Исход. Экскурсия в мегаполис (журнальный вариант, издание "Шестое чувство") - Александр Нотин

— Тебе-то что за забота, Шило? Твое дело за костром смотреть да пацана в дровнике стеречь. — Произнеся эти слова, человек в брезентовом плаще обернулся, и Егор разглядел его лицо — загорелое, скуластое, с аккуратно подстриженной окладистой бородкой и широко расставленными серыми глазами. Эти глаза, казалось, глядели прямо на Егора, и он даже вздрогнул и невольно отпрянул от щели в стене — так напугал его этот немигающий, жёсткий взгляд.

— А чего его стеречь-то, полудохлого? Не скоро ещё очухается. Главное, чтобы дома его не хватились. Когда Рыжий его в лесу прикладом огрел, я поначалу решил: всё, кранты пареньку…А он, даром что деревенский, живучим оказался! Да и какая теперь разница? Гром вернётся, допросит со всей строгостью, а там всё одно — в расход. Не с собой же его назад тащить?

Задавшись этим риторическим вопросом, худощавый по кличке Шило смачно сплюнул, зевнул, с хрустом потянулся, лёг на землю и затянул ворчливую тираду про постылую жизнь в лесу, строгие порядки, заведённые Громом, сухой закон на спиртное и баб, чайника-профессора, пропадающего день и ночь под землёй, неисправную рацию, наряды вне очереди, опостылевшие консервы, зануду Андерсена, помыкающего ими всеми, как рабами, и прочая и прочая. Юноша едва дышал. Столько драгоценной информации! Он даже начал шёпотом повторять некоторые факты из монолога Шила, закрепляя в памяти не только упоминаемые им имена и клички, но и самые, казалось бы, незначительные детали, касающиеся быта наёмников: всё могло в дальнейшем пригодиться, всё могло пролить свет на их пребывание в лесу.

— Закрой пасть, Шило, ишь, развякался, сявка! — Бородач тревожно оглянулся по сторонам и подбросил хворосту в костер. — Терпеть не могу вас, блатных: то набычитесь, как звери — слова от вас не дождёшься, а то трещите, как бабы. Тебя что, не предупредили держать рот на замке? И у деревьев могут быть уши. Вот покончим с делами, вернёмся в отряд — будут тебе и бабы, и бабки, и кофе, и водка, хоть залейся. А не заткнешься, гляди, укоротит Гром язык твой бескостный. Иди вон лучше проверь, как там паренёк себя чувствует. Да пошевеливайся — дважды повторять не стану!

Явно напуганный перспективой объяснений с Громом по поводу «языка без костей», Шило нехотя поднялся с земли и вразвалку направился в сторону Егора.

Времени было в обрез. Кое-как обмотав веревками руки и ноги, Егор улегся на пол сарайчика, стараясь точно воспроизвести позу, в которой очнулся.

За дверью послышались шаги. Щелкнул навесной замок, скрипнула щеколда, и прямо перед носом Егора остановились пыльные кирзовые сапоги Шила. Сапоги постояли, потоптались на месте, затем один из них лениво пнул юношу в плечо. Егор благоразумно стерпел — не пикнул и не шелохнулся. В сарае стало темно, и уловку с путами бандит, похоже, не разглядел. Увидел только то, что захотел увидеть. Пленник на месте, без сознания — чего ещё? Минута — другая, и сапоги, развернувшись, пропали из поля зрения Егора. Дверь снова скрипнула, а вот замок…. Щелчка запираемого замка на этот раз почему-то не последовало. Судя по всему, бандиту было лень возиться с тяжелым амбарным засовом, и он решил просто подпереть дверь снаружи. А почему нет? Пленник-то и так никуда не денется!

— Ну что там? — громко спросил бородач.

— Не боись, Философ, на месте он, твой сопляк. Лежит, где уложили, отдыхает и не шевелится.

— Ладно. «Багаж» собрал, как тебе Гром велел?

— Это ты о контейнерах, что ли? Ну, собрал, дальше что? Слушай, дядя, а что там — в этих «банках»? Чего вы все так трясетесь над ними? Часом, не золотишко ли — уж больно тяжелы!

На этот раз бородатый разозлился по-настоящему. Он встал во весь рост и угрожающе двинулся на чересчур любопытного уголовника. Как ни странно, тот — при всей невыгодной для себя разнице в росте и весовой категории — ничуть не испугался, а лишь по-волчьи ощерился, вжал шею в плечи и, слегка сгорбившись, бочком двинулся навстречу противнику. В руке его, успел заметить Егор, блеснуло лезвие невесть откуда взявшегося ножа….

— А ну-ка, брэк, вояки, все по углам! — как выстрел, прозвучал резкий голос из темноты, и на поляну выступил Гром собственной персоной в сопровождении трех до зубов вооруженных наёмников. (Егор узнал его по характерной причёске ежиком и будто высеченному из камня квадратному лицу «идеального солдата» из американского боевика).

— Что за шум, а драки нет? Докладывай, Петрович. Только кратко.

— Да ерунда, Гром, повздорили мы тут маленько с Шилом. По житейским, так сказать, вопросам.

«Странно, — подумалось Егору, — с какой бы стати Философу, ещё секунду назад готовому, кажется, убить Шила, теперь замалчивать истинную причину их ссоры? Не иначе, как и сам он боится попасть под горячую руку Грома, если тот прознает о болтовне Шила. Получается, вся соль в этих самых контейнерах. Хорошо бы разведать, что в них!»

Но сначала надо было как-то выбраться из сарая. С Громом шутки плохи, да и сомнений относительно своей дальнейшей судьбы после откровений Шила у Егора не осталось.

Стараясь действовать бесшумно, он прополз к выходу из сарая и толкнул грубо сколоченную дверь. Закрыта. Осмотрелся. Одна из нижних досок двери показалась ему гнилой, ион, снизу подцепив ее пальцами, что было сил, потянул на себя. Раздался громкий хруст, доска поддалась и неожиданно переломилась надвое. В двери образовалась продолговатая дыра. Егор замер от ужаса. Бросившись к своему наблюдательному пункту, он прильнул к стене: на полянке, слава Богу, никого не было. Ни одного человека. Все разбрелись кто куда, и только из штабной палатки доносились невнятные звуки, похожие то ли на разговор нескольких людей, то ли на сеанс радиосвязи.

«Господи, Иисусе Христе, спаси и помилуй мя!». Егор вернулся назад, и обломком доски сквозь образовавшийся просвет попытался столкнуть тяжёлую суковатую ветку, которой Шило снаружи придавил входную дверь. Раз, другой… не выходит! Доска всё время соскальзывала — не хватало длины рук. Егор стиснул зубы, сколько мог вытянул руку и не глядя толкнул. Ветка соскочила с двери, путь был свободен…

Что дальше? Снова, как и два дня назад на карьере, он стоял перед нелегким выбором. Бежать, бежать, куда глаза глядят! — призывал напуганный до смерти разум. Любой другой на его месте именно так бы и поступил. Что он может — один против десятка вооруженных головорезов?

Но он же «витязь», разведчик, воин! Оплошности и ошибки — с кем их не бывает? Его задача — максимально изучить обстановку, запомнить в лицо всех бандитов, включая и загадочных «профессора» с «Андерсеном». А главное, по возможности отыскать место хранения пресловутых контейнеров с неизвестным, но таким ценным для пришельцев содержимым (ясно, что именно за ними они сюда и явились!). Только после этого он сможет, не краснея, смотреть в лицо своим товарищам…

Семь вздохов и семь выдохов. Решение принято. По-пластунски выскользнув из своего укрытия, Егор нырнул в густой подлесок. Короткими охотничьими перебежками, на носках, чтобы ветки не хрустели, чутко прислушиваясь, он первым делом направился к штабной палатке. «Хорошо, что у них нет собак!» — думал он на ходу. Стало совсем темно — это играло ему на руку. В палатке горел свет, отражаясь расплывчатым пятном на брезентовом пологе. Беседовали трое. Грома он узнал сразу по резкому и грубому голосу. Голоса двух других его собеседников Егор раньше никогда не слышал….

На исходном рубеже

В то время, как Егор выполнял свою боевую задачу в лагере наёмников, в двух километрах к югу от полигона, на опушке берёзовой рощи близилась к завершению подготовительная фаза операции «Захват». Склонившись над картой района, Антон давал последние указания командирам спецназа Армии обороны и добровольцев из Казачьего Дюка.

— Начало операции в семь утра. Внешнее кольцо окружения обеспечивают добровольцы. Особое внимание следует уделить возможным путям отхода противника — дорогам и лесным тропам. Уходить они могут группами или по-одиночке. Вот здесь, здесь и здесь, — Антон карандашом показал отмеченные крестиком места на карте, — находятся стационарные вооруженные посты, каждый в составе двух-трёх человек с автоматическим оружием и собаками. К ним добавим не менее двадцати мобильных групп, их цель — свободное патрулирование и прочёсывание местности; лучше всего, чтобы люди в этих группах походили на беженцев или местных крестьян. Задача: всех чужих без разбора задерживать и препровождать в Казачий Дюк до выяснения обстоятельств. Всё ясно

— Документы проверять на месте? — уточнил Мальцев. (По случаю «войсковой операции» бравый старшина нарядился в новенькую, с иголочки военную форму и разместил на груди весь свой «боевой иконостас» — ордена и орденские планки)

— Не просто проверять, но — с извинениями, конечно, — временно изымать. Дальше, как я уже сказал, переправлять задержанных в сельский штаб Армии обороны. Повторяю для всех ещё раз: с сегодняшнего дня и вплоть до снятия «карантина» из района полигона без нашего ведома не должна выскользнуть ни одна живая душа. Ни одна! Прозеваем хотя бы одного нужного нам человека — сорвем всю операцию! Внешнее кольцо окружения, в этом смысле имеет исключительное значение. Бандитов на полигоне не так уж много — по нашим сведениям, десять-двенадцать человек. Постараемся накрыть всех сразу, одним махом. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. От проколов в нашей работе никто, к сожалению, не застрахован. Вот эти-то возможные проколы и надо залатать с помощью внешнего кольца.