Постель и все остальное - Эллина Наумова

Ирина время от времени будила в памяти эти воспоминания. Английский ей действительно очень пригодился. Немецкий и испанский языки она понемногу забывала. Пианино беззвучно дряхлело в квартире родителей: мама не оставляла надежд засадить за него внуков. Но о десяти годах занятий музыкой Ирина никогда не жалела. Потому что встретилась с паузами. Стоило настроиться и закрыть глаза, как она ощущала себя маленькой девочкой, сидящей на крутящемся табурете перед роялем, и слышала голос учителя:

– Так, деточка, ручки над клавиатурой в полной готовности, кисти округлые, будто по половинке яблока в каждой держишь. Нет, не надо высоко поднимать, оторвала невесомо, чуть расслабила и держи над самыми клавишами. Мизинчики не оттопыривай. Считай про себя длительность паузы, опускай плавно и спокойно продолжай…

Когда она почувствовала, что это ее главная медитативная формула? Как? Наверное, однажды, когда не везло, когда не знала, что делать, случайно «взяла кистями по половинке яблока». Или принялась дышать под внутренний счет, как велит йога. Но с тех пор любая незадача стала восприниматься паузой, отмеченной в нотах неким гениальным композитором. Надо только правильно ее выдержать, чтобы длилась музыка.

Между высоким состоянием паузы и обыденной реакцией на неприятности была пропасть мук. Обычно Ирина покупала вечером после работы бутылку вина, тортик и шла к одной из двух лучших подруг, а то и к обеим сразу по очереди. Первая, одноклассница, была этакой нянюшкой, которая всегда горой за свою питомицу. У нее нельзя было ни денег занять, ни попросить связями тряхнуть за неимением таковых. Зато она ругала последними словами обидчиков Ирины. В середине печального рассказа о злоключениях могла расплакаться, а к концу радостного о победе – вскочить и пуститься в дикарский пляс. Хотя потом обязательно говорила, что никто Ирину не облагодетельствовал, просто оценили по заслугам, но все равно приятно в наше неблагодарное время.

Вторая, сокурсница, не рыдала, не плясала и ругала чаще всего саму Ирину: «А ты думала, все тебя обожают и желают добра? Непростительная глупость, поделом тебе». Зато потом выдавала нужную для преодоления беды сумму или бралась за телефон, чтобы договориться со своими знакомыми:

– Слушай, надо поддержать одну неподлую и толковую бабу… Да, наш человек… Нет, не подведет… Именно, именно – хорошие девочки часто плохо кончают. Так что помоги.

Однако после совещания у нового директора, Арсения Евгеньевича, Ирина отправилась домой. Одноклассница будет кричать, что он – подонок. Руководишь людьми – веди себя ответственно, не приставай в баре к женщинам. Проституток мало? На постоянную любовницу тратиться неохота? Жмот. А так и кайф словил, и уволит за милую душу, чтобы авторитет не страдал. Или чтобы до жены не дошло. Ты смотри, повадились трахаться без обязательств в любом возрасте! Но разве женщина от хорошей жизни одна под выходные коктейли глушит? От большого счастья вешается на незнакомцев? Разврата ищет с мужиками, которым, как говорится, одной бутылки мало, а одной бабы много? Любви она хочет, дает чуду шанс произойти! Как оно произойдет, если в норе сидеть? И вот напоролась на собственного шефа. Будто он не догадывался, что те, кого он в кабаках снимает, кто везет его к себе в чистоту и уют, где-то кем-то работают и сами себя обеспечивают! Ну, гад же, гад, гад! Все они одинаковы!

Сокурсница наверняка обзовет Ирину кретинкой: не ищи мужиков в питейных заведениях напротив рабочего офиса и напротив дома. Для умной женщины и деревня в три двора – мегаполис, исполненный укромных углов. А для такой, как Ирина, и Москва – деревня, в которой спрятаться негде. Потом деловито скажет, что ночь с шефом – нелепая случайность, издержки образа жизни молодой, привлекательной, одинокой и самостоятельной женщины. Паши тут наравне с мужиками, а то и больше, а то и лучше, но о постели по собственной инициативе и думать не моги. Так не пойдет. Затем посоветует делать вид, что не узнала разового любовника, и трудиться без проколов. Если же станет увольнять и намекнет, что не надеется на ее скромность и молчание, клясться, что она жизни не мыслит без своей работы, предана фирме, все понимает и будет нема. Более того, собиралась извиниться за свои художества. Ведь она неустанно отшивает мужчин. Но с ним пошла, потому что влюбилась с первого взгляда. Ее до сих пор трясет от его сексуальной мощи. Но она даже телефон не попросила утром, даже встретиться не осмелилась предложить. Потому что стеснялась своего порыва, который он мог принять за распущенность. Тут подруга вглядится в Ирину, махнет рукой, дескать, это – не для тебя. Другая еще и развела, и женила бы на себе неосторожно погулявшего типа, независимо от того, попытался бы он от нее избавиться или нет. И начнет искать ей работу по знакомым.

Ирина машинально сварила какао из поллитра молока – сама придумала заменять им антистрессовое мороженое, принесла ковш и чашку в комнату, включила телевизор, пометалась по основным каналам. Сплошная отвлекуха от насущного не могла отвлечь даже того, кто устал страдать из-за потери пуговицы. Блок культурных передач легко было заподозрить в том, что его создавали для пролетариев, которые до сих пор слушают по радио Козловского, Лемешева, Обухову и после работы участвуют в культпоходах. Развлечься одеждой? Модные каналы упорствовали в бесконечном повторении показов текущего сезона и видеоотчетов со съемок календарей на морских берегах. Везде было много тощей напудренной или намасленной голой плоти, которая мешала Ирине пить сладкое какао напоминанием о том, какой ценой достается стройность. Скелеты на подиуме хороши в тяжкие дни голодания, когда надо точно знать, что не ты одна над собой издеваешься. Ибо, вопреки очевидному, кажется, что все знакомые жрут, сколько влезет, и не толстеют. Она начала лениво думать, что бы посмотреть по видику или послушать из музыкального центра, но поняла, что даже встать и взять пульты не сможет. Переключилась на новости Си-эн-эн, пробормотав в адрес всех отечественных телевизионщиков: «Фиг вам рейтинги, халтурщики». Вроде была самая пора убрать ковш, выключить ящик и представить себя изучающей паузы девочкой.

Но какое там! В ней бушевали сразу прошлое, настоящее и будущее, как ветер, дождь и снег. И надо найти укрытие. Когда сама найдешь, так приятно думать, что все было слишком плохо и безысходно, но подключились неземные добрые силы и либо надоумили, либо погоду изменили. А если не найдешь, они почему-то совсем не помогают.

После университета Ирина устроилась в одну крупную фирму. Владельцем и генеральным директором был немолодой лощеный уравновешенный и строгий человек по имени Евгений Владиславович. Без слов умел дать понять, что на работе только он может делать что хочет, потому что желание у него одно – процветание детища. Байку про увлеченность образом нежной и трудолюбивой Деллы Стрит Ирина придумала для знакомых. Они, разумеется, шушукались о том, что кумиром на самом деле был мужчина типа Перри Мейсона, держали в романтических барышнях и с нетерпением ждали, когда жизнь примется разбивать ее иллюзии и запихивать осколки в глотку.