Неисправимая ошибка - Лена Вечер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решаю открыть находку и посмотреть всё ли сохранно, ведь Андрей говорил, что там большая сумма. Наличные деньги, кредитные карточки – всё на месте. Мой взгляд останавливается на нашей совместной фотографии, сделанной восемь лет назад: я к нему прижимаюсь и игриво целую в щёку, а он смеется и лохматит мне волосы. Мы выглядим такими счастливыми и далёкими от проблем. Я даже помню, когда мы сделали эту фотографию. Мы гуляли по торговому центру и подбирали мне новое платье для поездки в Рим, а потом завалились в фото- будку и дурачились, делая смешные фотографии. Я была тогда такой счастливой и ещё даже и не подозревала, что меня ждёт впереди…
Андрей всё ещё её хранит, а я уничтожила все наши совместные фотографии, чтобы поскорее излечиться от потери и забыть его. Значит ли это, что он действительно по мне скучал и у него ко мне чувства? Либо это всего лишь воспоминания, которыми он дорожит?..
Тяжело вздыхаю, захлопываю кошелёк и тянусь к телефону, чтобы позвонить Андрею и сообщить о находке. Не будет ли он думать, что это я его украла? Деньги лишними не бывают, а у него их много… Сквозь нескончаемый поток мыслей понимаю, что мобильная связь недоступна. Конечно, я же в самолёте.
– Чёрт, – раздражённо убираю телефон и закрываю глаза.
Когда самолёт садится на посадку, я с нетерпением первым делом включаю телефон и получаю сразу же миллион сообщений. В основном все от Сержио, несколько с работы и от юриста. И не одного от Андрея. Часть меня хотела бы, чтобы он мне написал, но другая часть хочет вырвать его из сердца и поставить точку в нашей истории. Не открывая полученных сообщений (даже от мужа. Да, это ужасно), первым делом звоню Андрею. Ведь потом я не смогу этого сделать – элементарно не получится уединиться в кругу семьи, где меня никто не будет слышать. Гудки идут медленно, словно испытывая моё терпение. Через несколько долгих гудков Андрей отвечает низким голосом:
– Привет, кошечка. Ты уже соскучилась? – С иронией в голосе спрашивает он. Я даже чувствую, как он расплывается в довольной улыбке, словно кот. Как всегда шутит. Я места себе не находила в самолёте, а у него всё просто.
– Привет, Андрей. Можешь думать и так, но у меня для тебя новость, – как можно спокойнее отвечаю я.
– Надеюсь, хорошая? И ты скажешь, что передумала возвращаться домой и решила остаться в Москве со мной…
–Не совсем. Я нашла твой бумажник, – вываливаю я.
– Да ладно? – Удивленно восклицает он.
– Да, наткнулась чисто случайно в самолёте. Он лежал на самом дне моей сумки. Всё содержимое на месте. Извини, я вынуждена была проверить, чтобы вообще понять, что всё это значит.
– И так понятно: тебя хотели подставить, – выдаёт он без колебания.
– Но кто? – Я по-прежнему продолжаю ничего не понимать.
– Я вроде как уже догадался кто, – холодно произносит сквозь зубы Андрей и замолкает.
– Кому это нужно? Андрей, я думала, ты уже избавился от всех своих недоброжелателей, – не успокаиваюсь я.
– Я тоже на это надеялся. А оказалось, что нет, – процеживает он. – Там, где большие деньги, всегда будут ненавистники. К сожалению, от этого не избавиться.
– Чего они хотели добиться этим?
– Я пока не знаю точно. Могу лишь предполагать. Алика, спрячь его подальше, чтобы никто не видел. Когда я прилечу, то тогда ты мне его передашь, хорошо?
– Хорошо, как знаешь. Ты всё-таки решил прилететь? – Неуверенно спрашиваю я.
– Конечно, но точно не знаю когда. Так что подумай пока как организовать нашу встречу с сыном. Надеюсь, ты не передумала? – Я лишь вздыхаю в ответ и киваю.
– Молчание – знак согласия, или ты кивнула головой? – не могу не улыбнуться от такой его проницательности. Он меня видит насквозь даже через телефон и тысячи километров, разделяющих нас.
– Да, ты прав, – заверяю я и вижу в зале ожидания Сержио с Ромой. Они мне радостно машут издалека.
– Андрей, мне нужно идти.
– Конечно, понимаю, -сухо отвечает он. – Тогда до встречи.
– Пока, – кладу трубку и выхожу в зал ожидания.
Рома бежит ко мне навстречу обниматься, а затем я падаю в объятья к мужу. Уставшая, затисканная чужим мужчиной и окончательно запутавшаяся.
Я вдыхаю аромат цветов, которые подарил Сержио. Нежно-розовые лилии благоухают и поднимают настроение. Муж сосредоточенно ведёт машину, а Рома радостно болтает без умолку.
– Выглядишь замечательно, любимая, – Сержио накрывает мою руку своей и задерживает на мне восторженный взгляд. Его смуглая кожа отдает золотым отливом на солнце, волосы собраны в маленький низкий пучок, а трехдневная щетина превратилась в густую бороду за эти дни. Он выглядит брутально в новом облике.
– Спасибо, Сержио. Я очень устала за эти дни, – улыбаюсь уголками губ и отвожу взгляд в сторону. Как я вообще могу выглядеть замечательно, если от силы сегодня спала часа четыре и пила всю ночь?
– А по тебе и не скажешь, – словно прочитав мои мысли, продолжает он, – глаза горят, и ты вся светишься. Хорошо, что тяжёлые дни закончились и ты вернулась домой. Сложно было провернуть сделку?
– Да, нелегко, – соглашаюсь я, хоть о сделке я уже напрочь забыла. Устремляю взгляд к окну: Барселона как всегда прекрасна, цветёт и пахнет. Пышные кусты роз растут вдоль автострады, белые гардении раскрываются навстречу солнцу, вокруг чисто и уютно. Лучи солнца играют в моих карих раскосых глазах, я поворачиваюсь к мужу и улыбаюсь.
– Как вы здесь, без меня? Папа не дал тебе заскучать, так ведь, Рома? – Мне снова хочется быть нежной и любящей женой и мамой, забыв о случившемся в Москве. Ведь вот она, моя настоящая жизнь, а то, что случилось в эти дни, было лишь безумным недоразумением. Сын звонким голосом продолжает рассказывать о местах, куда они успели сходить. Так мы доезжаем до дома.
Переступив порог нашей квартиры, ноздри окутывает запах чеснока и розмарина. От этих ароматов у меня потекли слюнки и приятно заурчало в животе. Сержио приготовил к моему приезду вкусный ужин: запёк курицу с овощами в духовке. Как же приятно возвращаться домой! Бросаю чемоданы и решаю к ним не притрагиваться, пока не высплюсь и окончательно не отдохну.
– Спасибо тебе за ужин, дорогой. Всё так вкусно! – обнимаю мужа и целую в щёку.
Прошло каких-то несколько часов, как мои губы целовали другого, а тело страстно прижималось, желая слиться воедино с ним. А
