Завещание - Джон Гришэм

В течение нескольких минут казалось, что «сессне» удастся выйти из урагана. Самолет любого размера способен уцелеть в вихре, успокаивал себя Нейт. Он потер макушку и решил не смотреть назад, на тучи. Но теперь они наплывали со всех сторон.

Дождь молотил по обшивке. Ветер завывал. Тучи, клубясь, неслись мимо. Ураган поглотил их, самолетик швыряло вверх и вниз, из стороны в сторону. На две долгие минуты Милтон вообще потерял управление из-за вибрации.

Сейчас он был похож не на летчика, пилотирующего самолет, а на ковбоя, безуспешно пытающегося обуздать дикую лошадь.

Нейт смотрел в окно, но ничего не видел: ни воды, ни болот, ни маленьких симпатичных фазенд с длинными посадочными полосами. Вжавшись в кресло, он стиснул зубы и с огромным трудом сдерживал рвоту.

Воздушная яма — самолет менее чем за две секунды рухнул вниз на сотню футов, и у всех троих мужчин вырвался крик. Нейт очень громко воскликнул: «А, черт!» — двое других выругались по-португальски. Но их голоса утонули в ставших почти осязаемыми волнах страха.

Потом наступил очень короткий миг затишья. Милтон рванул штурвал, и самолет резко пошел носом вниз. Нейт, сидевший у него за спиной, обхватил себя руками и в первый — Бог даст и в последний — раз в жизни почувствовал себя камикадзе. Сердце неистово колотилось, желудок застрял где-то в горле. Закрыв глаза, он подумал о Серхио, о своем гуру, который в Уолнат-Хилле учил его медитировать по системе йогов. Он пытался медитировать, пытался молиться, но в падающем самолете это оказалось невозможным. Несколько секунд отделяли их от смерти.

Раскат грома, раздавшийся прямо над «сессной», парализовал их, словно неожиданный выстрел в темной комнате. Дрожь пронзила их насквозь. У Нейта чуть не лопнули барабанные перепонки.

На высоте пятисот футов над землей Милтону удалось выровнять самолет и прекратить падение.

— Ищите фазенду! — прокричал Жеви, и Нейт с отвращением стал смотреть в иллюминатор. Земля внизу была затянута пеленой дождя. Деревья качались, по маленьким озерцам бежали белые барашки. Жеви шарил по карте, но они окончательно потерялись.

Стена дождя сокращала видимость до нескольких сотен футов. Временами Нейт почти не видел землю. Их крохотный самолетик болтало, словно воздушный змей на ветру.

Милтон сражался с управлением, Жеви отчаянно вглядывался в землю. Бразильцы не собирались сдаваться без боя.

А Нейт уже сдался. Если земля даже не видна, как можно рассчитывать на благополучное приземление? Впереди только самое страшное. Все кончено.

Нейт не собирался торговаться с Господом Богом. Такую участь он заслужил всей своей беспутной жизнью. Сотни людей ежегодно гибнут в авиакатастрофах, чем он лучше их?

Внизу, прямо под ними, в разрыве туч сверкнула река, и Нейт вдруг вспомнил об аллигаторах и анакондах. При мысли о том, что «сессна» может упасть в болото, его обуял настоящий ужас. Он представил себя тяжелораненым, но не мертвым, цепляющимся за жизнь, пытающимся заставить проклятый спутниковый телефон работать и одновременно отбивающимся от прожорливых рептилий.

Новый раскат грома сотряс кабину, и Нейт все же решил бороться. Он обшаривал глазами землю в надежде заметить какую-нибудь фазенду. На секунду их ослепила молния. Мотор зачихал и чуть было не заглох, выровнялся и затарахтел снова. Милтон спустился до четырехсот футов — при нормальных условиях вполне допустимая высота. Слава Богу, в Пантанале не нужно опасаться гор.

Нейт потуже затянул привязной ремень, и тут его вывернуло прямо под ноги. Он не испытал при этом никакой неловкости. Ничего, кроме смертельного ужаса, он вообще уже не способен был чувствовать.

Их окутала темнота. Милтон и Жеви, пытаясь удержать самолет в горизонтальном положении, что-то кричали, их кидало из стороны в сторону, они сталкивались и терлись друг о друга плечами. Совершенно бесполезная карта была зажата у Жеви между коленями.

Ураган теперь проносился над ними. Милтон снизился до двухсот футов. Отсюда в разрывах облаков можно было видеть землю. Резкий порыв ветра ударил в борт и чуть не перевернул «сессну». Нейт еще острее осознал, насколько они беспомощны. И тут он заметил внизу что-то белое.

— Корова! Корова! — завопил он, указывая вниз.

Жеви закричал Милтону в ухо то же самое по-португальски.

Тот, ничего не видя из-за дождя, сбросил высоту до восьмидесяти футов и чуть не чиркнул по красной крыше дома.

Жеви снова заорал — он увидел какой-то предмет справа от самолета. Посадочная полоса представляла собой грунтовую дорогу, садиться на которую было опасно даже в хорошую погоду. Но сейчас это не имело значения. Выбора не было.

Если самолет рухнет, по крайней мере рядом окажутся люди.

Они заметили дорогу слишком поздно, чтобы приземлиться по ветру, поэтому Милтон, с трудом развернув самолет, решил приземляться против ветра. Поток воздуха, ударив в «сессну» спереди, стал сносить ее в сторону от посадочной полосы.

Здесь, у самой земли, пелена дождя была такой плотной, что видимость оказалась почти нулевой. Нейт, согнувшись, старался разглядеть проклятую полосу, но не видел ничего, кроме воды, застилавшей стекла.

На высоте пятидесяти футов «сессну» стало раскачивать, словно качели, Милтон из последних сил старался вернуть ее на курс.

— Вака! Вака! — закричал Жеви. Нейт понял, что «вака» — это корова. Он тоже ее видел. Первая корова пронеслась мимо.

Далее все замелькало, словно кадры безумного фильма: мальчик с хворостиной, бегущий по густой траве, промокший до нитки и испуганный. Корова, шарахающаяся от самолета. Жеви, обхвативший себя руками, с диким взглядом и открытым от ужаса ртом.

Они плюхнулись в траву, но продолжали двигаться по инерции вперед. Это было приземление, а не падение, и на долю секунды в мозгу Нейта вспыхнула надежда, что они не погибнут. Но новый порыв ветра приподнял самолет футов на десять и снова бросил оземь.

— Вака! Вака!

Пропеллер врезался в огромную любопытную неподвижную корову. Самолет резко перевернулся, из иллюминаторов со звоном посыпались стекла, трое мужчин издали ужасный крик.

Нейт очнулся на полу, весь в крови, онемевший от ужаса, но живой. Первое, что пришло в голову: дождь продолжается. Ветер со свистом и завыванием продувал самолет насквозь. Милтон и Жеви тоже двигались, пытаясь выбраться из кресел.

Нейт высунул голову в разбитое окно. «Сессна» лежала на боку со сломанным и завернувшимся под фюзеляж крылом. Повсюду была кровь, но это оказалась кровь коровы, а не пассажиров. Неутихающий дождь быстро смывал ее.

Мальчик с хворостиной отвел их к маленькому стойлу неподалеку от посадочной полосы. Оказавшись наконец под навесом, Милтон упал на колени и забормотал искреннюю благодарственную молитву Пречистой Деве. Нейт, глядя на него, тоже мысленно произносил нечто вроде молитвы.

Никто не получил серьезных ранений. У Милтона на лбу был неглубокий порез. У Жеви была повреждена кисть правой руки.

Потом они долго сидели на грязной мокрой земле, глядя на дождь, прислушиваясь к завыванию ветра и молча думая о том, что с ними могло случиться.

Глава 13

Хозяин коровы явился примерно через час, когда ураган начал стихать и дождь ненадолго прекратился. Мужчина был босой, в вылинявших хлопчатобумажных шортах и застиранной майке с надписью «Чикаго буллз». Звали его Марко, и настроен этот Марко был решительно.

Отослав мальчика, он вступил в жаркий спор с Жеви и Милтоном по поводу стоимости погибшей коровы. Милтона больше заботила потеря самолета, а Жеви — сломанное запястье. Нейт, стоя у окна, размышлял о том, как это он в сочельник оказался посреди безлюдной бразильской топи, в вонючем коровнике, весь перемазанный коровьей кровью, и почему слушает, как спорят на незнакомом языке трое мужчин, и благодарит Бога за то, что остался жив. Ясного ответа на этот вопрос он дать себе не мог.

Судя по виду пасшихся неподалеку животных, цена корове-страдалице была невелика.

— Да расплатимся мы за эту проклятую животину, — сказал он Жеви.

Жеви спросил у хозяина, сколько тот хочет в качестве компенсации, и получил ответ:

— Сто реалов.

— Карточки «Америкэн экспресс» он принимает? — поинтересовался Нейт, но его шутку не оценили. — Я заплачу, — примирительно сказал он. Сто долларов. Да он заплатил бы и вдвое больше, только бы Марко успокоился.

Когда с делами было покончено, хозяин фазенды превратился в гостеприимного хозяина. Повел их в дом, где маленькая босая женщина, готовившая обед, приветствовала их широкой улыбкой. По понятным причинам в Пантанале не привыкли к гостям, а когда выяснилось, что Нейт прибыл из самих Штатов, тут же послали за детьми. У мальчика с хворостиной оказалось два брата, и мать велела им посмотреть на Нейта, потому что он — американец.