Русский транзит 2 - Вячеслав Барковский

Юрьев улыбался охраннику, то и дело поглаживая бритую голову и как-то стыдливо прикрывая ладонью свой разбитый рот.

Перед тем как заявиться к студенческому товарищу, он попытался навести порядок на голове: умылся в какой-то канаве, стер и содрал с макушки запекшуюся кровь. Получилось совсем недурно, если, конечно, не слишком печалиться по поводу напрочь утраченного сходства с фотографией в паспорте.

Наконец охранник, зевнув, грубо толкнул его в грудь и закрыл калитку.

Юрьев кричал охраннику, что его преследует милиция, что это они его так отделали и что, если его сейчас же не впустят, он пожалуется своему близкому другу Коле (не какому-то недосягаемому Николаю Алексеевичу, а именно Коле), который, конечно же, не допустит, чтобы его друзей обижали.

Последние слова все же подействовали на охранника, и после некоторого раздумия он потащился в дом за инструкциями.

Юрьева и Максима впустили. Николая Алексеевича дома не было, и никто не мог сказать Юрьеву, где он. Все ждали Марселя, который кого-то искал в городе. Юрьев подумал, что Марсель, возможно, ищет его или продолжает поиски Игоря.

Поесть им не предложили, но зато отвели Два кресла в овальной гостиной на нижнем этаже. На стенах висели фотографии и охотничьи трофеи: шкуры горных козлов и медведей, искусно выделанные головы лосей, кабанов; один был особенно хорош — гневный, обугленный лесными баталиями, пятак и желтые клыки не утратили своей природной свирепости даже после того, как огромная голова его, прибитая к дубовой доске, стала вместилищем всякой трухи в доме врага.

— Как в кино! Да, живут люди, — восхищенно сказал Максим и стал разглядывать фотографии, на которых были изображены охотники с добычей.

— Вот это я, — сказал Юрьев, указывая на одну из фотографий, — а это хозяин дома, Николай Алексеевич.

С фото на Максима, смешно округлив глаза, смотрел Коля; красивые усы его и выбивающиеся из-под бобровой шапки курчавые волосы были в инее. Глаза блестели радостью и здоровьем.

— Веселый, наверное, человек, — сказал Максим.

— И отличный охотник, — добавил Юрьев. — У него на втором этаже — вон за той дверью — кабинет, в котором тридцать шесть стволов разного калибра по стенкам развешено. Когда он придет, попрошу его показать тебе арсенал. Мы ведь с ним большие друзья: и на рыбалку, и на охоту вместе с ним и Игорем ездили. Он мне как-то даже на выбор винтовки давал: бери, говорит, ключ от кабинета, вон там, за шкафом на гвоздике, только чтоб никто не видел, мол, это моя тайна, и давай любую пушку на выбор, а я твой вкус оценю.

— Ну, и вы что?

— Помповик охотничий выбрал, пятизарядный, который Николаю Алексеевичу тульские умельцы по индивидуальному заказу изготовили. Я-то его взял только потому, что он заряжен был. Ну, а Коля мне и говорит: «Ты что, в Африку поедешь-на слонов охотиться?»

— А почему на слонов? — спросил Максим.

— Да потому, что два удара — восемь дыр, и каждая величиною с блюдце…

Когда охранники разошлись по своим постам. Юрьев, оставив подростка, вышел в оранжерею-хотелось лечь в бирюзовую воду бассейна и хотя бы на полчаса все забыть.

Кряхтя, он стянул с себя брюки, потом осторожно, стараясь не задевать шишек на голове, рубашку. Все тело было в ссадинах и кровоподтеках.

Теплая вода расслабила Юрьева, и он через несколько секунд заснул, привалившись спиной к кафельной стенке бассейна…

Громилы стояли совсем близко, и в руках у них были ножи. Внизу, под облаками, плывущими сплошным распаханным полем, его ждал мертвец в грязной телогрейке, которого он однажды, уже разрубил… Юрьев понял, что сейчас его убьют. Он так боялся, что даже не мог отвести глаза в сторону…

Вдруг нож одного из громил острой болью вошел Юрьеву в грудь, и он сел, закрывая руками голову и боясь сделать вдох: сердце могло оборваться. Нападавшие навалились на него сверху. Юрьев потерял возможность двигаться и дышать…

Но почему он должен все время умирать? Почему его все время унижают, бьют, убива ют, а он не пробует даже защититься, словно агнец, подставляя свое горло под нож? Ведь однажды он защитил себя — ударил того усатого сержанта, и потом там, в лесу…

Юрьев поднялся. Стараясь все делать так, как его когда-то учили, он, все еще не дыша, выдвинул вперед правое плечо и пере нес вес тела на левую ногу… Громилы попятились, выставив вперед свои ножи. Не боясъ поранить руку или налететь горлом на лезвие — вообще ничего не боясь, — Юрьев прыгнул на громил, выбросив вперед левый кулак. Почувствовав на кулаке уже знакомое размягчение костей подбородка, он, не зная усталости, бил их в голову и в живот, бил, как на тренировке; и уже они, потеряв волю к сопротивлению, оседали, словно снежные кучи под ярким солнцем, умаляясь в размерах. Разделавшись с громилами. Юрьев прыгнул вниз.

Земля медленно летела навстречу. Сначала появились клетки огородов и тонкие нити магистралей с ползущими по ним точками автомобилей… Потом он увидел под собою огромного медведя, вдруг неуловимым образом превратившегося в того, в грязной фуфайке, человека с вытянутыми вперед руками и едва уловимой улыбочкой на губах… И перед самой землей, за миг до сырых черных комьев Юрьев вдруг закричал. Он понял, кто это. Он узнал его…

— Вы так утонете! — весело кричал Марсель Юрьеву, стоя на краю бассейна. Он был немного бледен, но радостная улыбка не сходила с его лица. — Куда вы делись из больницы? Доктор говорит: «Сбежал клиент!» — а я не верю: куда он сбежит с сотрясением мозга?.. Вы что, решили сменить прическу?

— А вы Игоря нашли? — сбрасывая с себя остатки сна, спросил Юрьев.

— Пока нет. Но не волнуйтесь, не волнуйтесь — круг поисков сужается, скоро найдем: либо мы, либо Николай Алексеевич по своим каналам, либо милиция. Моя милиция меня бережет, ведь так? — спросил Марсель, вдруг с недоверчивой усмешкой взглянув на Юрьева.

— Не совсем так, — ответил Юрьев, опуская глаза.

— Так что у вас с головой? Я смотрю, добавилось синяков. Аккуратно сработано.

— В милиции постарались. Ведь вахтера-то, Петра Фомича этого, кто-то убил… Я к нему рано утром пришел, а старик уже мертв. Рядом только чайник кипит. Ну, и взяли меня под белы руки прямо на квартире вахтера, привезли в милицию и стали выбивать признание. Хороши выбивали, по науке…

— Да, я знаю, что вахтер мертв… Ну, и что дальше? Как вы здесь оказались?

— Сбежал. Сержанту — в зубы, парикмахеру — в ухо и — через окно — к вам.

— Зачем же сержанта в ухо? Криминал получается…

— А что было делать?! Поесть бы…

— Сейчас приготовят. Что там за мальчишка был с вами?

— Это Максим, приятель Игоря. А почему был?

— Да исчез куда-то. Его тут все ищут. С территории не уходил…

— Спит где-нибудь в травке, — сказал Юрьев. — Да, если бы я вчера знал, что он видел того, кто увез моего Игоря, я бы, конечно, не пошел к вахтеру… А теперь вот на мне убийство и еще побег с нанесением телесных повреждений.

— Да, наломали вы дров… Ну ладно, хорошо, хоть живы. Знаете, я ведь отыскал тех, кто приходил к вам, ну, по поводу какой-то бумаги, экспертизы, что ли… Но только они отрицают, что избили вас… Не знаю, может, они и врут, но мне кажется, это нормальные деловые люди. Думаю, им можно верить. А вы не могли ошибиться, ведь на улице тогда уже было темно?

— Не очень темно.

— Но все равно. Я бы на вашем месте решил с ними проблему.

— Нет, исключено. Подписывать я ничего не буду.

— Вы все же подумайте, — сказал Марсель и, пожав плечами, вышел из сада.

Наконец-то Юрьева накормили. Марсель провел его в кухню и поставил перед ним на стол бутылку дорогого вина, потом появился повар с тарелкой и хлебом.

Юрьев налил себе вина, посмотрел на него, во потом отодвинул в сторону.

— Марсель, постараюсь описать вам человека, который увез Игоря. У него был красный ВМW.

— Красный ВМW — это существенно, это нам здорово поможет, поскольку красный — довольно редкий цвет для автомобилей этой марки. Вы пока ешьте, а потом немного поспите. Вот отдохнете и все мне в мельчайших деталях расскажете. Ведь после обеда какие могут быть речи, верно?

— Ну, только полчасика.

— Хватит и пятнадцати минут. Я вас сам разбужу.

— Марсель, а где же Николай Алексеевич?

— Уехал по неотложному делу…

— Как уехал? Ведь он лежал, врач от него не отходил. Куда же он поехал, такой больной?

— В том-то и дело, что больной, — непроницаемо сказал Марсель. — Порой мне кажется, что все эти дела и обязательства — какая-то детская игра. Но эта игра, увы, превыше всего. — Марсель вышел из кухни, не желая дальше продолжать разговор.

Юрьев отправился в оранжерею и развалился там в плетеном кресле.

— Вставайте! — Марсель тормошил Юрьева за плечо. — Не хотел вас будить, всего десять минут отдыхаете, но тут без вас позвонили те двое, что приходили к вам по поводу той важной бумаги и вашей подписи. Так вот, они просят принять их, говорят, дело безотлагательное. Человека, к которому вы их отправили за остатком какого-то порошка, они не нашли. Вы дали им неверный адрес, да? Я совсем не хотел вас будить. Сказал им, что вам надо еще поспать. Они согласились подождать. Но обстоятельства изменились: у нас за воротами милиция, требуют впустить их в дом, говорят, что здесь скрывается опасный преступник. Это вы? И если мы не подчинимся, им придется вызвать подкрепление и применить табельное оружие. Поймите меня, не впустить их я не могу. С ними не повоюешь…