Голубая луна (СИ) - Мах Макс

От кутюрье пошли к башмачникам, от них к скорнякам, - Герда захотела соболиную шубу, - перчаточникам и шляпникам, и так до тех пор, пока ее не одели с ног до головы. А между тем и этим - день-то длинный - отобедали в отличном трактире, а несколько позже посидели в настоящей новгородской чайной, где пили черный чай с незнакомыми Герде сушеными ягодами, клюквой, брусникой и морошкой. И уже ближе к вечеру, из одного лишь любопытства забрели в цинской слободе к оружейникам. Чего тут только не было. У Герды от обилия неведомых образцов оружия даже глаза разбежались, и она, словно ребенок в лавке игрушек, бросилась осматривать, пробовать, примерять. Все эти вещи были прекрасны и удивительны, необычны и, наверняка, предусматривали совсем другую технику боя, чем та, которой была обучена Герда. И все-таки, все-таки... Она брала в руки то и это, гладила пальцами вороненую сталь и совсем уже собралась уходить, когда на глаза ей попалась кольчужная рубашка, явно сработанная под юношу, а не под взрослого мужчину. На глаз, она должна была быть Герде почти по размеру. Частое плетение - шесть в один, - малый диаметр колец, серебристого оттенка закаленная сталь и необычный воротник-стойка, укрепленный кожаными ремнями.

"Я хочу эту кольчугу! - простонала Герда мысленно, взвешивая в руках эту цинскую броню. - А легкая какая! Одиннадцать фунтов, ну, может быть, двенадцать... Хочу!"

- А под меня подогнать сможете? - спросила она цинца-оружейника.

- Госпоза мозет сняти суба? - поклонился ей в пояс мужчина.

- Да, хоть догола! - рассмеялась Герда, сбрасывая шубу и шапку и начиная напяливать на себя кольчугу.

- В плесях холосо, - оценил мастер. - В груди надо добавить... Госпоза позволит вопрос?

- Спрашивай! - кивнула Герда, заметив какими огромными глазами смотрит на нее сестра князя Ивана.

- Для сего вам кольсюга, госпоза?

- Для боя, разумеется, - повела она плечами.

- Тогда, мозно добавить нагрудник, - предложил оружейник. - Короткий пансирь по форме груди...

- Хорошая идея! - Восхитилась Герда. - Светлый, полированный с черной насечкой.

- Как приказет госпоза, - снова склонился в поклоне цинец.

- Бумага есть? - спросила тогда Герда. - Перо, чернила?

- Кисть и тушь, - предложил мастер.

Кистью Герда писать умела, научилась в Коллегиуме, где так рисовали гексаграммы и пентаграммы.

- Давай!

Взяв лист рисовой бумаги, она обмакнула кисть в туш и буквально в несколько касаний нарисовала геральдического василиска, изображаемого обычно на гербе Эринора.

- Такого зверя сможешь вытравить?

- По васему слову, госпоза!

- Отлично! - улыбнулась Герда.

- Спроси его про меч, - подсказала Другая Она, появляясь рядом с Гердой.

- А нет ли у вас, мастер, - спросила она вслух, - не слишком длинного и тяжелого меча? Что-нибудь под мою руку?

- Есть! - расплылся в улыбке цинец и через минуту передал Герде необычный меч.

Он был не слишком длинным - на глаз где-то два фута - с длинной ровной рукоятью без гарды и навершия. Довольно узкий, чуть изогнутый, с односторонней заточкой и острым концом. Таким мечом можно было рубить и колоть, как и привычным Герде абордажным. Но этот явно был легче, не больше двух фунтов веса.

- Он чудо! - сказала Герда, любуясь попеременно мечом и лаковыми ножнами к нему. - Что это такое?

- Это ниппонский мес, - объяснил цинец. - Называют "катана".

- Беру!

Так Герда разом стала обладательницей отличной кольчуги и великолепного меча. Не то, чтобы она собиралась воевать, но как говорят в Гардарике, запас карман не тянет, а жизнь, как она уже неоднократно имела возможность убедиться, не прогулка по цветущему лугу.

***

Это были хорошие дни. Веселые, вкусные и звонкие, наполненные дружеским теплом, согревавшим посередине суровой северной зимы. Однако, где-то в глубине души жили опасения, от которых не так-то просто отделаться.

"Вот будет фокус, - думала моментами Герда, - если и этот сон развеется, как дым, как утренний туман..."

Жизнь приучила ее, что к хорошему привыкать нельзя. Каждый раз, как только ей начинало казаться, что все уже наконец устроилось, наступал момент истины, и на поверку все ее планы оказывались всего лишь глупой розовой грезой. Возможно, поэтому дни, прошедшие с момента ее приезда в Новгород - такие замечательные и такие невозможные после всего, что выпало на ее долю, - не успокаивали Герду, а, напротив, заставляли ее нервничать. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

"В чем подвох?"

Но, сколько она ни вглядывалась, не могла обнаружить никакого реприманда. Не видела причин для беспокойства и Другая Она. Дарья Полоцкая - жена псковского посадника Кротова - похоже, и в самом деле, была хорошей, доброй и веселой женщиной, которой было интересно проводить время с Гердой, тем более, что она любила брата и хотела ему только добра. Гердой же она занималась и потому, и поэтому, в охотку и без напряжения. Провезла по городу, показывая дворцы и храмы, познакомила с несколькими новгородскими аристократками, представляя им Герду, как виконтессу ди Чента из далекого Горанда, приехавшую к ним с Иваном в гости. Кормила незнакомыми Герде новгородскими яствами, типа тушеной медвежатины, кулебяки с осетриной или блинов с икрой, поила сорокалетним ставленым медом, оказавшимся ничем не хуже вина, а возможно, что и лучше, старкой, настоянной на грушевом цвете, и смородиновым квасом. Отвела в настоящую русскую баню, построенную в парке, на задах Полоцкого подворья. Баня была большая - целый дом, где кроме парной и бассейна с ледяной водой, имелось несколько комнат для отдыха и переодевания, не говоря уже о кухне, буфетной и столовой комнате.

- Можем пойти в парную в рубашках, - предложила Дарья, раскрасневшаяся от рябиновой настойки. - Но, если вас, Герда, не смущает нагота...

- Меня не смущает нагота, - улыбнулась Герда, она в отличие от сестры Ивана позволила себе выпить - в познавательных целях, - шкалик водки и теперь активно закусывала жидкий огонь экзотическими разносолами: хрустела квашеной капустой с клюквой и кислыми яблоками, солеными огурцами и маринованным луком.

- Может быть, перейдем на "ты", - предложила она, прожевав кусочек Муромского калача. - Тогда можно и без рубах...

Дарья, заедавшая сладкую настойку бубликом и малиновым вареньем, встрепенулась:

- Ну, конечно, Герда, давай на "ты"!

- Только перед парной много пить нельзя, - объяснила, увидев, что Герда задумалась над тем, не стоит ли повторить, очень уж хорошо ей стало после выпитого и съеденного.

- Как скажешь! - Она оставила мысль выпить еще и встала с лавки. - Ну, что, пошли?

Она потянулась всем телом, ощущая, как колдовской огонь сжигает хмель и разгоняет кровь, усмехнулась при мысли, что, когда до Новгорода доберется, наконец, поезд невесты, в парную можно будет сходить как-нибудь вместе с Каро.

"Если государь не запретит... Но, если запретит, тогда пойду с Иваном... Даже если он на мне не женится!"

К сожалению, могло случиться и так. Мало ли что он ей обещал и какие делал предложения, времени прошло достаточно, мог и забыть. Такой исход отнюдь не исключался. Иди знай, как все сложится, но одно Герда знала точно. Ей пора было расстаться со своей "вечной" девственностью, и лучшего кандидата, чем Иван, на роль своего первого мужчины она не знала.

"Подождем, посмотрим. Может быть, все не так уж и плохо?"

В бане Герде понравилось. Там было замечательно хорошо, и после посещения парной она пришла к выводу, что до сих пор - то есть, до своего визита в Гардарику, - не знала и не понимала, что такое помыться от души. Ни в бадье, ни в мыльне такого качества помывки, не говоря уже об удовольствии, не достичь. Так что спасибо Дарье, она и здесь оказалась на высоте. Гостеприимная хозяйка и изобретательная женщина, с которой Герде никак не удавалось соскучиться. Дарья действительно была радушной, добросердечной и хлебосольной. А когда узнала про то, что Герда тоже колдунья, тут же озаботилась тем, чтобы свести ее с местными колдунами. Привезла как-то вечером к терему, построенному над Малым Волховцом, показала из окна кареты на хоромы и парк: