Шесть высочеств и одна ассара - Екатерина Александровна Боброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К ужасу Юли, его высочество повел ее именно к центральному столу. Пройти под сотней взглядов-прицелов, перебраться по мостику на островок и не упасть в воду было непросто, но она справилась. Перевела дух, убедилась, что приклеенная к губам улыбка не слетела, а Третий уже вел ее к пустому месту между Совенком и – какого черта?! – Фильяргом. Вот кого сейчас Юля хотела видеть меньше всего. При одном только взгляде на Четвертого правое ухо томительно заныло, а в животе встрепенулись бабочки.
Этот мужчина вызывал странные, противоречивые чувства. Она помнила клинок, разрезающий ей горло. Жесткий допрос и безжалостные глаза. Но тело реагировало на близость, как мороженое на солнце. Мозги ненавидели, а сердце трепетало. Маньячка, поставила себе диагноз Юля. Дожила до двадцати шести, а мозгов как у пятнадцатилетней. Фанатеть от того, кто ее убил… Не пациент, а находка для психиатра. Неужели она из тех, кто вечная жертва и любит страдать? Нет и еще раз нет. Завтра домой, а варвар пусть остается в прошлом, как и ее ненормальная тяга к этому опасному мужчине.
– Ты где была?
– Вы не надели мой подарок? Не понравилось?
Это прозвучало с двух сторон, стоило ей занять место в президиуме, то есть за столом. Третий отправился председательствовать, сев между седьмой матерью и незнакомым Юле юношей.
– Мне показали картины и рассказали вашу историю, – тихо ответила Совенку Юля.
– Простите, я не могу принять столь дорогой подарок, – это уже она сказала Четвертому. «Зайчик-каннибал» действительно пытался всучить ей диадему, но Юля отказалась – не привыкла носить подобное. А если потеряет? Чем расплачиваться станет? Теперь оказывается, что это был подарок. Но его высочество сам виноват – надо было вручить лично, а не оставлять на столике.
– Учту на будущее, – нейтрально-вежливо ответил Фильярг.
Юля задумалась. С чего такая щедрость? Совесть проснулась? Стыдно стало? Нет, только ребенок может поверить в подобное. Ему что-то от нее надо… Спросить напрямую? И выслушать про «наглость с налетом грубости»? Долбаный этикет. Не знаешь уже, дышать или нет, чтобы не оплошать.
Как хорошо, что седьмая мать ее накормила. Юля с благодарностью покосилась в ее сторону. Вкушать под прицелами взглядов местного общества – только несварение зарабатывать, вдобавок новое лицо в президиуме привлекало к себе повышенный интерес.
Третий выступил – усиленный магией голос разнесся по всему залу – с краткой речью, суть которой сводилась к тому, что досадный инцидент полностью исчерпан, виновные найдены и наказаны, а эсхарат сегодня рад сообщить…
– Прошу поприветствовать, – его высочество жестом указал на Юлю, – ассара шестого Столпа Асмаса – Юлия Никольская.
Юля встала, поклонилась, чувствуя себя по-идиотски. Вдвойне по-идиотски, так как общество, дружно шурша платьями и отодвигая стулья, скопировало ее поклон.
Глава 8
На Земле прозвучали бы аплодисменты, здесь битьем же ладоней не баловались. Раскланялись и заняли свои места.
И что это было? – спросила у себя Юля. Дань вежливости? Признание ее заслуг? Или что-то большее, чем просто знакомство: «Знакомьтесь, Алиса, это Пудинг. Пудинг, это Алиса».
Юля бросила взгляд по сторонам. Официальная часть закончилась. Публика приступила к еде и застольной беседе. Мыслевик работал на полную нагрузку, вылавливая слова соседей и мешая их в колоде. Выходило неописуемое «Цены снова… опять шторм… вот такую поймал… холодно сегодня… слышали… такая хорошенькая». Юля потерла висок, искренне желая всем заткнуться.
– Здорово, правда? – восторженно спросил Совенок, щедро накладывая себе чего-то зеленого. – У меня теперь ассара. Поеду в академию – обзавидуются все.
– Альгар, – одернул его Четвертый, – принцу не пристало прятаться за спиной ассары. Тебе нужно всего достигать самому. – И тут же заботливо поинтересовался: – Вы почему ничего не едите, Ю-лия?
– Видите ли, ваше высочество, – медленно произнесла девушка, – меня лишает аппетита мысль, что вы отложите мое возвращение домой. Не отрицайте – все обвинения с меня сняты. Ваш брат даже награду предлагал, – сдала она Третьего.
– И что вы выбрали? – живо заинтересовался Фильярг.
Юля задумалась. А ведь действительно было одно, что стоило попросить.
– Вы так быстро… – запнулась она, подбирая слово, – вернули Аля домой, что забыли его подарки.
А ведь она выбирала их, тратила деньги. Неприятно думать, что они остались брошенными на скамейке.
– Вы о том странном гладком предмете с вещами? Это не награда. К тому же его забрали, проверили и доставили в комнаты его высочества. Возможно, наше знакомство, Ю-лия, началось не слишком хорошо, но я не теряю надежды убедить вас, что мы не звери.
– Забавно, – хмыкнула девушка, смотря, как Четвертый выкладывает на ее тарелку кусочки чего-то красного, политого белым соусом, – но я никогда не считала вас зверьми. Просто мы разные, ваше высочество, и, боюсь, мне никогда вас не понять. А непонимание – страшная вещь.
– Я помню, вы просили держаться от вас подальше, – понизив голос до интимного шепота, проговорил Фильярг, – но я за вас отвечаю, так что придется смириться с моим присутствием.
Вот как, прикусила губу Юля. Надсмотрщик, значит. Ну-ну.
– Кстати, почему именно вы? У вас так много родственников, – обвела она рукой зал, – можно сказать, слишком много.
– О да, – согласился Филь, – много. Но шестая мать из рода моей матери. С Альгаром мы родственники не только по отцу, но и по матерям.
Видимо, это что-то значило для Совенка. Юле оставалось же принять тот факт, что именно Четвертый отвечает за Шестого, а значит, и за нее. А еще Четвертый ловко сменил тему, не ответив на поставленный вопрос. Сердце кольнуло дурное предчувствие. Если так, тряхнула головой девушка, они еще пожалеют о своем решении. Она вернется домой, даже если для этого придется разнести дворец.
На приеме Юля с Совенком не задержались. Деть быстро наелся, заскучал, потом начал зевать, и девушка вспомнила о распорядке дня. Вдобавок голова болела все сильней, и непонятно, был ли тому виной мыслевик или богатый на впечатления день, но Юля с сожалением была вынуждена прервать рассказ Фильярга. Она с удовольствием бы послушала еще – его высочество как раз перешел к истории Первозданной империи, но сил терпеть больше не было. Их отпустили.
Как в тумане Юля добралась до покоев Совенка. Помогла умыться сонному детю, уложила в кровать, побаловала засыпающего ребенка сказкой, поправила одеяло, поцеловала в щечку, потом в лобик. Полюбовалась сопящим чудом. Сердце дрогнуло, напоминая, что завтра она оставит Совенка. И не помогли здравые рассуждения, что такая привязанность ненормальна. Боль потери ввинчивалась под лопатку, перехватывая
