Подчиняя вселенные - Владимир Датыщев

Берсерк бросился вперед, вгибая ближайший строй врагов вовнутрь, но был вовлечен в средину. Кольцо инквизиторов сомкнулось вокруг него, из волосатых лап был выбит молот, а первая стрела вонзилась в шею. Он заревел, как раненый зверь, которым, несомненно, и являлся, подмял под себя одного врага и получил удар лезвием секиры по затылку. Кровь брызнула в стороны, пропитывая белокурый мех.

Клипард бросился следом за рослым выходцем из Норвегии с неизвестным номером, но было поздно. Он остановился позади недвижимого тела. Разрубая древко топора, не успевший еще покинуть тело гиганта, капитан нанес смертельный удар убийце волосатого. Сзади пробивался скорпион, нанося хаотические удары на все стороны. В бок Антону полетели сразу два силовых копья, сверху падала секира. Он физически не поспевал уйти от атаки, как и парировать.

— Замри, — скомандовал меч, звеня, словно ударяясь о стекло. — Время нам подвластно!

Пилот зачарованно смотрел на виденный не раз в голофильмах прием «замедление времени». Сердце стукнуло один раз, почти замирая. Мир померк, теряя тона, черно-белое изображение окрасило изумленный взгляд Антона. Направленные в его сторону острия почти остановились, двигаясь вперед со скоростью, с которой проходит свой путь светило по небосводу.

Легко уклонившись от одного и разрубая другое копье, капитану удалось поразить Инквизитора в пах. Тот с округлившимися глазами упал, сжимая в обеих руках свое оплавленное хозяйство. Падал он не менее трех минут в «замедлении», которые равнялись лишь нескольким секундам в реальности. Этого времени Антону хватило, чтобы одним взмахом разрубить грудную клетку низенькому нападающему и разорвать кадык тому, кто был повыше. Бесхозный топор упал, позванивая на поверхности платформы.

Впереди ярким зеленым светом мерцал клинок Стигнея. Тот шел, словно мощнейший атомный ледокол по малым льдам и не было оружия, способного остановить бесстрашного монаха.

Все двигалось, как в замедленной съемке, отметил Клипард, разрубая пополам следующего Инквизитора. Внезапно кислотник замигал своим серо-зеленым блеском, а в голове пронесся приказ «внимание, темпоральная петля прекращает работу, приготовиться к реальному времени».

Антон собрался, пригибаясь от широкого лезвия секиры.

Сердце стукнуло и забилось в бешеном ритме. Вокруг замелькали краски, каждый жест движущихся на платформе отбрасывал длинную неповторимую кривую линию-шлейф, которая растворялась в воздухе. От резких движений так замелькало в глазах, что капитан чуть не упал на бок.

— Это, — объяснил клинок, — самое тяжелое для монаха мгновение. Когда он еще не успевает собраться, а его побратим только набирается сил, их очень легко убить.

Время устаканивалось, принимая самый обычный темп течения. Над головой Антона пролетела сталь, вонзаясь в плоть другого Инквизитора, стоящего рядом.

— Ты в порядке? — спросил Стигней, отбрасывая ударом обеих ног врага и нанося тому смертельный выпад. При этом он даже не плюхнулся наземь, как обычный рукопашный борец, а неимоверно извернулся в воздухе и приземлился на полусогнутые ноги.

— Да, — пискнул капитан, не выдерживая особенно могучего удара тупой стороной копья и падая на одно колено. — Ур! — В его грудь, пониже сердца вонзилась стрела.

— Не уберег! — запричитал юный кислотник. — Сейчас и смерть моя придет! Не успел я еще насытиться кровью! О горе мне, молодому!

В пятках теряющего жизненные соки Клипарда что-то загорелось, как будто дюзы мощного корабля плюнули пламенем. В них проснулась жизнь, маленькие невидимые молоточки застучали в аортах и венах.

— Забыл тебе сказать, дорогой тай-цзин, — сообщил меч, — что после инициации у тебя выросли еще два резервных сердца. В пятках! Теперь можешь спокойно пользоваться ими, и еще раз подниму тебе настроение: у меня запас в пять сотен жизней. Так что можешь себе умирать хоть каждый год, я тебя всегда смогу воскресить, будь ты убиен, и не будешь находиться от меня более чем сто парсеков.

Оживленный и не менее ошарашенный Антон поднялся с пола. Кислотник дернул его зажатую руку и, расписывая мудреные пируэты, бросился в атаку.

Трое оставшихся врагов вяло отбивались, видимо, смирившись со своей печальной участью. Но даже, несмотря на их медленность, последние Инквизиторы оказались довольно искушенными бойцами. Они успешно парировали все выпады обоих монахов, отступая назад, к спасительному входу в крепость-крест.

— Да, раклан-кла![7] — из груди среднего священника показалось окровавленное жало. Рана быстро увеличивалась, ее края оплывали от смертельной кислоты.

Воспользовавшись тем, что противник замешкался, послушники дружно откликнулись внезапному нападению скорпиона. Они нанесли два одновременных удара, которые дуэтом отделили головы Инквизиторов от исковерканных туловищ.

За миг все окончилось, успокоившись. Двое победителей возвышались над кучей из десятков трупов, а третий, копошась среди тел, занимался трапезой.

— Второй тур, — из-под изображенной плоти в красном одеянии выглянула побуревшая клешня. Она указала на вспомогательную платформу, несущую не менее двадцати инквизиторов. Поскольку силовой купол запрещал использование атомного оружия, почти все потрясали над головой ручными орудиями, некоторые сжимали длинные луки. На стрелах большинства из них можно было заметить капельки оранжевого паралитического яда, или металлических капсул-шприцов с плазмой.

— Не слишком ли радушная встреча, — утомленно спросил Антон, разглядывая быстро срастающуюся рану на груди.

Скорпион не ответил, выпрыгнув из кучки своих растерзанных жертв, он встал в боевую стойку, приседая и выдвигая клешни вперед. Оба его хвоста хищно топорщились, по ним обильной струйкой стекал фиолетовый яд.

— За бога! — кричали нападавшие, рвущиеся в бой.

— А триста сорок три чертя вам в задницу, — рычал взбесившийся Клипард, размахивая мечом в разные стороны. — Нет, триста сорок четыре!

Первый же враг, не успев даже сделать и шагу по скользкому покрытию площадки, упал с разрубленным от уха до шеи лицом. Мгновенно взмокший кислотник легонько встряхнулся, избавляясь от шипящей крови.

— Я расту! — его песня звучала все громче, когда лезвие проходило сквозь следующую плоть.

Скорпион выбрал себе достаточно неплохое место для ведения рукопашной. В самом далеком углу платформы, где высаживались враги, он бросался на новоприбывших, раздирая их своими устрашающими фиолетовыми клешнями.

В какой-то момент под ограничительный полог прорвались трое Инквизиторов. Пока д‘жабс разделывался с первым противником, двое оставшихся замахнулись копьями.

— Остановить время! — скомандовал Клипард, которому очень понравился немногословный инопланетянин.

— Моего резерва хватит только на тридцать секунд, — возразил меч. — После этого я уже не смогу тебе помогать, поскольку впаду в спячку на несколько часов.

— Плевать, — зарычал Антон, размахиваясь. Он не успевал подпрыгнуть, но вот бросить во врагов свое оружие мог элементарно.

Мир поблек, исчезли все краски, оставляя только черное и белое. Новый послушник Ордена смотрел, как его клинок неспешно выскальзывает из ладони и летит рукоятью вперед. В полете, он развернулся, направив навстречу Инквизиторам свое острие, которое, легонько позвякивая, начало раскрываться в бока. Сейчас его лезвие походило, скорее на маятник, или на головку веера-опахала, которое своим широким телом одновременно вонзилось в шеи нападавших. В замедленной съемке Клипард видел, как, прорываясь сквозь кожу, жировую прослойку, нити мускулов, серое лезвие перебивает артерии и шейные позвонки, и выходит наружу.

Вокруг д‘жабса осенними листьями упали два обезглавленных тела. Скорпион удивленно посмотрел на трупы, а потом повернулся к Антону. Единым прыжком он приблизился к своему спасителю.

— Человек, — прощелкал он. — Никогда еще детеныш несмышленой человеческой расы не выручал д‘жабса от неминуемой погибели! Согласно собранию кодексов моей планеты один из нас должен умереть, или стать неразлучным спутником своего спасителя. Я выбираю, — он секунду помедлил. Капитан этим временем приготовился, сжимая возвратившийся, но спящий теперь кислотник. — Спутника.

— Почему, — поинтересовался Клипард.

— А зачем еще мне, — хитро отозвался скорпион, — враг, способный раскроить меня на четыре части, не успею я даже сказать разок раклан-кла! Д‘жабсу не улыбается ссориться с могущественным Паладином.

— Прости, — ответил Антон, отбиваясь от наседавшего Инквизитора, — но я не дорос еще до высшей касты Ордена.

— Не ври, ложь — не самое лучшее достоинство хилых двуногих, — улыбнулся бронированным ртом инопланетянин. — Даже мне, ренегату родной планеты, четко видно, что ты одной левой завалишь своего коричневого товарища, невзирая на то, что у того — меч длиннее, — он указал на Затворника. — А правой дланью — уничтожишь проклятый крест святош.