Новый Мир ( № 1 2011) - Новый Мир Новый Мир

Здесь у нас зимний сад. А это мама. Горшок для нее я подобрал совершенно случайно на блошином рынке. Но, по-моему, очень подходит. Вам нравится? Кстати, некоторые люди от запаха герани в бешенство приходят, некоторые в обморок падают. А я ничего, как видите. Мать все-таки. На горшочке, смотрите, здесь малиновые узоры в восточном стиле. Красиво? На мой взгляд, пресимпатично. Но хорошо.

А вот это — кладовка. В ней раньше у нас невесть что хранилось, потолки-то высокие, а теперь тут может какое-то время, покуда я его от вас не заберу, пожить папа. Но он же умер? Умер, а никто и не говорит, что не умер. Конечно умер. Но он обязательно вернется! Вы думаете? Обязательно. У нас в семье все возвращаются. Кто растением, кто кошкой, кто собачкой. Прибежит! Ему не впервой. Не впервой? А то как же! Он, я думаю, возвратится конем. Возможно, даже Пегасом. И в самом скором времени. Конем. Почему конем? Ну, это долгая история, не имеет значения, почему конем.

Так вот, если он придет, то вы его на первое время сюда в кладовку поместите, а сами позвоните мне по телефону. У меня к тому времени будет свой огромный дом в лесной части страны. Вблизи будет речка, речной вокзал, красивая, но небольшая железнодорожная станция, похожая на пресловутый Павловск, красивый мобильный телефон, костюм или два, магазины разные, пристань с лодкой. А к дому будут примыкать множество прекрасных пристроек. Там будут жить мои бесчисленные родственники и знакомые, которые никак не могут завершить карусель своих бессмысленных перерождений.

Так вы что же, буддист получается? Я? Буддист? Да бог с вами! Я — нет, никогда, я православный христианин! Больше, правда, пока в душе, потому как еще не крестился. Но уже как бы оглашенный. Готовлюсь, значит, книжки читаю, с людьми говорю, на службы прихожу, когда голова болит не очень и я могу сообразить, куда мне идти. Ну то есть я пока еще разбираюсь что к чему. Без спешки так схожу в церковь, постою, посмотрю. А что? Мне нравится.

Когда-нибудь, я вам это могу сказать по секрету, а на самом деле в самом ближайшем времени, я думаю, что завтра-послезавтра, мы с моей невестой по фамилии Бэсинджер станем венчаться. И непременно в нашем Свято-Преображенском соборе! Да, да! Закажем по телефону лимузин и поедем, сигналя! Эх, люблю я быструю езду! Просто-напросто Чичиков какой-то, ей-богу!

Поздравляем! Поздравляем!

Ну-ну. Не так громко! Что ж вы так кричите! Не надо так орать, дорогие мои! Придут соседи, и всем нам тут тогда несдобровать. Я на прошлой неделе им залил туалет, а на позапрошлой скинул их кошечку в лестничный пролет восьмого этажа. Да, в наш лестничный пролет.

И что? Что — и что? Полетела эта кошечка вниз, как птица Сирин. Только крик ее истошный раздавался в небесах. Млять, кричала кошечка, я не буду больше гадить у вас под дверью, только верните меня на место!

И что вы? И что я? Конечно вернул! У меня, видите ли, очень доброе сердце. Очень. Это еще замечали мои школьные учителя. Вот, например, учителя физкультуры я как-то утопил в школьном туалете за то, что он был слишком повадлив на молоденьких девочек. Все, понимаете, норовил ухватить за попу то одну, то другую, козел, млять, безрогий! Попы их ему покоя не давали! Подъем переворотом тренировал до умопомрачения, падла! У самого штаны спереди просто палаткой торчат, нос побледнел, глаза жирные, руки потные, а он все подсаживает тринадцатилетних девчонок на турник. Вот я его и утопил. Но тут взмолилась завуч, Ирина Георгиевна. Говорит, Митя, пощади Сергея Леонидовича, вытащи его из говна! Ну, я и вытащил его. Не сразу, конечно, не сразу. Зачем спешить? Пусть поплавает, пусть подумает, как и что! Так и плавал до утра.

Так он, поди, был уже мертв?

Естественно! Как самовар! Мертвее мертвого!

Но коллеги положили его лицом вниз, учитель географии левую руку на затылок, учитель пения правую на сердечную чакру и три раза прокричали хором “ пьер-де-кубертен ”. Все. Встал, живее живых. Только соображал с тех пор плохо и говна боялся.

Да, я женюсь обязательно, как только куплю себе дом. Но для начала все же мне надо продать вам вот эту квартиру и получить от вас какие-никакие деньги. Вы, кстати, деньги принесли? Это плохо. Вы знаете, мне очень нужны деньги.

Во-первых, нужно обязательно купить дом и жениться. Понимаете, мне уже пора. Да. Я ведь был уже женат раз. Я вам не говорил? Да-да. А чему вы удивляетесь? Был. Меня женщины любят. Во-вторых, мне подлечиться надо. У меня все время, знаете ли, болит голова. Дело в том, что я в свое время переболел арахноидитом. Арахна — это паучок такой. Вот он мне в голову залез и до сих пор плетет там свои сети. И я все время путаю то, что действительно со мной случилось, с тем, что не случалось со мной вовсе.

Да вы что? С чего мне врать?! Никогда не могу сказать точно, что было, а чего не было. Паучок, понимаете. А у меня и без него был аутизм в легкой форме. Я бы сказал, в легчайшей. Сейчас по мне этого совсем не скажешь. Но когда-то… И вот теперь проблемы с женщинами. Нет-нет, не в том смысле, что вы! С этим как раз все в полном порядке! Ого-го! С этим все более чем, друзья мои! Мне могут позавидовать многие наши коллеги. Непорядок в другом! Я не помню, с кем я был, а с кем не был, и все такое. Понимаете, в чем дело?

Мучительно, честное слово.

Трудно с этим на работе бывает. Особенно если вы, как в настоящее время ваш покорный слуга, работаете менеджером бизнеса. Да, представьте! При всей своей загруженности еще и ухитряюсь работать то тут, то там. Сижу в офисе за лэптопом, продажи осуществляю. А куда деваться? Да, несмотря на болезнь, ухитряюсь как-то! Работаю то там, то сям. И тут я должен помнить, с кем был! Помнить должен. Но не помню! Хоть убей меня, не помню, и все!

Но хуже, хуже всего, что я помню то, чего на самом деле абсолютно не было! Понимаете, что за интрига тут может быть? Представьте только. Прихожу в драматический театр. Вижу: она, насколько мне помнится, моя пассия, сидит и в бинокль партер разглядывает. Чулочки черненькие, ноги длинные, торс обворожительный. Я к ней, кладу руку на колено и говорю, как дела, милашка, не пора ли получить катарсис?! А она в крик. Неприятность, одним словом. Оказывается, что мы с ней и вовсе незнакомы!

Но как отличить то, что было, от того, чего не было вовсе?! Вот вопрос вопросов! Камень преткновения в своем роде! Я даже, знаете, книжки разные стал читать. Нет, что вы, не медицинские! Ни в коем случае! Я же понимаю, что медицина наша с вами недалеко ушла. Нет. Философов разных. На предмет? На предмет, чтобы найти у них верный рецепт отличия того события, которое имело место быть, от того события, которого не было и быть не могло. Мне же больше ничего от них не надо! Мне бы только это. Только бы отличить, а смысл и прочее — это все Христос! Иисус Христос, Сын Божий.

А вот бывшее событие отличить от не бывшего — это уж, мне кажется, и философы в силах? Или нет? Что-то вы замолчали? Вы деньги-то с собой,

конечно, не взяли? Нет, не взяли. Ну да, ну да. Понимаю.

Да вы садитесь, садитесь, чай уже совсем остыл, как говорится. Я вас сейчас песочным печеньем угощу. Его моя мама печет. Удивительное печенье, я вам доложу. Какое печенье, она же умерла? Умерла, а никто и не говорит, что не умерла. Конечно умерла. Но вот верите мне, я ведь сам себе не готовлю! Однако каждое утро встаю, иду сюда к себе на кухню, а оно, то есть печенье, тут себе и лежит на блюдечке! Чай, знаете, стоит, дымится. Слева располагают стакан с охлажденной водой, а взбитые сливки в креманке ставят справа. Кто ставит? Так в том же и дело, что неизвестно!!! О чем же я вам и толкую! В чем же чудо каждодневное. Прихожу, а тут и салфетка тебе, и сервиз в стиле Art Deco, и что хочешь.

Но все это, допустим, можно как-то устроить. Но вот откуда берется печенье, я в толк не возьму. А ваша мама точно умерла? Куда точнее, куда точнее, братцы. Посмотрите хотя бы на эту гераньку. Это же ведь она. Ау, маменька, ау. Хотя, знаете, иногда некоторые мысли закрадываются. А вдруг все-таки эта геранька ни при чем. И почему я, собственно, так думаю? Да, в самом деле, почему? Потому что…

Слышите, кто-то скребется в дверь? Нет, это не конь, нет, не он. Ему еще рановато. Это кошечка. Да, именно, та самая, как птица Сирин. Ага, вот и ты, лапушка. Привет! Смотри, я тебе молочка налил! Вот молодец, вот умница!

Вы знаете, после того случая мы с ней совершенно неожиданно сладили! Да, представьте. И гадить перестала, и ластится, и молока просит. Один полет с восьмого этажа — и личность меняется напрочь…

мама

Эх, ма-а-аамочка, мамочка моя, мама! На кого же ты меня оставила, на кого? Ты ведь прощаешь мне мой бред насчет герани и прочего?