Подчиняя вселенные - Владимир Датыщев

— Думаешь, меч может иметь собственное мнение, которое отличается от твоего? — ехидно поинтересовался Липков. — Возможно, он просто анализирует увиденную ситуацию, чтобы пересказать ее тебе в удобном свете.

— Может быть, я надеюсь, — Стигней задумался. — Но перед тем как он поставил ментальный блок, мне показалось, словно он раздвоился…

— А вот это уже бред, — непробиваемо спокойный голос дрогнул. — В мире, да и то не в этом, произошел только один случай, когда оружие раздвоилось! Тебе показалось!

— Нет, господин, раньше я слышал одну мысль, теперь чувствую одновременно две!

— Посмотрим, — процедил сквозь зубы Иона, сдерживая гнев. — Время покажет. Есть еще одна закавыка… Кузнец никак не может выковать побратима для нового монаха. Он постоянно лепечет, мол, настроенный на Антона кислотник уже сотворен и существует. Я был в кузнице и могу уверенно сказать, действительно, атомы не хотят срастаться, из горна вытекает обычный металл, ломающийся даже от самого легкого удара о камень.

Затворник молчал.

— Что произошло после боя с субпространственными уродом? — спросил главный Паладин. — Ты ощущал какое-нибудь ментальное, или божественное вмешательство?

Затворник едва не плакал, посторонний наблюдатель мог бы сравнить его с мокрой заразной дворнягой, которая только что выбралась из лап экологов. Крупные капли пота бежали по его гладко выбритому лицу, он до тошноты боялся. Опасался не только подсознательного врага из Инквизиции, но гнева Верховного инока. А ведь страх был неведом непобедимому воину!

— Да, господин, — едва промолвил Стигней. — После боя со спрутом и процесса инициации, в Клипарде наблюдалась некоторая сила, по могуществу сравнимая с моей. Или, все может быть, даже с вашей.

— Не богохульствуй! — вскричал взбешенный Иона. — Нет такой силы, которая может потягаться со сверхчеловеком!

— Он единым движением брови мог сдвинуть гору, Верховный, — запричитал монах. — Я чувствовал эту силу, она протекала между ним и моим мечем.

— Меч не имеет собственной силы, — парировал Липков, он изо всех сил держался за рукоять своего побратима, дарованного богом, и уповал на того, с кем имел честь когда-то встретиться. — Он выступает лишь проводником и неслабым катализатором!

— Знаю, старший из Паладинов, но я чувствовал эту силу. И мощь эта не имела границ, словно была предназначена для разрушения мира!

— Вот! — внезапно успокоился Верховный Глава. — Ты послан в эту миссию только для того, чтобы пробудить эту силу, активировать ее и свести в поединке с творцом ее!

— Я понял, господин, — прошептал послушник, никогда не слыша своего учителя и господина в таком состоянии.

— Ощущаемая тобой сила, — собрался, наконец, с мыслями Иона, — гласит, что Избранный уже проснулся и готовится исполнить свой последний долг!

Монах, валявшийся у подножия кровати, в надежде поднял голову. Он и до этого поручения мыслить не мог, что сбудется пророчество. И кем оно будет задействовано спустя тысячи и десятки тысяч лет. Им, никому не известным сыном врача и профессора геотехнологий! Он был на пике довольства и самолюбия, что строго воспрещалось любому иноку Ордена.

— Я буду слушать, мой господин и учитель! — раздался в динамике голос.

— Прекрасно, — Липков был удовлетворен ответом. — Не печалься и не удивляйся, если твой меч внезапно разделится, отдавая половину своей сущности какому-то пилоту — это одно из испытанный Вечной Мести. Клинком, получившимся от этого разделения, будут утоплены миллионы литров крови наших врагов. Наконец упадет ненавистная Инквизиция, а за нею человечество потеряет последнюю ветвь из древа жизни!

— Да, Иона, первый среди нас, — откликнулся монах. — Наши враги падут, и несметные полчища демонов их другой реальности захлестнут этот бренный мир, оставляя только праведных и затворников. Пусть даже мы умрем, но миром станет править доброта и справедливость!

Затворник благоговейно уткнулся в край своей кровати. Издалека за ним наблюдал ангел Мести, именованный Верховным Главой.

— Мы уничтожим погрязший в болоте самолюбия мир, — проповедовал, как на уроках Иона. — Все грешники погибнут, открывая путь безгрешным созданиям. И, наконец, ближний возлюбит ближнего своего, забыв обиды. И воцарится покой над созданиями божьими, и будет любовь. И уйдет месть, растворившись в каждом из нас, как частичка божественного.

— Да, мой господин, — прошептал послушник Ордена, именуемый Затворником.

— И будем мы править добрым миром, — продолжал его Паладин. — Не будет больше злобы и боли. Воцарится только вечный покой, и младшие преклонятся перед нами, и огромные крепости врагов падут пред нами!

— И падут пред нами, — слепо вторил монах.

— И будет Орден богом, а бог будет, — шептал Иона, — Орденом.

— Будет орденом, — фанатически вторил Стигней.

— И будет мир!

— И будет спокойствие, — повторял Затворник.

— И не будет больше крови, кроме жертвоприношений Ордену!

— Не будет крови.

— И станем мы живыми богами, всюду сущими!

— Станем богами, — вторил монах. — Сущими.

— Избранный должен пойти против мироздания! — спокойно говорил Иона Липков. — Человечество должно умереть, открыв дорогу для более совершенных созданий!

— Откроет! — пообещал Стигней.

В это время открылся портал между явью и подпространством.

Глава 7

«Драка не всегда заканчивается запланированным исходом»

Пространство привычно взбурлило, звезды немного сошли со своих орбит на миг, чтобы опять вернуться на запланированные Творцом траектории.

Ловкие пальчики связистки забегали по клавиатуре пульта, включая маскировочное поле, сбивающее с толку все радары и анализаторы противника. На командном голографическом панно тотчас замелькали столбики цифр, оснащенные изображениями орудий, от которых не погнушался бы и линкор.

Флуктуации вселенной успокоились, как только Антон приказал отослать короткое аудио-сообщение. Он встал на фоне измененных до грани фантастики данных о боекомплекте и обратился к неизвестным путешественникам, которые без движения висели около одной из мертвых лун местной звезды.

Спустя десять минут корабль пиратов понял, что наводка не была настолько достоверной, как хотелось бы раньше верить. Полковник Рубенок никогда не бросал слов на ветер, но предугадать все детали не удавалось даже ему — лучшему особисту императора.

Жертва вышла из субпространства совсем не там, куда направляло взор большинство бортовых орудий.

Корабль появился в двенадцати парсеках сзади, на повторное нацеливание пушек потребовалось бы не менее трех минут. Тем более что весь боекомплект врага был нацелен на их черно-белый звездолет сквозь вороненые дула двадцати пяти стволов звездолета.

Капитан мятежных имперских войск, именуемый Серым Карликом, невзирая на почти три метра роста, подчинился требованию своих противников. Он со скучающей миной встал перед экраном, показывая всю крутость пиратов. Но, к сожалению, к ним подключилась не прямая связь, а голозапись.

Увидев изображение, капитан корсаров долго истязал себя чувством «де жа вю»,[5] рассматривая не слишком противное, как на пирата, изображение. Ему казалось, что они с этим человеком уже встречались, или им еще только предстоит это сделать. Карлик был несильным экстрасенсом, и, сам того не подозревая, оказался прав. В последствии…

Перед грозами вольного космоса предстал среднего роста человек в цивильной форме звездного капитана. Он стоял, немного иронично облокачиваясь на спинку командного кресла и, едва пряча улыбку, обращался к потенциальным нападающим.

— Не знаю, кто ты, дорогой противник, — почти весело сказал парень в чистом капитанском наряде, тогда как одежда любившего кушать и драться пирата отливала всевозможными пятнами от крови и бесчисленных соусов. — Но смею тебе сообщить, что с тобой говорит командор Антон Клипард, бывший боевой майор имперского военного флота. Пребывая в ранге гражданского капитана, заявляю следующее.

Сейчас на тебя смотрят ровно двадцать пять орудий, которые своей мощностью могу пробить твои щиты еще до того, как ты направишь пушки хотя бы в наш сектор. Посему предлагаю, в надежде, что ни тебе, дорогой незнакомец, ни нам не нужны лишние жертвы, отправить на мое судно мирную экспедицию. Всем людям будет оказано надлежащее послам внимание, медицинская помощь, а также мы гарантируем неприкосновенность, в том случае, если послы будут вести себя согласно канонам межгалактического пакта о мирных переговорах.

Если в течение одной минуты мы не получим вразумительного ответа, либо пушки вашего изумительного кораблика начнут двигаться, неугодный нам звездолет-агрессор будет подвергнут обязательной аннигиляции, поскольку наши сенсоры улавливают у вас наличие жизни, отбрасывая вариант о межзвездном роботе-разведчике!