищение какого-нибудь драгоценного растения из теплиц профессора Остерандо? Еще одного удара бедолага просто не перенесет!

Торопясь скорее добраться до места происшествия, я сбросила опостылевшую мантию и слегка вспархивала, не имея возможности расправить крылья для настоящего полета в тесном коридоре. С трудом притормозив на повороте, я завернула за угол и увидела там…

Глава 18.

Разнимать хулиганов я бы предпочла чарами, но они сцепились в такой крепкий клубок, что целиться в кого-то одного оказалось совершенно невозможно, а палить наугад не решился бы в такой ситуации даже знаменитый лучник Телли Вельгим. Отчаянно дерущиеся молодые петушки категорически не желали разжимать хватку и отпускать друг друга из крепкого удушающего захвата.

— Гаредос, немедленно отпустите Кензари. Кензари, разожмите зубы немедленно! Родители Мезенгарда едва ли обрадуются, получив ухо своего чада отдельно от него самого. Мезенгард, если вы сию же секунду не прекратите выдергивать волосы Гаредосу, все свободное время до конца учебного года будете проводить, заполняя карточки в архиве.

Для активного студента вроде Мезенгарда это истинная пытка, так что я не сомневалась, что он тотчас же отпустит противника. Однако не тут-то было. Студенты продолжали отчаянно пыхтеть, цепляясь друг за друга, как утопающий за соломинку.

Окружающая их толпа с удовольствием наблюдала за ходом сражения. До рукопашной студенты магической академии опускаются редко, так что посмотреть на живую настоящую драку не отказался никто из обучающихся, оказавшихся в этот злосчастный миг в широком коридоре третьего этажа.

Немного поколебавшись, я все же запустила заклинанием в клубок отчаянно брыкающихся тел.

Мокрые, отплевывающиеся от воды студенты отпрянули друг от друга.

— А теперь я хотела бы узнать, что здесь происходит, — в моем голосе зазвучали стальные нотки и студенты удивленно посмотрели на всегда терпеливую профессора Маккой.

— Профессор…

— Это все его вина…

— Я буду жаловаться в…

— Молчать! — рявкнула я, не выдержав тройного натиска. Эдак они могут долго перебивать друг друга и перекидывать вину, словно мячик. Прежде всего надо избавиться от лишних глаз и ушей. У нас здесь все же не цирковое представление. — Все, кто не участвовал непосредственно в этом побоище, могут расходиться по аудиториям, смотреть здесь не на что.

— Профессор Маккой, я бы хотел высказать свое мнение относительно дисциплинарных мер, применяемых руководством академии к студентам. По моему мнению…

Устало потерев висок, я на мгновение зажмурилась в надежде, что этот кошмар исчезнет, но напрасно. Пришлось перебить разошедшегося оратора:

— Дон Никотич, идите на занятия. Дисциплинарные меры применят как-нибудь без вас. Уверена, преподавательский состав академии достаточно квалифицирован, чтобы сделать это.

— Разумеется, — важно кивнул он, — но все же, как лицо непосредственно вращающееся в студенческих кругах, я мог бы порекомендовать вам некоторые меры…

— Вы могли бы пойти на занятия, дон Никотич, — резко сказала и приказала: — Ступайте.

Дон Никотич в целом хороший студент и мечта преподавателя. Он умен, старателен, вовремя сдает все задания и готов участвовать в разнообразных внеучебных мероприятиях, а также быть добровольным помощником преподавателя, но какой же он… Никотич! У каждого преподавателя есть такой студент. Кто-то, считающий себя самым умным и уверенный, что именно без него рухнет академия, а все окажутся погребены под ее обломками. Дон Никотич обиженно насупился, но все же ушел, укоризненно покачав головой, видимо, осуждая мой отказ от его помощи, в которой я, несомненно, по его мнению, нуждалась.

Студенты постепенно разбредались, тогда как преподаватели наоборот — появлялись на сцене. По крайней мере один.

— Профессор Маккой, что здесь произошло? — вопрошал запыхавшийся профессор Мирскен. В мантии набекрень и с чем-то белым на груди, с растрепанными волосами и безумным взглядом, он казался похожим на сумасшедшего, сбежавшего из соответствующего учреждения.

Профессор зоологии взглянул на мокрых недовольных молодых людей и перевел взгляд на меня.

— Все в порядке, профессор. Всего лишь студенческая драка. Сейчас я сопровожу этих молодых людей к ректору, где их ждет увлекательнейшая беседа.

Растрепанный вид Мирскена не давал мне покоя. Возможно ли, что…

— Стресс плюс пробежка, — пробормотал тихонько профессор и извлек из широкого кармана мантии что-то очень похожее на бумажный пакет пончиков с сахарной пудрой. Точно такая же пудра щедро украшала грудь профессора, словно белые снежинки на черной ткани его одежды. Мои подозрения развеялись, не успев даже оформиться. — Наверное, я отбил даже чашку горячего шоколада, — ласково промурлыкал сам себе профессор.

Я мысленно усмехнулась и повернулась к студентам.

— Господа, пройдемте же к ректору. Полагаю, ему будет очень интересно узнать, что сподвигло вас устроить балаган в стенах академии.

Мелькнула мысль оставить их шагать в кабинет ректора, как мокрым мышам, но очень уж жалкое зрелище представляли из себя студенты. В ботинках у них хлюпала вода, неизменно аккуратная прическа Кензари походила сейчас на гнездо, у Мезенгарда под глазом медленно наливался синяк, а расцарапанный вспухший нос Гаредоса походил на сливу. Тем не менее в неотложной медицинской помощи студенты явно не нуждались, так что я с чистым сердцем сопроводила их в кабинет ректора Корвуса.

***

Пред лицом ректора