Состояние аффекта - Ева Львова

– Вот-вот, лучше поговори с кем-нибудь знающим, – поддержал кузена Борис. – Расспроси того, кто помнит твоих стариков молодыми.

Точно! Как же я не подумала о Екатерине Андреевне! Вот к кому я поеду и выясню всю правду о моей матери!

– Борька, ты гений! – прокричала я. – Прямо сейчас и поеду к одной тетке, которая обязательно расскажет мне все, что знает! А знает она о-го-го как много!

Я потянулась к мышке, чтобы отключиться, но Борис протестующе замахал руками.

– Завтра, лучше ехать завтра!

– Да нет же, как ты не понимаешь, я все равно не смогу заснуть!

– Эй, Агата, подожди! Я, собственно, хотел узнать, готовы ли документы по делу Воловика. На следующей неделе суд, а ты молчишь. Я же волнуюсь!

– Само собой, готовы, – с достоинством откликнулась я, прекрасно понимая, что стоит мне только обмолвиться, что я так этого дела не оставлю, как Устинович-младший тут же свяжется с главой адвокатской конторы и потребует, чтобы Эд Георгиевич передал дело кому-нибудь другому. А допустить, чтобы добрый парень Валера сел в тюрьму, я не могу.

– Ну, ладно, тогда прощаюсь с тобой до завтра. Смотри там, осторожнее, что-то я за тебя волнуюсь.

– Не беспокойся, ничего со мной не случится. Жду твоего звонка. Семен, всего вам хорошего.

Я отключила компьютер и, подхватив с полки ключи, выбежала из дома.

На такси я за считаные минуты добралась до авторемонтной мастерской подзащитного, рядом с которой оставила свою машину, и, пересев в «Мини-Купер», помчалась в Жуковский. Звонить я не стала, побоявшись, что Екатерина Андреевна, сославшись на поздний час, даст мне от ворот поворот. А если я свалюсь как снег на голову, что она сделает? Не выставит же меня за дверь! Ждать до завтра у меня не хватило бы терпения, так мне хотелось выяснить правду.

Казалось, Меллина не слишком удивилась, распахнув дверь и обнаружив меня на лестничной клетке, а скорее даже обрадовалась.

– Агата, ты как раз вовремя, – возбужденно проговорила она.

– Добрый вечер, я не слишком поздно? – на всякий случай поинтересовалась я, проходя за хозяйкой в коридор и наблюдая, как она запирает дверь.

– Да нет, ну что ты, – откликнулась бабушкина приятельница. – Ко мне зашла Оксана, соседка из квартиры напротив. Она рассказывает удивительные вещи! Пойдем, послушаешь, тебе тоже будет интересно!

Заглянув в гостиную, я увидела темноволосую девушку, пристроившуюся в кресле.

– Это мой адвокат Агата, – кивнула на меня хозяйка. – Если не сложно, Оксана, повтори, пожалуйста, про того мужчину.

– Да, я видела в день убийства Ольги Петровны незнакомого мужчину, – решительно заговорила Оксана. – Он выходил из соседней квартиры, а я смотрела в глазок. Ко мне должен был прийти приятель, и я сидела как на иголках, прямо не отходила от двери. Поэтому я видела, как сначала в квартиру напротив позвонила Ольга Воронина, ей открыла хозяйка, а минут через десять Екатерина Андреевна куда-то ушла. А потом к нам на этаж приехал лифт. Я была уверена, что это мой Генка, и даже слегка приоткрыла дверь, но это оказался не он. Это был чужой человек в синей бейсболке. Он позвонил в квартиру Екатерины Андреевны, и дверь сразу же открылась. Мужчина вошел, а минут через пятнадцать вышел. Генка в тот день так и не пришел – застрял в глухой пробке с разряженным телефоном.

– Отличное известие! – обрадовалась я. – Скажите, Оксана, вы хорошо его разглядели?

– Да нет, как я могла! Говорю же, на нем была бейсболка, надвинутая на самые глаза. И просторная ветровка, застегнутая на все пуговицы.

– А следователю вы это рассказывали?

– А меня никто и не спрашивал, – пожала плечами девушка. – Я ждала-ждала, когда ко мне придут с вопросами, вижу – никому ничего не нужно, вот я и решила сама рассказать Екатерине Андреевне о том, что видела.

– Вы молодец, Оксана, – похвалила я свидетельницу. – Ваши показания как нельзя более кстати! Следователь Ткаченко вызвала нас на пятницу, чтобы предъявить Екатерине Андреевне обвинение в убийстве, но если вы прямо завтра придете к ней и расскажете все так же, как нам, то, думаю, ее уверенность в причастности вашей соседки к смерти Ворониной сильно поколеблется.

– Напишите адрес, куда идти, я завтра же в обеденный перерыв съезжу к следователю.

Получив адрес прокуратуры, девушка поднялась с кресла и, попрощавшись, направилась к выходу.

– Пойдем на кухню, я поставлю чайник, – предложила Меллина, заперев за гостьей входную дверь.

– Екатерина Андреевна, мне нужно у вас кое-что спросить, – решительно проговорила я.

– Ну что же, спрашивай, все, что знаю, расскажу, – согласилась моя доверительница.

– Я узнала, что моя мама столкнула своего отца с подоконника, когда он мыл окно. Вы что-нибудь слышали об этом?

Меллина замялась, отвела глаза в сторону и так некоторое время стояла, сжимая на груди ворот халата.

– Почему вы молчите? – не выдержала я.

– Давай-ка присядем, – скомандовала она и, не дожидаясь ответа, опустилась на диван.

– Ну же, почему вы молчите?

– Да, это правда, – чуть слышно ответила Екатерина Андреевна, теребя кисти пледа. – Вере было пять лет, и она не могла отвечать за свои поступки. Твоя мама была поздний ребенок, она родилась, когда Ида была уже подростком, и малышке всегда все сходило с рук. Ее баловали и выполняли все ее капризы, но в тот раз глава семьи проявил твердость и сказал «нет». Это стоило ему жизни. Мать девочек не смогла простить младшей дочери смерть мужа, и Вера до самой ее смерти находилась в спецлечебнице. А после похорон матери Ида забрала младшую сестру к себе в семью и стала вместе с Владленом растить ее, как родного ребенка.

Разговор с Меллиной только усугубил мои страдания. Мало того, что моя мать – убийца, она еще и завсегдатай психушки! Я всегда думала, что дедушка и бабушка – родители моего отца, и ужасно удивлялась, что в нашем доме нет фотографий маленького Левушки. Это обстоятельство прояснилось после того, как я узнала, что отец усыновлен ими практически в подростковом возрасте. Затем на меня обрушилась правда про маму. Оказывается, она была родной сестрой бабули, но опять у меня возник вопрос относительно маминых снимков в семейном архиве. Их не было, так же как не было и снимков отца. И только теперь мне стало понятно, почему у деда и бабушки совсем нет детских фотографий мамы. Их просто некому было сделать, ибо в психиатрические клиники не наведываются фотографы. Честно говоря, свою маму я представляла себе совсем не так. Когда я была маленькой, она казалась мне волшебной феей, улетевшей в сказочную страну, и я совсем не была готова к тому, что моя мать просто сумасшедшая убийца.

– А мой отец? Он что же, готов был жить с ненормальной женой? – угрюмо поинтересовалась я.

– Лева так любил Веру, что закрывал глаза на ее чудачества. Он был удивительный человек. Почти святой.

– Ладно, я пойду, – буркнула я. На сегодня мне хватило общения с Воловиком, и еще одного святого я бы уже не выдержала. – Мне завтра рано вставать, шеф на работу вызывает.

Это была чистая правда. Мой непосредственный начальник Эд Георгиевич позвонил сегодня на сотовый и не без сарказма уточнил, собираюсь ли я хоть изредка бывать в конторе. Пришлось сказать, что завтра с утра я прибуду в Кривоколенный переулок к самому началу рабочего дня.

– Надеюсь, Оксана выполнит обещание и даст показания следователю, – сухо сказала я. – А мы с вами встречаемся в одиннадцать часов в пятницу перед прокуратурой. Еще раз спокойной ночи.

Выйдя из квартиры Меллиной, я аккуратно прикрыла за собой дверь. Дождавшись лифта, помахала рукой, уверенная, что в этот самый момент Оксана наблюдает за мной в дверной глазок. Я добралась до дома и плеснула в чашку с зайцем остатки огненной воды из водочной бутылки и, выпив водку одним махом, рухнула на диван. Как была, в платье и косметике, я провалилась в черную бездну сна.

Разбудил меня будильник, заблаговременно поставленный с вечера на половину седьмого утра. Я действительно планировала поехать утром на работу, однако до этого мне нужно было сделать одно важное дело. Из ворот своего дома я выехала не в сторону Маросейки, как обычно на работу, а развернулась к Яузской набережной и устремилась сквозь утренние пробки прямиком к заправке. «Нексия» охранника Олега, как и вчера, стояла справа от домика кассира. Я влетела на заправку и, сбросив скорость до минимума, резко вывернула руль влево и аккуратненько въехала «Нексии» в бок. Пока я сидела и ждала Олега, ко мне уже бежали свидетели этого дорожно-транспортного происшествия – утром на заправке было полно народу.

– Девушка, с вами все в порядке? – заглянул в салон мужчина, добежавший до меня первым.

– Там был котенок! – взволнованно сообщила я, указывая пальцем прямо перед собой. – Он жив? Скажите, жив?

– Какой котенок? – растерялся свидетель. – Я не видел котенка!