Чура - Ольга Богатикова

диких зайцев? Жаль, что им нельзя об этом рассказать – репутация сумасшедшей мне совсем ни к чему. Кстати. А Федя в курсе, что его разлюбезный шеф – оборотень? Помнится, Сева говорил, что о его секрете известно далеко не всем коллегам и друзьям.

Честно говоря, я не удивлюсь, если окажется, что Федор и сам время от времени отращивает когти и охотится на лесную живность. После знакомства с Всеволодом удивительного в этом мире значительно убавилось.

После окончания беседы Репьевский направился в кабинет директора, чтобы ознакомиться с кое-какими музейными бумагами. От предложенной обзорной экскурсии он отказался, заявив, что с экспозицией уже знаком.

Стоило ему выйти за порог, как стало понятно, что, кроме пресловутых сторожа и электрика, работать сегодня никто больше не планирует. Наши дамы сбились в тесный кружок и принялись восхищенными шепотом делиться впечатлениями от нового начальства.

Если к появлению в музее Федора коллеги отнеслись с некоторым подозрением, от Всеволода все оказались без ума. В самом деле, какой же он душка! И осанка-то у него царская, и плечи богатырские, а уж глаза, будто омуты, даром, что карие, а не голубые. А уж умен и рассудителен и вовсе сверх меры – никого не уволил (пока еще!), все проблемы понял, все, что нужно пообещал.

От их восторженных ахов и охов меня затошнило уже минут через пять, поэтому, улучив удобный момент, я выскользнула из зала и отправилась на рабочее место.

Однако стоило переступить порог своего кабинетика, как в нос ударил запах дорогого парфюма, а талию со спины обхватили горячие мужские руки.

- Попалась, маленькая.

Дыхание Всеволода обожгло мое ухо. По спине снова побежали мурашки.

- Сева, отпусти.

- Ну уж нет. Теперь не отпущу. Как же я рад тебя видеть! А ты меня?

Я попыталась высвободиться. Объятие тут же стало крепче.

- Немедленно прекрати! Я закричу.

Он неторопливо провел носом по моей шее.

- Кричи. Сомневаюсь, что прямо сейчас тебя кто-нибудь услышит.

Где-то внутри снова появился клубок холодного липкого страха. Я извернулась и изо всех сил наступила каблуком туфли на ногу оборотня. Сева охнул от неожиданной боли и значительно ослабил хватку. Я тут же вырвалась из его рук, отскочила в сторону. Удачным мой маневр назвать было тяжело, ибо теперь я стояла у стены, а Всеволод загораживал собой дверной проход, отрезая единственный путь к отступлению.

В глазах Репьевского зажглись нехорошие огоньки.

То, что случилось дальше лично я объяснить не в силах. Быть может, это проснулась родовая память или сработали древние инстинкты, а только я вдруг сжала рукой висевшего у себя на груди деревянного мишку и крикнула во весь голос:

- Чур меня, чур!

Из кулона в тот же миг вырвался столб серебристых искр, и между мной и Всеволодом очутился медведь – огромный, прозрачный, будто сотканный из воздуха.

Пространство кабинета тут же кончилось – зверь встал на задние лапы и, обнажив когти, решительно двинулся на моего обидчика.

Мои глаза едва не вылезли из орбит. Севины – тоже. Впрочем, реакция оборотня не заставила себе ждать, и она оказалась такой же неожиданной, как и появление чудесного защитника.

Всеволод замер и поднял вверх руки.

- Тише, приятель, тише, - ласково сказал он медведю. – Ты ведь знаешь, твоей хозяйке меня бояться не нужно. Я никогда не причиню ей вреда. Ни при каких обстоятельствах.

Мишка, похоже, с ним согласился. Чуть помедлив, он снова опустился на четыре лапы и, повернув голову, уставился на меня вопросительным взглядом.

- Аня, нам всем надо успокоиться, - подал голос Сева. – И мне, и тебе. Отзови стража, я не сделаю ничего плохого. Клянусь.

Отзови, ага. Если бы я еще знала, как это сделать!

Вот так оберег! Кто бы мог подумать, что косолапый будет оберегать меня в самом прямом смысле!

Из коридора внезапно послышались быстрые шаги.

- Кто кричал? Кого убивают? – раздался веселый голос Феди.

Прежде, чем кто-то из нас успел ответить, братец лис протиснулся мимо Севы в кабинет и – остановился, как вкопанный. При виде нашей компании, брови Федора взлетели вверх, а рот забавно приоткрылся.

- Что у вас тут происходит? – поинтересовался Полевой, обалдевшим взглядом рассматривая моего медведя. – Драка? А почему не позвали меня?

Я усмехнулась и на чистом автомате ласково погладила свою чуру. Мишка тут же подернулся сероватой дымкой и растаял в воздухе.

Несколько секунд в комнате было тихо.

- Так что случилось? – повторил Федя.

- Эмоции, - со вздохом ответил Всеволод, закрывая дверь кабинета и усаживаясь на ближайший стул. – Много сильных неправильных эмоций. И виноват в этом я.

Полевой повернул ко мне голову. Потом перевел взгляд на своего шефа.

- Это – она? – с искренним удивлением спросил он у Репьевского. – Аня?

Сева не ответил.

- Вот это да, - восхитился Полевой. – Кто бы мог подумать! Ребята, это судьба.

- Федя, нам с Аней нужно поговорить, - негромко произнес Всеволод. – Погуляй где-нибудь. Пожалуйста.

- Федя, не уходи, - быстро сказала я. – Не оставляй меня с этим… человеком.

Рыжий усмехнулся и сел на край стоявшей рядом с ним тумбочки.

- Лады, я остаюсь. Сева, без обид. Ты же знаешь – отказывать даме не в моих правилах.

Несколько следующих секунд мы молча смотрели друг на друга.

- Значит, вы знакомы, - произнес, наконец, Полевой. – Сева, так это и есть та девушка, из-за которой ты весь месяц мечешься по городу, как бешеный медведь?

Всеволод чуть нахмурился и снова ничего не ответил.

- С ума сойти, - покачал головой Федор. – Что ж, соглашусь с классиком нашей великой литературы – колода порой и правда тасуется необычно. В курсе ли ты, Сева, что Анна – анатари?

Репьевский вздрогнул, вскинул на него взгляд. Потом перевел глаза на меня, и в них отразилось такое глубокое изумление, что я забеспокоилась. Лично мне последняя фраза рыжего была непонятна, однако спросить, почему он обозвал меня этим странным словом, я не успела - Федор ухмыльнулся и сказал:

- Заранее извиняюсь, что лезу не в свое дело, но, быть может, вы объясните, почему ваша встреча оказалась такой недружелюбной?

- Потому что этот человек – маньяк, - хмуро ответила я.

- Согласен, - кивнул Полевой. – Я в последнее время тоже так думаю.

- Федя, может, ты все-таки дашь нам с Аней поговорить? – недовольно проскрежетал