Ура-путинизм. Кто толкает Россию к гражданской войне - Борис Миронов

То, что государственную компанию «Роснано» под руководством А. Б. Чубайса, кроме денег ничего не интересует, указывал в интервью информационному агентству «REGNUM» три года назад, 4 октября 2010 года, в преддверии принятия закона об акционировании «Роснано», депутат Государственной Думы, руководитель подкомитета по контролю за госкорпорациями в Комитете по финансовым рынкам Алексей Багаряков: «Вопиющая ситуация сложилась в «Роснано». Корпорация получила право играть на фондовом рынке и привлекает в данную игру значительный объем средств, которые государство внесло в ее уставной капитал. «Роснано» сегодня — это не госкорпорация в классическом виде, а, скорее, обычная инвестиционная компания. На основании федерального закона о «Роснано», большинство депутатов от «Единой России» позволили ей выполнять ряд специфических функций. Например, стать квалифицированным участником фондового рынка. Что это значит? Это значит, что они имеют право эмитировать, продавать акции, облигации и другие деривативы за деньги, которые государство дало им на ведение уставной деятельности. Эти направления не имеют никакого отношения к наноиндустрии и целям, которые ставило государство перед «Роснано» при ее формировании, и являются в чистом виде результатом лоббизма «Роснано». Многие проекты, в которые инвестирует «Роснано», не имеют никакого отношения к нанотехнологиям. Там масса нарушений. О том, как выделяются деньги на проекты, уже очень много сказано и написано. Деньги получить практически нереально. Мы общались со многими компаниями — потенциальными претендентами на инвестиции «Роснано». Процедура одобрения проекта тянется полтора-два года. Нужно подготовить  множество бумаг, к оформлению которых предъявляются крайне жесткие требования. В итоге, чтобы получить финансирование «Роснано», нужно только на оформление бумаг потратить миллионы, а часто и десятки миллионов рублей. Что они делают? Получили от государства 130 миллиардов рублей, купили себе офис за пять миллиардов, еще пять миллиардов расписали себе же в качестве зарплаты на год. Остальное разместили на фондовом рынке и зарабатывают деньги. Мы говорим: «На фондовом рынке большие риски, положите лучше эти деньги на депозит в Сбербанк. Он будет кредитовать отечественный бизнес, население, а у вас будет гарантированный рыночный процент». Они говорят: «Нет, этого мало, мы хотим больше». Мы им: «Зато там же риска никакого нет». Они говорят: «Пускай будет риск, но зато больше доходность. А риск нам, если что, государство компенсирует». Ситуация беспроигрышная: будутдоходы — все хлопают в ладоши. Будут убытки — государство все компенсирует. После того, как «Роснано» перестанет быть госкорпорацией и акционируется, может произойти так, что у государства будетдаже не контрольный пакет, а, например, 49 процентов. Вероятен исход, когда о 130 миллиардах рублей, которые государство внесло в уставной капитал госкорпорации, просто забудут, как это уже не раз случалось с государственными средствами. Как это сходило с рук некоторым товарищам, так и в этот раз сойдет.

Они наняли кучу чиновников, бюрократов, назначили им огромные зарплаты. Они просто проедают деньги, по полтора-два года рассматривают проекты. «Роснано», по сути, является венчурным фондом, но что больше всего удивляет — это соотношение числа сотрудников и проинвестированных проектов. На каждого сотрудника в венчурной индустрии Кремниевой долины приходится по несколько проектов. Например, в легендарном венчурном фонде AMC, который создал такие компании, как Amgen, Teradyne, Biogen Idec, всего 12 штатных сотрудников и 250 миллионов долларов под управлением, которые они инвестируют в 100–500 проектов. Средний размер вложений в один проект — от 500 тысяч долларов до 2,5 миллиона долларов. В «Роснано» за три года отобрано лишь 82 инвестиционных проекта на 300 штатных сотрудников. Всего один проект почти на четырех сотрудников. Соотношение эффективности персонала отличается вдесятки раз. Вдобавок размеры инвестиций в каждый проект больше в десятки раз. Тот же проект по измельчению покрышек «Унирем», не являющийся ни современным, ни прорывным, получил почти 40 миллионов долларов. В США ни один венчурный фонд никогда не инвестирует такие деньги в высокорискованный проект. В западных венчурных фондах, в которых один человек ведет несколько проектов, работает экономика, у них нет возможности раздувать бюрократический аппарат, тратить деньги на дорогую жизнь, командировки, бизнес-класс. Они зарабатывают деньги! У «Роснано» цель другая — потратить деньги. Вот в этом и есть главное отличие. Там — заработать и развить, здесь — потратить и еще из государства выжать. Потратить деньги, грамотно обосновать и как можно дольше выживать в таком режиме. Логика «Роснано» проста: «Чем дольше мы живем, тем дольше тратим государственные деньги. У нас есть высокая зарплата, офисы, статус, служебные автомобили, близость к власти». В законе «О «Роснано» нет даже конкретной, измеримой цели работы госкорпорации. Из 350 экспертиз проектов госкорпорация своими силами провела лишь 100. Остальные 250 отдали на аутсорсинг. Вы можете зайти на сайт госзакупок и посмотреть, какой бюджет выделен на каждую такую экспертизу. «Консультационные услуги по такому-то проекту» — бюджет восемь миллионов рублей. Еще по одному проекту — 15 миллионов рублей. Чем занимаются штатные сотрудники, если основную работу ведут совсем другие люди и компании? Не ясно. Если государство давало, дает и будет давать деньги, то смысла работать попросту нет».

При создании «Роснано» Чубайс клятвенно гарантировал обеспечить России инновационный прорыв не только на внутреннем, но и на мировом рынке. Один из таких проектов, по заявлению все того же Чубайса, строительство завода «Хевел» по производству солнечных модулей, который, как показала проверка, вообще нельзя отнести к инновационным, поскольку выпускаемая продукция не соответствует мировому уровню, себестоимость производства выше рыночной мировой цены, проект не ориентирован ни на экспорт, ни на замещение импорта. Кстати, устаревшее оборудование для завода, сейчас подобные заводы в мире эксплуатируютуже оборудование следующего поколения, поставила швейцарская компания «Орлекен», мажоритарным акционером которой является группа компаний «Ренова», одним из основных владельцев которой, в свою очередь, является руководитель российского фонда «Сколково» миллиардер Вексельберг. Но почему-то Вексельберг не захотел вкладываться в столь «перспективный» проект, зато Чубайс выделил «Хевел» почти четыре миллиарда в уставный капитал и кредит в 9,8 миллиарда рублей. Не потому ли, что Вексельберг свои деньги считает, а Чубайсу чего жалеть чужое для него народное добро. Или потому что член Совета директоров «Роснано» Алексей Бельтюков одновременно был еще и старшим вице-президентом фонда «Сколково». Против Бельтюкова недавно возбудили уголовное дело о растрате.

Хранителем кресла главы «Роснано» до перехода сюда Чубайса после уничтожения им Единой энергосистемы страны, служил ближайший сподвижник Анатолия Борисовича, бывший его первый зам в РАО «ЕЭС» Леонид Меламед, ставший после прихода Чубайса членом наблюдательного совета госкорпорации. Так вот проектные компании открывают банковские счета, куда «Роснано» переводит им деньги, исключительно в банке «Алемар», совладельцем которого является миллиардер Леонид Меламед. Девять миллиардов 351 миллион рублей и более четырех миллионов евро перечислила на счета «Алемара» чубайсовская нано-контора.

За пять лет расходы «Роснано» на охрану составили больше полумиллиарда — 563 миллионов рублей. Как выяснила Счетная палата, договоры на охрану заключены с ЧОПом, совладельцем которогоявляется брат директора Департамента безопасности «Роснано». Не исключение и не совпадение. Целый рядсотрудников «Роснано» входит в советы директоров проектных компаний, получающих от того же «Роснано» миллиарды рублей.

В ответ на обнародование документов Счетной палаты и пресс-конференцию аудитора Сергея Агапцова Анатолий Чубайс спешно провел свою встречу с журналистами в своей привычной фирменной манере «Больше наглости!», провозглашенной им на съезде «Союза правых сил». «Если кто-то говорит, что он занимается инновационным бизнесом, но у него нет провалов, значит, он занимается чем-то другим,» — созвучно Путину вещал самоуверенно Анатолий Борисович. «Роснано» — это один из институтов развития России.

Мы не про науку, а про заводы». «Счетная палата даже не обратила внимание на то, что мы перевыполнили план по созданию наноиндустрии». «Мы решаем задачу не отчитаться перед Счетной палатой, а создать наноиндустрию. Поэтому мы стараемся опираться на инноваторов, а не предъявлять им претензии. Я не считаю уровень зарплаты завышенным. Я убежден в том, что занижение зарплаты приведет к оттоку кадров отсюда, и мы будем работать с людьми, которые такого класса задачи решать не смогут».