Мой новый твой мир (СИ) - Новолодская Нина

— Д-да.

— Что же нам делать?.. — он театрально задумался, явно издеваясь надо мной. — Хм…

— Господин Роутек…

— Хорошо, Кира Марс, я дам вам этот день. Но завтра после занятий вы придете ко мне, и мы еще добавим пару часов для отработки в субботу. Плюс на следующей неделе. Согласны?

— Да! — Я с облегчением выдохнула.

— И сегодня.

— Хорошо, — кивнула. — Я… ммм… могу идти?

— Идите, Кира. — Мужчина кивнул и отвернулся, явно ставя точку в нашем диалоге.

Я постояла еще несколько секунд и, развернувшись, направилась к выходу. У самой двери, однако, замерла и громко поинтересовалась:

— Господин Роутек, но если… м-м-м… прогул уменьшает количество моих баллов вдвое, то почему за… кхм… вчера вы сняли только один?..

В кабинете повисла тишина, хотя до этого я четко слышала, как он перебирает бумаги на столе, как шуршит ткань его синего пиджака и скрипит пол под подошвами его ботинок. Оглянулась, чтобы поймать взглядом совершенно невероятную картину: блондин замер рядом со своим столом. Четкий профиль, пепельно-белые волосы, длинной челкой падающие на глаза, поза с совершенно ровной спиной. Почему-то в голове сразу всплыла брошенная Нель фраза: «Но я видела его сегодня. Этого твоего! Роутека! Вот это, оказывается, мужик! Всем мужикам мужик!»

Я резко отвернулась, боясь, что он может заметить мой взгляд.

— Я дал вам возможность смириться, Кира. Смириться с выбором, и вы меня не разочаровали.

— Что? — я нахмурилась, так как не поняла его слов. — В каком смысле?

Каждый наш новый диалог становился все более запутанным и непонятным. Какие-то странные намеки, полутона, откровенные фразы прямо в лоб…

— Мне нравится, что вы не закатили истерику и не побежали к вашему папочке, а отправились в библиотеку. Заметьте, вы, Кира, единственная, кто сделал это. Остальные пришли на занятие неподготовленные.

Он замолчал, а я снова задумалась и поняла, Роутек прав — я единственная, кто притащил на первое занятие учебник и конспект. Заучка…

— И мне это нравится, Кира, — прозвучало над самым ухом, и я чуть не взвизгнула, испугавшись. Сердце забилось быстро и громко, норовя выпрыгнуть из горла. — Идите.

Я рванула вон из кабинета, напуганная собственной реакцией и еще ужасно смущенная.

Глава 19

К родителям я так и не съездила, элементарно не проснувшись по будильнику в нужное время. А когда, наконец, распахнула глаза — солнце стояло уже высоко, и я бы только зря время потеряла. Поэтому решила отложить это дело еще на неделю, а там, я была уверена, уж как-то смогу договориться по новой с преподавателем и выцыганить еще денек. В конце концов, если не получится, позвоню Маркусу и попрошу помощи. Наверное.

Новые занятия поглощали все то время, что не было занято так называемой практикой. Мы узнавали невероятно много нового о теории материи, о пространстве, его глубине и зыбкости. Но это не давало ответа на один очень важный для меня вопрос — зачем мы здесь? Зачем тут я?

В отличие от остальных ребят, в чьих жилах текла благословенная, хотя сами они называли ее проклятой, кровь, а их ближайшие родственники или родители являлись экстренсами, я казалась сама себе совершенно чужой в этом месте. Неправильной и ненужной, только сделать ничего не могла, ведь моим единственным выходом было забрать документы и покинуть Академию. Но даже в этом мире это оказалось бы для меня фатальной ошибкой.

Когда начались практические занятия по изменению материи, у меня совершенно опустились руки. То, как Аксель заставлял колебаться пространство вокруг себя, как начинали светиться торжеством его глаза, как загорались приборы, сообщая о входящем в симулятор потоке энергии, вызывало у меня щемящее чувство зависти. Жгучей, удушающей. Даже несмотря на понимание, что никогда не смогу повторить этого, я продолжала завидовать ему. Им всем.

У меня ничего не выходило, я стояла посреди круга, концентрирующего субстанцию в материю, в центре кабинета практических занятий и рассеянно таращилась в аудиторию, где на первом ряду сидел невыносимый тиран Ксандр Роутек, сложив руки на груди и сцепив зубы. Казалось, только невероятная выдержка продолжает удерживать его на месте и лишь злобно шипеть: «Еще раз, Кира! Ещё! Ещё раз! Какого черта ты машешь руками, как тупая, жирная чайка?! Разведи шире! Ну же! Ещё!.. А-а-рх! Не тормози, Марс!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Его глаза в этот момент сияли такой яростью, что я реально в любую секунду была готова сгореть в этом огне. Мои же однокурсники, устроившиеся на втором ряду, тихо ржали, делая ставки, каким будет мой следующий провал и какое новое ругательство придумает для меня Роутек.

Все было просто — они избранные, те, кто обладает той самой искрой в крови, кто ощущает материю и способен ее изменять. А я была чужой во всех смыслах. Чужой в этой компании талантливых щитов, чужой на потоке темной материи, чужой в этом мире.

Время шло, но ничего не менялось. В то время как Марек уже мог коснуться следующего слоя пространства, я не могла даже запустить сканер. С каждым практическим занятием Роутек становился все более злобным и мрачным. Порой мне казалось, что если бы мы в аудитории были вдвоем, он бы уже разорвал меня на кусочки.

После занятий я, как обычно, шла на «практику», что всё ещё заключалась в разгребании «мусора», коим был завален кабинет в коттедже преподавателя. Единственным плюсом в перелопачивании бесчисленного количества чужих докладов, исследований и статей по темной материи являлось то, что теорию я знала на отлично. И вот уже я сидела за партой в аудитории и ехидно хихикала, когда Роутек гонял остальных ребят по той или иной теме.

Но однажды мне повезло, и среди груды бесполезных на мой взгляд материалов нашлась одна довольно интересная работа. Там затрагивались не только тема материи и способы ее контроля и преодоления, но и техники по ее активации, отличные от общепринятых. Я потратила пару недель на более плотное изучение этого материала и даже пыталась применить почерпнутые из этой работы знания на практике, только…

Пару раз мне даже казалось, как что-то меняется вокруг меня, отчего взгляд преподавателя, что еще пять минут назад готов был испепелить за мою никчемность и неумелость, наполнялся интересом и чем-то еще, что я так и не смогла определить. Но в следующую секунду все возвращалось на круги своя.

Занятия с Броуди также проходили еженедельно. В отличие от предыдущих лет, когда я имела возможность любоваться молодым мужчиной практически каждый день, новое расписание позволяло мне соскучиться. Хотя я все чаще замечала, что моя голова больше забита мыслями совсем о другом мужчине и изобретением новых способов его умерщвления.

Да и сам Рик, как мне казалось, стал чаще смотреть на меня как-то по-особенному. Больше улыбался, задерживал взгляд чуть дольше на моем лице, словно нарочно встречался глазами. Порой, слушая очередного ученика или ученицу, он косился в мою сторону и демонстративно закатывал глаза, выражая крайнюю степень скуки.

Когда вызывал меня к доске, прислонялся бедром к первой в ряду парте, будто присоединялся к слушающим меня студентам, и улыбался, кажется, любуясь моим немного растерянным видом, а в конце моей речи неизменно добавлял:

— Потрясающе, Кира! Спасибо за доставленное удовольствие! — затем разворачивался к залу и продолжал: — Вот так должен выглядеть ответ по заданной теме!

И если вначале я считала это хоть и сладостным, но самообманом, то спустя примерно два месяца у меня состоялась довольно неприятная стычка с его поклонницами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Например, сегодня я оказалась зажата в туалете между раковиной и туалетной кабинкой. Высокая, грудастая девица, чье имя я за эти годы так и не удосужилась запомнить, так как пересекались мы только на этих лекциях, тыча в меня пальцем с коротким, обгрызенным до мяса ногтем, требовала объяснить, какого черта я снова выпендривалась перед «душкой Риком». И вот, наконец, ее речь подошла к концу: