Выбор варианта (СИ) - Ром Полина

Ночевать мужчины всем коллективом отправились в трактир, на борту брады остались я и рава Нув. Кто-то должен сторожить, а мне спокойнее было рядом с ним. Даже то, что я спала в одежде под двумя одеялами не спасало от холода и сырости. Проснулась я раздраженная и, кажется, простывшая. Во всяком случае горло болело.

Шанга, который в отсутствии равы Нува оставался за старшего, принес нам из трактира завернутый в полотенце, а сверху еще и в одеяло, кувшин горячего напитка. Что-то вроде глинтвейна, с небольшим количеством алкоголя и ярким фруктовым вкусом. Я даже согрелась и нормально позавтракала.

Рава Корс, как и обещал, пришел еще до полудня. Но когда понял, что у него будет не ученик, а ученица, чуть не лопнул от злости.

— Вы, любезный рава Нув, заплатите мне за напрасную трату времени, и пойду я своими делами заниматься. Эко выдумали — бабу счету и математике учить! Вы бы еще попросили корову с рынка цифири обучать! Издевательство это! Оскорбление!

Ну, не то у меня было настроение, чтобы слушать такое! Вот совсем не то! Какой-то, прости господи, средневековый болван, сомневается в том, что женщина может знать математику.

— Любезный рава Корс, я предлагаю вам пари.

Я достала из кармана шубы небольшой мешочек.

— Здесь пять серебрушек.

Мешочек я открыла и высыпала монеты на ладонь.

— Если до обеда я не выучу цифры и первые четыре правила обращения с ними, вы заберете монеты и оплату за весь день и сможете уйти. Но если выучу, то вы мне отдадите свои пять серебрушек и не возьмете плату за обучение! Готова повторить это предложение при свидетелях!

Это несколько сбило его с толку, он, совершенно свято, был уверен, что женщину математике не научить. И пять серебрушек — это очень большие деньги. Он косился на мою ладонь и не мог отвести глаз. Но и моя «наглость» его поколебала.

— А кто рассудит, если ты ничего не выучишь, но будешь говорить, что все знаешь и поняла?!

— Обращайтесь ко мне на «вы», рава Корс. Иначе вас сейчас просто попросят удалиться с брады.

Он растеряно оглянулся, но так как все мои спутники, кроме Нува, ушедшего по делам, были уже на корабле и молчаливым своим присутствием как бы подтверждали: «Да, сейчас попросим отсюда, прямо под белые ручки попросим…», то он существенно сбавил тон.

— Почему вы думаете, что за один день освоите все правила сложения, умножения и прочего? Или у вас деньги лишние?!

— Потому, рава Корс, что я прекрасно знаю эти правила и умею быстро считать, но я иностранка и не слишком хорошо знаю ваш язык. Поэтому мне нужно будет выучить сейчас только пару десятков новых слов и запомнить, какая цифра как пишется. В остальном я справлюсь без вас. И вы можете называть меня рава Лейна.

— Рава?! И вы умете читать и писать?!

— Умею, рава Корс, но только на своем языке. Ваш я начала учить поздней весной. До математики я просто не дошла еще.

Так и не рискнув со мной спорить, рава Корс покорно зашел в клетушку, где я ночевала, что-то бурча себе под нос, уселся на широкую скамью, взял в руки подготовленную церу и принялся писать и объяснять.

С большим любопытством косился на мою записную книжку. Тут я решила не экономить бумагу и писала не карандашом, а шариковой ручкой. Это то, что пригодится всегда. Словарь я уже не вела, запоминая язык в разговорах. Но название и начертание цифр мне боязно было забыть. Слово можно и уточнить, а вот забытую цифру можно узнать только в городе.

Так что я старалась и писала мелко-мелко. Высшая математика мне здесь не понадобится, но счет до миллиона и простые действия пригодятся.

Попутно он, конечно, пытался выудить у меня сведения о моей стране, но такие разговоры я обрывала, напоминая, что это я ему плачу и он должен отвечать на вопросы.

Вечером молчаливый рава Корс уходил, став богаче только на одну серебрушку. Это было дорого, но мы торопились и искать другого учителя было просто некогда. А этот надменный упырь заломил за один день занятий свою плату за половину месяца. Правда и вытянула я из него не только математику для начальной школы, но и местный календарь и немного сведений по истории страны. Именно тех, которые мне были нужны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 21

Домой мы вернулись без особых приключений. Все сведения, которые рава Нув хотел получить в городе, он получил. Не слишком обнадеживающие, надо сказать… Но пробовать новинку решили в любом случае. Самим потом пригодится, даже если не договоримся с местным тиргусом.

Я надумала делать консервы.

Сама идея достаточно длительного хранения продуктов здесь была известна. Зерно и мука, сухофрукты и сушеная рыба. Но хранить долго готовое блюдо не умели.

А ведь наш тиргус содержал войска, в его ведении был некоторый кусок торгового пути, туда постоянно уходили патрули, для охраны купеческих караванов.

— Это, рава Лейна, далеко от моря, еду с собой дают простую, ну, рыбу там сушеную, сало соленое дают, сухари. Конечно, на привалах стараемся сварить разное. Но больше сухомяткой перебиваемся.

Так рассказывал мне Ларш, бывший солдат тиргуса, а теперь мой сосед, живущий через два дома от моего.

Первый заказ необходимой посуды мы долго обсуждали с равом Нувой. Консервировать на пробу решили молоко и рыбу. Если удастся наладить выпуск консервов для армии, всем мужчинам поселка хватит работы на всю оставшуюся жизнь. Было только одно «НО». Никакого патентного права здесь не существовало. Все упиралось в волю тиргуса. Прикажет — и будет жизнь в деревне. Решит спереть идею — мы ничего не сможем сделать…

Но солдаты бывшие о тиргусе отзывались как о человеке справедливом, хоть и строгом.

— Он, рава Лейна, даром что молодой, но отец его, знаменитый был воин и учил его хорошо. Да и сам тиргус Тарк с малолетства в походы ходил, службу понимает. Зря не обижает людей.

Подходящей формы камень я искала очень долго. Мне нужен был небольшой цилиндр с гладкими стенками. Наконец рава Нув предложил просто кусок ствола дерева нужной величины немного обжечь. Это даст стенка необходимую гладкость. Цилиндров таких напилили несколько, стараясь сделать максимально одинаковыми.

Заготовки отнесли мастеру Шуду. Он, со своей женой, устроился совсем не дурно, заказов на черепицу у него было столько, что дай бог справится за пару лет. Чтобы очередь двигалась быстрее, тот, чья очередь на черепицу подошла, шел в подмастерья. Глину таскал и просеивал, помогал формы набивать. Гончарный круг мастер уже поставил, и все женщины деревни обзавелись новыми горшками.

Разговаривали мы долго. Я объясняла, какой именно формы сосуды мне нужны, почему важно, чтобы они были одинакового размера, и как на эти цилиндры деревянные лепить глину. И крышки странной формы тоже нужны одинаковые. И обязательно внутри горшки и крышки должны быть глазурованные!

Тут мастер замялся.

— Что такое, мастер Шуду?

— Так я из-за этого и разругался с учителем, рава Лейна! Не показывал он мне глазурей цветных! Я уж скоро год, как все остальные хитрости знал, а глазури секреты он мне не показывал. Использовал меня, как работника, да и всё… А ведь отец то с ним не так договаривался!

Тут я растерялась. Глина материал пористый, сохранятся ли консервы в такой среде?

— Мастер Шуду, а не цветные глазури бывают?

— Ну, простую то и я могу навести. Подороже работа выйдет, рава Лейна, но не слишком много. Она цвета-то никакого не даст, только блеск, а красоты не будет…

— Ой, мастер Шуду, да и не нужна мне красота и цветные глазури. Это все внутри горшка будет, даже снаружи не обязательно. Мне, главное, чтобы без трещин глазурь была. А остальное не важно. Возьметесь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну, отчего же не взяться-то, ежели с ценой не обидите.

Обговорили цену и количество.

Печь, в которой обжигали глину, была довольно интересно устроена. Это был небольшой холм, в котором вырыли что-то вроде норы с тонким выходом-трубой на вершину. Внутри печь была выложена глиняными обожженными кирпичами. Дров она жрала немеряно, зато помещалось в нее сразу огромное количество глиняных заготовок. Потому и топили ее только тогда, когда заполняли до краев. А зимой работы и вообще приостанавливались — сушить заготовки особо было негде. Так что зимой мастера жили на то, что удалось заработать за сезон. Но тут рава Нув позволил сушить все в общинном доме, и, раз уж все равно топить, еще и черепицы сколько влезет в печь доделать.