Мятежная страсть - Джулия Гарвуд

Тогда она решила строго выдерживать приличия и не смотреть ему прямо в глаза, дабы не смущать бедного юношу. Заиграл оркестр, и Кэролайн унесли волны ритмичной музыки. Как она была благодарна Каймену за то, что он научил ее танцевать! Она знала, что Бредфорд не сводил с нее глаз, но поклялась не смотреть в его сторону. Скользя под музыку, она решила совершенно не обращать на него внимания, в сотый раз повторяя себе, что он выглядит слишком надменным. Он похож, снова подумала она, на древнего спартанца – тугой клубок самоограничений и железных мускулов. А ведь судьба Древней Спарты и ее сограждан как-то не особенно раньше волновала Кэролайн.

Танец наконец закончился, и Кэролайн показалось, словно она простояла на коленях на каменном полу не один час. Во время танца виконт непрерывно толкал ее и наступал на ноги.

Отец Кэролайн приблизился к ней, лишив тем самым виконта возможности причинить ей дальнейшие муки, и неуклюжий молодой человек, отвесив последний глубокий поклон, начал было отступать назад, но внезапно изменил свое намерение, снова повернулся лицом и схватил обеими руками руку Кэролайн. Не успела она отдернуть руку, как виконт наклонился и звучно поцеловал ее.

Кэролайн едва сдержала смех, и виконт, пообещав непременно вернуться, наконец оставил их одних.

– Не воспринимай это как оскорбление, отец, но мне кажется, что англичане – в высшей степени неуклюжие существа, – произнесла Кэролайн, глядя в спину удаляющемуся виконту.

– Поскольку и ты англичанка, к тебе это тоже должно относиться, – с улыбкой ответил ей отец.

И тут перед ней внезапно возник он в сопровождении Брюммеля. Кэролайн не могла сделать вид, что не заметила двух друзей, потому что они заслонили ей и зал, и гостей, и весь свет. Она несколько секунд смотрела на широкую грудь Бредфорда, а потом заставила себя поднять взгляд.

– Мы бы хотели быть представленными, – произнес Бредфорд, заметно растягивая слова.

Слова эти предназначались для ее отца, но глаза его были устремлены только на Кэролайн. Почувствовав, что он не сводит взгляда с ее губ, Кэролайн нервно облизнула их кончиком языка.

Граф Брэкстон был польщен.

– Разумеется. Позвольте мне представить вам мою дочь, Кэролайн Мэри. Кэролайн, дорогая, я чрезвычайно раз представить тебе графа Бредфорда и мистера Джорджа Брюммеля.

Бредфорд повернулся к Брюммелю и усмехнулся.

– И на этот раз ты будешь первым, я полагаю?

– Естественно, – ответил Брюммель. Он перенес все свое внимание на Кэролайн и улыбнулся ей. Шум в зале утих, и Кэролайн показалось, что все присутствующие прислушиваются к их разговору. Она почувствовала себя в центре всеобщего внимания.

– Я искренне рад знакомству с вами, – произнес Брюммель чрезвычайно официально.

Он поклонился, едва ли не достав кончиками пальцев пол, и вновь выпрямился.

– Вы приехали из колоний? – спросил он, беря ее руку и поднося к губам.

Присутствующие неслышно ахнули при виде этого подчеркнуто почтительного жеста, а глаза Кэролайн сверкнули озорством и благодарностью. Она чувствовала, что ее отец чрезвычайно доволен таким вниманием к ней. Так что появившийся у нее на щеках румянец был сейчас весьма кстати!

– Вы гений проницательности, если смогли это понять, ведь я в самом деле из колоний, мистер Брюммель, – произнесла в ответ Кэролайн.

– Будьте так добры называть меня Бью. Я предпочитаю это прозвище моему настоящему имени Джордж.

– Так ваше настоящее имя Джордж? – спросила Кэролайн, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

– Да, и совсем недавно одна весьма прекрасная леди угадала его.

Он явно получал громадное наслаждение от беседы с ней, особенно от того, что она, несмотря на все его старания, оставалась серьезной. Кэролайн поняла: настал ее момент.

– Мне кажется, у нас даже есть общий друг, Бью. – Брюммель озадаченно посмотрел на нее, а Кэролайн только улыбнулась. – Да, мистер Гарольд Смит частенько рассказывал мне о вас. Вы, конечно, вряд ли помните его, ведь бедняга давным-давно продал все свое имущество и переехал в колонии. Он всегда говорил, что Лондон – чересчур… варварский город. Я повторяю его собственные слова.

Брюммель и Бредфорд взглянули друг на друга, а потом снова изумленно уставились на нее. Затем дружно расхохотались, а Брюммель, смеясь, принялся вытирать носовым платком слезы, выступившие на глазах.

– И как сейчас поживает мистер Смит? – спросил Бредфорд, вдоволь насмеявшись.

Улыбнувшись ему, Кэролайн снова повернулась к Брюммелю.

– Что ж, мне кажется, теперь неплохо. Он немного повредил себе ногу, но, судя по его виду, сейчас она вполне зажила.

– И чем же страдал бедняга? – вставил графу словечко в разговор.

– Подагрой, – тут же ответила Кэролайн. Брюммель закашлялся, и Бредфорд похлопал его ладонью по спине

– Я не смеялся так несколько лет, – признался Бью. – Мадам, я восхищен и надеюсь снова встретиться с вами. – Последнюю фразу он произнес несколько громче, и Кэролайн поняла, что это было сделано намеренно, для сведения всех прислушивающихся к их разговору. – И я надеюсь еще сегодня быть представленным вашей кузине.

Кэролайн согласно кивнула и проводила его взглядом. Потом повернулась к Бредфорду, собираясь с духом, чтобы спросить, не хочет ли он присоединиться к другу.

Оркестр снова заиграл как раз в тот момент, когда ее отец решил отправиться за бокалом шампанского для маркиза. Бредфорд успел попросить у него позволения пригласить Кэролайн на танец. В зале звучал вальс, и, хотя граф любезно дал согласие, Кэролайн отрицательно покачала головой.

Бредфорд, не обращая внимания на отказ, взял ее за руку. Едва ли не волоча девушку за собой, он пересек зал, и они оказались почти у выхода. Здесь он повернулся и властно положил руку ей на талию.

Глядя на грудь Бредфорда, обтянутую черным камзолом, Кэролайн прошептала:

– Я не умею танцевать вальс.

Другой рукой Бредфорд поднял вверх ее лицо.

– Пуговицы моего камзола ничего вам не ответят, – произнес он насмешливо.

– – Я сказала, что не умею танцевать вальс, – повторила Кэролайн.

Пальцы Бредфорда коснулись каких-то чувствительных мест под ее подбородком, и у нее вдруг задрожали и ослабли ноги.

– Положите руку мне на плечо, – прошептал Бредфорд голосом, полным тепла и ласки.

Он склонился к ней, лица их почти соприкасались.

Кэролайн снова отрицательно покачала головой. Бредфорд опять проигнорировал это и положил ее руку себе на плечо. Пальцы ее оказались в каком-нибудь дюйме от его волос. Потом она и Бредфорд взлетели над полом и оказались одни в мире; она ощущала лишь, как он кружит и кружит ее в вальсе, и, замирая в кольце его рук, вся отдалась блаженному чувству полета.