Траектория чуда - Аркадий Гендер

- Предлагаю не выделываться, как наш швейцарский товарищ, - подмигнул, шепотом обращаясь ко мне, Шуляев, - и остановиться на чем-нибудь попроще. Как насчет "Хенесси"?

"Ни хрена себе попроще!" - подумал я, но возражать против замечательного коньяка не стал, и Шуляев повернулся к официанту, все это время совершенно незаметно стоявшему в углу, как апофеоз услужливого ожидания. Тот буквально подлетел, бесшумно, как перышко.

- Значит так, любезнейший. Нам - бутылочку вот этого коньячку, ну, и закусить, там - лимончик, икорку, все, что положено. Что поесть - это тогда еще попозже. Тот край стола сам себе закажет.

На "том" краю стола Серж Бернштейн что-то увлеченно рассказывал благосклонно улыбающейся тетке Эльмире, и официанту пришлось дважды осторожно кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. Но в конце концов заказ все-таки был сделан, и официанты удалились. В ожидании исполнения заказа Шуляева потянуло на разговор.

- Да, Глеб, стоило же труда нам тебя разыскать, - фамильярно перейдя на "ты", обратился он ко мне. - Столько лет никто не мог допереть, что деда твоего просто переименовали, да и все! Представляешь, что было, если бы в эту голову не пришла та светлая мысль, а?

И он постучал пальцем по своему обширному лбу.

- Да, мысль на самом деле была просто счастливая, - напрягая все мышцы лица в вежливо - заинтересованную полуулыбку, ответил я.

На самом деле мне почему-то не очень хотелось общаться с Шуляевым именно на эту тему. И не только потому, что с первой минуты знакомства я испытывал неясную неприязнь к нему, - в конце концов это чисто физиономистическое. Жутко, знаете ли, не люблю пухлых прилизанных белолицых господ с маленькими глазками, когда надо, легко изображающих на лице воплощенное дружелюбие, когда надо же, презрительно вас совершенно не замечающих, как давеча у себя в кабинете в начале встречи.

Но была и еще одна причина, по которой слова в этот момент прямо-таки не лезли из меня. В течение всего долгого и проникновенного рассказа мсье Сержа о злоключениях Ольги Апостоловой и об истории ее поисков потерянного племянника - моего деда и, в результате, меня самого, в одном или двух местах что-то резануло мой слух. Резануло, и прошло, но неприятное ощущение какой-то нестыковочки осталось. Сейчас же, после слов Шуляева о том, как они меня искали-искали, расплывчатое до того ощущение опять вернулось. Правда, ни на чем конкретном сосредоточится оно не успело, так как вернулись официанты с выпивкой и закусками. Голод - не тетка и, дав слово разобраться со своими ощущениями позже, я с высоты исторических эмпиреев приземлил себя за стол.

Пока на том конце стола при помощи официанта открывали бутылку, нюхали пробку, дегустировали вино на донышке бокала и совершали прочие шаманские таинства, Шуляев отпустил нашего халдея, и сам разлил коньяк в пузатые рюмки. Мы чокнулись, и выпили. К тому времени же, когда мсье Серж, предварительно глазами испросив согласия тетки Эльмиры, одобрительно кивнул официанту, и тот принялся наливать в их бокалы по промышленной дозе густо-красного Шато, мы с Шуляевым хлопнули уже и по второй. Божественный напиток, заедаемый зернистой икоркой, окончательно примирил меня с не вполне симпатичным мне собутыльником. Все напряжение минувшего дня вступило в закономерную реакцию с алкогольным катализатором и вылилось на меня теплой волной полнейшей счастливой расслабухи. Я чувствовал на своем лице идиотическую слащавую улыбку, но ничего не мог и не хотел с собой поделать. Мне было хорошо. Шуляев продолжал что-то мне рассказывать; увлеченно беседовали, потягивая красненькое, мсье Серж и тетка Эльмирой. Но я никого их не слышал, а голоса воспринимал, как приятное жужжание какого-то большого пчелиного роя. В голове, как кассета, поставленная на воспроизведение одной и той же песни, по двадцатому уже кругу крутилась мысль: "Какие симпатичные люди, какие прекрасные люди..." Тетку Эльмиру в этот момент я просто обожал, лениво коря себя за то, что на самом-то деле считал все-таки ее старой сумасбродкой; Серж Бернштейн - просто классный старикан, и даже к Шуляеву никаких отрицательных эмоций я больше не испытывал. Мы выпили еще, после чего мои глаза стали сами собой закрываться. В голове все плыло и перетекало. Я, совершенно наплевав на этикет, переместился из-за стола в удобное кресло, стоявшее в углу кабинета, и комфортно развалился в нем. Никто не обратил на этот мой демарш никакого внимания, только Шуляев, не вставая со стула, с двумя бокалами в руках прямо на нем переехал тоже ко мне в угол, оставаясь моим визави.

- Глеб, Глеб, ты слышишь меня? - донесся до меня сквозь дрему его голос. - Послушай, проснись, это важно!

- Мальчик устал, - прогудел откуда-то совсем издалека теткин голос. Да и времени уже двенадцатый час.

"Двенадцатый час, пора спать", - медленно подумал я, на самом деле засыпая, но тут Шуляев принялся так энергично трясти меня за плечо, что я мигом пришел в чувство.

- Глеб, скажи мне, у тебя все в порядке с загранпаспортом, он не прострочен, или срок его действия не истекает, к примеру, через неделю? продолжая потряхивать меня за плечо, допытывал меня Шуляев.

Я напряг размякшие мозги, с трудом силясь сообразить, чего от меня хотят, пока, наконец, не въехал, что адвокат пытается обсудить со мной процедуру моего отъезда в Швейцарию. Я не без труда собрал глаза в кучку.

- Все в порядке, мы совсем недавно все заменили загранпаспорта, - с минутной задержкой ответил я, под "мы" имея ввиду себя, Галину и Юльку. - А вот как обстоит дело у тети Эльмиры, я не знаю.

- Я никуда не поеду, если ты это имеешь ввиду, - включилась в нашу беседу тетка, как будто тут и была. - Наследник - ты, тебе и ехать. К тому же ты ведь знаешь, с моим сердцем перелеты противопоказаны.

Ничего такого про нее я, разумеется, не знал.

- Сердце у тебя большое и доброе, - умудрился в тему пошутить я, заслужив в ответ теткину улыбку.

- К сожалению, слишком большое, - театрально прижав руки к груди, ответила тетушка, и пояснила: - У меня расширена аорта.

- Ага! Так что, ты поедешь один? - допытывался Шуляев.

- Ну почему один? - ответила ему за меня тетушка. - Наверное, с женой, с Галей. Да, Глеб?

- У нее же первое сентября на носу, ты знаешь. И Юльку куда? - больше самого себя, чем тетку, спросил я.

- И Юленьку берите с собой, - с энтузиазмом заявила тетка.

- Так, хорошо, - прервал наш семейный диалог Шуляев. - Друзья, получить швейцарскую визу - дело небыстрое, а мы должны отправили тебя до конца следующей недели, потому, что потом мсье Сержа не будет в Женеве. Нужно быстро определиться, в каком составе ты едешь, и в понедельник до обеда забросить ко мне в офис паспорта и фотокарточки для виз, о'кей? Сможете завтра где-то все сфотографироваться?

- Конечно, - секунду поскрипев мозгами, ответил я.

Фотографироваться не придется, фотокарточек полно дома со времени последней эпопеи с загранпаспортами. Задача только в том, чтобы без Галины их найти.

- Отлично, - потер руки Шуляев. - Заодно подпишете все необходимые формы. Во сколько примерно вы будете?

Так, раз что-то подписывать, значит, Галина должна сама быть? Значит, завтра все-таки шлепать за ними на дачу?

- Прямо с утра, - пообещал я, хоть мне еще ничего самому не было ясно. - Кстати, во сколько у видных московских адвокатов начинается утро?

Шуляев весело рассмеялся:

- Поздно начинается, особенно по понедельникам. Но Яна будет, как всегда, к десяти. Она все сделает, я ее предупрежу. Вы с ней, кажется, уже знакомы.

"Ага, значит эту брюнетку ростом с Эйфелеву башню зовут Яна, - отметил про себя я. - Интересно, она у этого жука только как секретарша, или и для других целей тоже?" Словно в подтверждение моих подозрений, "этот жук" Шуляев мерзенько осклабился.

- У вас очень хорошая секретарша, Вадим Львович, - опять настолько же неожиданно, насколько и органично втекла в наш диалог тетка Эльмира, и сразу снова обратилась к своему собеседнику: - Так о какой, как вы сказали клаузуле вы говорили, Серж?

Ого, она его называет уже просто по имени! Во тетка дает! "Кстати, о чем это они там?" - привлеченный незнакомым словом, заинтересовался я.

- Клаузула - в интересующем нас контексте - это юридический термин, означающий наличие в официальном документе какой-либо оговорки, - с энтузиазмом продолжил было свой прерванный рассказ мсье Серж, но тут произошло неожиданное.

Шуляев, видимо, полностью разочаровавшись во мне как в партнере по части выпить, в этот момент как раз делал из своего бокала добрый глоток. Но давно известно, что пьянство в одиночку - губительно. В подтверждение этой истины коньяк, видимо, попал Шуляеву не в то горло, и адвокат вдруг согнулся пополам и страшно закашлялся. Благородный напиток полился у него изо рта и из носа так, что я еле успел убрать ноги, чтобы не попало на брюки. Я кинулся на помощь и принялся хлопать Шуляева по спине. Подскочила с неожиданной резвостью тетка Эльмира, и даже мсье Серж участливо приподнялся на стуле. Но Шуляев уже был в норме и вытирал платком нос и налившиеся слезами глаза.