В объятиях врага - Алисон Робертс

– Ты говорил, что тебя увезли во Францию, когда тебе было шесть лет.

Ник коротко кивнул, но не произносил ни слова.

– Потому что твою маму выселили из коттеджа, ей нечем было за него платить. А годом раньше твоего отца убили на работе при трагических обстоятельствах. И ты мне этого не рассказывал…

– Да, – отрезал Ник. – Я тебе этого не рассказывал.

Сердце говорило Занне, чтобы она протянула руку и коснулась его, ведь ему нужно было успокоиться. Голова говорила, что нужно ударить его побольнее.

– А как же так удачно совпало, что общество охра ны исторических зданий послало тебя оценить мой дом, а?

К обвинительному тону добавилось раздражение. Занна не догадывалась, что бьет по самым больным местам. Ник не выносил, когда кто-то лез в эту часть его жизни, потому что никому не доверял настолько, чтобы поделиться своей историей. А тут на него давили, когда он еще не был готов. Атмосфера накалялась. С тех пор как Ник вырос и стал самостоятельно управлять своей жизнью, никому не удавалось на него давить. Но Занна и так все знала. В защитных стенах его сокровенного прошлого пробилась брешь. Она ведь уже доверилась ему. Открыла свое сердце и поделилась болью, которая обрушилась на нее в Лондоне.

Домми… Он не слышал этого имени с двенадцати лет, когда умерла мама. Домиником он стал, когда его взяли под опеку, а Ник появился в шестнадцать лет, когда он нашел работу, позволившую ему стать независимым. Ник уже отвечал сам за себя и направлял свой жизненный путь так, чтобы никогда снова не почувствовать ту боль.

Об этом не знал никто. Даже Пит, его ближайший друг, обладал лишь отрывочными сведениями о прошлом Ника. И Пит не понимал, зачем он взялся за этот проект, хоть и догадывался, что дело было нечисто.

– Никто меня не отправлял. Я тебе ничего подобного не говорил.

– Ты прекрасно знал, что я приняла тебя за оценщика! И не сказал правды!

Ник закрыл глаза:

– Да.

Вот оно. Подрыв доверия. И Нику теперь не стать лучше. Он разочаровался в себе. Как, черт возьми, это могло произойти? Он столько лет выстраивал защиту, а эта девушка просочилась к нему в душу и легко может сделать его уязвимым.

– Но почему, Ник?

Ее чуть задрожавший голос ножом резанул ему по сердцу.

– Ты думал, я не пойму?

Он сверкнул глазами. Да разве она могла понять?

И простить его обман? У нее самой была детская травма. Занне посчастливилось найти любящий дом, и она не знала, как разрушается душа, когда тебя окружают нелюбимые люди, но знала, что значит потерять родителей.

– Занна, ты помнишь, что ты чувствовала, когда твоих родителей не стало?

Она медленно кивнула:

– Как будто мир рухнул. Я была растеряна и очень, очень напугана.

– Так было и со мной, и с моей матерью, когда отца убили. И когда я об этом узнал, мой мир на самом деле рухнул. Мама этого не перенесла. Она заболела. Дети, бравшие у нее уроки, ушли. Она забрала меня к себе на родину, но там невозможно было найти работу. Она заболела по-настоящему, у нее нашли рак, который диагностировали слишком поздно. Думаю, она сама хотела умереть, чтобы снова быть вместе с папой.

– Боже мой… Ник…

В его словах Занна слышала голос загнанного в угол ребенка. Чувствовала, как ему больно от мысли, что он не справился, что он никуда не годен. Ее сердце совершило окончательную победу над разумом, и желание успокоить Ника стало непреодолимым. Как и желание простить его.

– Сколько тебе было, когда она умерла?

– Двенадцать.

– Значит, тебя взяли под опеку?

Он коротко кивнул. Об этих годах он не собирался рассказывать. Никогда.

– Я научился блокировать воспоминания, когда моя жизнь улучшилась. Много лет я о них даже не задумывался. Пока не увидел этот дом снова. Соседний дом, в котором жила одна страшная дама.

Занна ухмыльнулась:

– Да уж… Я тоже сначала считала ее страшной. Яркая личность, это уж точно. В жизни не встречала никого, подобного ей.

А Ник в жизни не встречал никого, подобного Занне.

– Я прилетел в Новую Зеландию по совсем иной причине, – признался он. – С воспоминаниями стало трудно справляться, они нахлынули так неожиданно. А сейчас я к ним готов. – Он сглотнул комок. – Готов отдать прошлому дань почтения. – Он посмотрел Занне в глаза. – Я не мог поделиться с тобой воспоминаниями. Они были слишком болезненными, слишком личными. И… я не знал тебя.

– Но теперь знаешь.

Занна очень нежно на него посмотрела. Последний раз он видел подобный взгляд, когда… Когда мама говорила, как сильно его любит. У него до боли сжалось сердце, и ему пришлось отвернуться.

– Ты бы рассказал мне, если бы я ни о чем не узнала?

– Я собирался рассказать обо всем сегодня. Не мог не рассказать. После того как ты поделилась со мной лондонской историей. Занна, я… Я не хотел причинять тебе боль.

Ник потихоньку начал в ней разбираться. В ее глазах вспыхнул огонек – значит, она увидела в его словах правду. По ее смягчившемуся лицу он понял, что ее доверие пошатнулось, но устояло. На этот раз. Он почувствовал, как напряжение потихоньку спадает.

– Что ты хочешь сделать, чтобы почтить свои воспоминания? Ты ради этого хотел купить поместье?

– Да.

Ник глубоко вздохнул и поведал ей идею музыкальной школы. Она стояла бы рядом с рекой и парком. Ветер разносил бы звуки музыки над крохотным клочком земли, где его родители когда-то были счастливы. Где он был счастлив. В парке можно было поставить красивую скамейку с их именами, и прохожие сидели бы и слушали музыку. Он рассказал ей о галерее, которую хотел бы сделать в фойе школы, чтобы отдать должное дому на улице Метросидеросов.

Он уже не помнил, когда успел взять Занну за руку. Или это она его взяла за руку? Не важно. Занна внимала каждому его слову, и у нее по щекам текли слезы, когда Ник наконец закончил.

– Ник, это просто чудесно! Мы с Мэгги так упрямо сражались за спасение нашего дома, потому что знали: если придет время, когда нас здесь не будет, на его месте может появиться нечто отвратительное вроде огромного отеля или еще одной многоэтажки. Но твоя идея с музыкальной школой… Именно она здесь и должна находиться. Да, Мэгги точно понравится. – Занна улыбнулась сквозь слезы. – Наверное, судьба заставляла нас сражаться просто потому, что это место предназначено тебе.

Было тяжело сглотнуть ком в горле. Тяжело дышать, когда у тебя давит в груди. Занна действительно все поняла. А он понял, что за это может ее полюбить. Это подарок судьбы. Ведь ничего страшного не произойдет, если не сообщать ей о том, что владелец многоэтажки – он сам?

«Не произойдет, – сказала ему голова. – Это может все изменить».

«Произойдет, – сказало ему сердце. – Это может все изменить».