Действуй, Принцесса! - Юлия Климова

Черная челка падала на лоб, серые глаза оставались по-прежнему холодными. Он держал в руке мобильник и пачку сигарет, шел уверенно, но не быстро, как хищник, подбирающийся к своей жертве.

«Ошибаетесь, Клим Шелаев, я не ваша жертва и на этот раз не собираюсь превращаться в овечку», – подумала я, и мои глаза наверняка тоже стали походить на льдинки. О, я на это очень надеялась! На острые льдинки!

– Привет. Я опоздал. Случайно.

– Добрый день… – начала я, но подошел официант и положил перед Климом папку меню. Чай я уже выпила, и чашка мгновенно переместилась со стола на поднос.

– Ты заказала что-нибудь? – спросил Шелаев, будто мы были старыми приятелями и собирались хорошенько и душевно поесть.

– Нет, я пришла, чтобы…

– Два салата «Цезарь», два стейка и овощи на гриле, – проигнорировав мое «нет», произнес он, – мохито даме, а мне воду. Спасибо.

Официант кивнул и направился в сторону барной стойки, а я решила договорить:

– Я пришла, чтобы…

– Да, я помню, ты пришла, чтобы вернуть кольцо. Вот оно, лежит на столе, и ты готова встать и уйти. Но… – улыбнулся он, – у тебя всего один враг, так в кои-то веки пообедай с ним. – Улыбка Шелаева стала шире. – Зал для некурящих… Отличное решение. Приятно осознавать, что, когда ты выбирала, где устроиться, ты думала обо мне.

Он читал меня, как книгу, перемешивал буквы и слова, выворачивал все наизнанку (и обязательно в свою пользу) и каждой фразой старался задеть. «Нужно встать и уйти, как собиралась», – обратилась я к своему разуму, но фразы Шелаева затягивали в его игру и толстыми веревками привязывали к стулу. Мне было интересно не только то, что он произнесет в следующую минуту, но и то, смогу ли я достойно ответить?

– Возьмите кольцо, – сказала я, – и, пожалуйста, больше не присылайте мне подарки.

Шелаев неторопливо взял футляр, открыл его и сфокусировал взгляд на необыкновенно красивом украшении. Цвет черных бриллиантов стал гуще, белые бриллианты заискрились, ловя свет люстр… Волшебство возвращалось, но я старательно не замечала этого.

– Три лепестка черных, три – белых, – прокомментировал Шелаев. – Равное добро и зло.

– Там еще в середине белый бриллиант, – напомнила я. – Добра всегда больше.

– Прошу, оставь кольцо у себя. Я хочу, чтобы ты его носила.

– Нет, – ответила я. – Кажется, мы с вами это уже обсуждали.

– Да, было дело, – меняя тон с серьезного на веселый, ответил Клим и небрежно сунул бархатную коробочку в карман рубашки. – Но… – он чуть подался вперед. – Настанет день, Анастасия, когда ты наденешь его.

– Даже под пытками не надену, – бросила я и, вспыхнув, вцепилась в угол стола.

– Пытки? Какой кошмар! – Шелаев засмеялся. – За этим нужно обращаться к твоей бабушке, а не ко мне. А у меня все всегда добровольно.

– Добровольно-принудительно, – поправила я, мысленно ругая себя за несдержанность.

– Не такая уж и огромная разница. Но то, что касается тебя… Обещаю никогда и ни к чему не принуждать.

– А вашему обещанию можно верить?

Шелаев помолчал немного, глянул, словно окатил кипятком, и проговорил:

– Вообще-то нет. Но даю слово: у тебя всегда будет выбор.

Не знаю отчего, но я улыбнулась, злость куда-то ушла. Совсем. Я понимала: впереди меня ждет масса ловушек и преград, Клим Шелаев правдами и неправдами станет добиваться своего.

– Я хочу вас спросить… Чего вы добиваетесь? Вы же считаете, что рано или поздно я снесу дом Ланье с лица земли.

– Нет, я так не считаю. Ты перечеркнешь власть Эдиты Павловны и сделаешь ее мир другим, – он откинулся на спинку стула, прищурился и покосился на пачку сигарет.

– Зал для некурящих, – с удовольствием произнесла я.

– Я помню, – вновь улыбнулся Клим, и эта улыбка показалась неожиданно доброй.

– Но я все равно не понимаю, чего вы добиваетесь? Все, что вам нужно, по вашему же мнению, и так случится со временем. Само собой. Зачем же…

– Я добиваюсь тебя, Анастасия. Неужели эта истина от тебя ускользает? Неужели?

– В каком смысле? – Голос дрогнул, и вопрос получился тихим и удивленным. Я почувствовала, что тону, хотя для этого не было причин. Не в первый раз Клим Шелаев посмеивался подобным образом, не в первый.

– Ты испугалась?

– Нет. – Я покачала головой.

Странно, но мне почему-то не хотелось довольствоваться только тем, что лежит на поверхности, мне хотелось дотронуться до мыслей и желаний этого человека. Немедленно! Клим очень много шутил на тему нашего возможного… хм… сближения, но… Но это же лишь издевки над той, которая носит фамилию Ланье, или один из способов отомстить Эдите Павловне. Да…

«Неужели ради этого Шелаев готов связаться с такой, по сути, сопливой малявкой, как я? Нет, нет, это лишь издевки!»

Но я вдруг действительно испугалась, что Клим через секунду грубо напомнит об отношениях наших родителей и дальше разговор пойдет не так. Но как? Я не знала.

Шелаев молча смотрел на меня. Взрослый мужчина, умный, свободный в поступках, знающий цену всему. О чем он думал? Какие ответы перебирал в голове? Или был лишь один ответ, который он не хотел произносить?

Вновь подошел официант и поставил перед нами тарелки с красивым «Цезарем»: зеленые листья салата, золотистые сухарики, островки натертого сыра, нежный соус, два румяных кусочка куриного филе. Но ни я, ни Шелаев не протянули руку к вилке.

– Я не настолько страшен, как тебе кажется, – произнес он таким тоном, что я подумала: «Наверное, он еще хуже, наверное, я даже не представляю, какой он ужасный!» Мысли заметались, и я все же вцепилась в вилку. – Анастасия…

Наши глаза встретились, жар пропитал каждую клеточку моего онемевшего тела. И заныло в животе. В эту минуту я могла бы смело рвануть ко Льву Александровичу Брилю, и он бы не упрекнул меня в притворстве. Он бы отправил меня в самый лучший санаторий для самых тяжелых нервнобольных!

Какой смысл придумывать миллионы ходов и выходов, если Шелаев обезоруживает одним взглядом? Нет, его желания не могут касаться меня – это невозможно, так, чтобы по-настоящему. Он лишь использует меня в своих целях.

– …приятного аппетита, – иронично закончил фразу Клим.

Я подавила острый порыв вскочить и убежать – мой уход никогда, никогда, никогда не должен напоминать побег. «Не торопись и не упадешь», – вспомнила я слова Шелаева. Давным-давно он сказал мне их во время танца, на вечере, организованном бабушкой в честь моего возвращения в дом Ланье.

«Не торопись и не упадешь».

Мы стали есть. Клим временами смотрел на меня и щурился, а я то злилась, то чувствовала себя совершенно усталой.

– Вкусно, – наконец произнесла я, демонстрируя равнодушие и спокойствие. Подумаешь! Разговор ничуть не задел. Подумаешь! Враг семьи сидит напротив и чистит ружье, изредка в качестве развлечения щелкая спусковым крючком… Подумаешь!