День, когда мы встретились - Барбара Бреттон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они заснули в объятиях друг друга, и обоим снилось, что это будет длиться вечно…
Конор проснулся раньше, и, открыв глаза, Мэгги обнаружила, что он смотрит на нее. Никто никогда не смотрел на нее так — с нежностью, страстью и удивлением. Она поду — мала о том, что он видит в ее глазах — видит ли хотя бы половину тех чувств, что она в его взгляде? Она всегда считала себя сдержанной, но, похоже, теперь это осталось в прошлом.
— Когда за тобой должны приехать? — Голос его был хриплым после сна.
Она приподнялась на локте.
— Ровно в полдень.
— Сейчас восьмой час. Может, позавтракаем в том же кафе, что и вчера?
— Отлично!
Он провел пальцем по ее подбородку.
— Знаешь, чего я хочу?
— Догадываюсь. Я и сама не прочь.
Когда они удовлетворили свое желание, был уже девятый час и они были вместе в душе. Теплые струи ласкали их тела, но это было ничто по сравнению с лаской рук.
Завтракали они молча. Он машинально попивал кофе, она — апельсиновый сок. Оба старались отдалить неизбежный конец.
Молчали они и по пути в Атлантик-Сити. О чем было говорить? Реальный мир, от которого они убегали эти два дня, неумолимо вступал в свои права.
— Я ни о чем не жалею, — произнес Конор, когда они стояли в величественном холле гостиницы в Атлантик-Сити.
— Я тоже, — ответила Мэгги. Она посмотрела на часы: — Без четверти двенадцать. Думаю, мне пора поторопиться.
— Водитель тебя подождет. Ему за это платят.
Но оба знали, что это лишь попытка оттянуть неизбежное.
Мэгги нацарапала свой телефон на салфетке, выпрошенной у проходившей мимо горничной, Конор — свой на коробке спичек. Они договорились позвонить друг другу не раньше чем через неделю. Если их чувство за это время не остынет, значит, оно и впрямь серьезно, если же оно было не более чем вспышкой безумия — недели будет достаточно, чтобы это понять.
Он завел ее за мраморную колонну и поцеловал. В этот миг она чувствовала себя шестнадцатилетней, полной счастья и надежд.
— Значит, через неделю? — спросила она. Он дотронулся пальцем до ее подбородка.
— Неделя пролетит быстро, ты и оглянуться не успеешь.
— Дай-то Бог…
Раньше она никогда не задумывалась о том, много это или мало — семь дней. Что ж, теперь ей, похоже, предстояло это узнать.
Когда Конор вошел в свой номер, огонек на телефонном аппарате отчаянно мигал. Конор прослушал запись на автоответчике. Семь посланий, и все совершенно одинаковые.
Он набрал номер Мэтта.
— Где ты был, черт возьми?! — рявкнул на него Мэтт вместо приветствия. — Я звоню тебе со вчерашнего вечера!
— Извини, братишка, я не знал, что обязан перед тобой отчитываться, как провожу выходные.
— Ты смеешься, а у меня билеты пропали! Билеты-то, шут с ними, да ты вот себя наказал — на концерт не попал.
— Какой концерт?
Мэтт назвал имя известного тенора. «И это говорит парень, который, кроме рока, никакой музыки не признает!» — усмехнулся про себя Конор.
— Ничего, переживу, — пробурчал он. — Это все?
— Ты так и не сказал, где был.
— Гулял, — с вызовом ответил Конор. — Где?
— Какое тебе дело?
— Я устроил тебе номер в самой крутой гостинице, а ты шляешься непонятно где!
— Между прочим, за номер я сам плачу!
— Вот именно. Раз платишь за такой крутой номер, значит, должен держать марку.
— Я и так торчал с тобой весь вечер в этом ресторане. Или этого недостаточно?
На минуту Мэтт замешкался, но затем поинтересовался:
— Ты был с той женщиной?
— Не твое дело, братишка.
— Будь осторожен, Конор! — потребовал Мэтт таким тоном, словно был отцом Конора. — Эта пташка не твоего полета.
— Да, ты прав, — согласился тот. — Она не моего полета. — И повесил трубку. — Тем не менее, — отметил он вслух, — летали мы с ней неплохо. И даст Бог, еще полетаем!
Глава 8
— Николь! — Голос тети Клер доносился сквозь закрытую дверь ванной. — Поторапливайся! Мы выезжаем через пятнадцать минут!
Николь посмотрела на свое отражение в зеркале. Правый глаз смотрелся неплохо, но над левым надо еще поработать. «Краситься, — говорила ей тетя Клер, — надо так, чтобы никто не понял, что ты накрашена. Все должно выглядеть естественно». Это бесило Николь. Зачем краситься так, чтобы никто этого не увидел?
Она нанесла еще один штрих и наклонилась к зеркалу, критически оглядывая себя.
— Николь! Ты меня слышишь?
— Минуточку, тетя! — откликнулась она. — Еще целых полчаса, а ты уже беспокоишься.
Куда торопиться? Можно подумать, они опаздывают на самолет или на поезд! Тетя всего лишь собирается отвезти ее домой.
При мысли о возвращении Николь поморщилась. Ей здесь так нравилось! Пребывание у тети Клер было похоже на игру в Барби в детстве, с той лишь разницей, что теперь Барби — ты сама, а вместо кукольного домика настоящий дом тети Клер с полным гардеробом восхитительных одежек, которые можно примерять без конца, воображая себя настоящей фотомоделью.
Мелисса и Стейси всякий раз, слушая ее рассказы, заходились от зависти. «Спроси у нее, можем ли мы как-нибудь прийти к ней в гости», — просила Мелисса уже не в первый раз. Николь всякий раз отвечала, что тетя Клер сейчас чертовски занята — может быть, когда-нибудь в другой раз. Вообще-то, если честно, в доме Клер, может, и нашлось бы место для подружек Николь, но самой Николь не хотелось делить свой волшебный мир ни с кем. Хотя ей, конечно, не могло не льстить, что подружки без ума от ее знаменитой тети.
Стоит ли вообще возвращаться домой? Мать и не заметит ее отсутствия — она все время то на работе, то в своей дурацкой школе. Ну не глупо ли, скажите, учиться в школе на старости лет? А когда мать в сотый раз отпускала свои дурацкие шуточки типа «Давайте делать уроки вместе!», да еще при Стейси и Мелиссе, Николь готова была ее убить.
Тетя Клер — совсем другое дело. Николь часто даже казалось, что Клер — ее ровесница. Впрочем, она действительно моложе ее мамы почти на десять лет.
Вернуться домой означало пользоваться одной ванной с этим идиотом Чарли и выслушивать занудство матери о невыученных уроках. Почему тетя Клер никогда не читает ей мораль?
Николь придвинулась ближе к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть лицо. Тетя Клер говорит, что у Николь есть все данные, чтобы стать первоклассной моделью, но та не была так уж уверена в этом. Когда она смотрелась в зеркало, то видела лишь девочку-подростка, слишком худую и угловатую, чтобы парни в школе кинули на нее лишний взгляд.
— Да из тебя в два счета можно сделать красотку! — сказала ей Клер, когда они вчера, свернувшись клубочком по разным углам дивана, в тысячный, должно быть, раз смотрели «Титаник». — Все, что тебе нужно, — это пара штрихов.