Вереница - Элисон Синклер

Софи взяла Мелисанду на руки.

– У меня есть сухой корм в рюкзаке, – сказала она, вставая.

– Кто-нибудь из нас принесет, – сказала Голубка и осеклась, увидев, как изменилось лицо Софи.

Так вот что поразило ее в их лицах! Как же она сразу не догадалась? Софи полагала, что атмосфера в этой пещере более дружелюбна просто потому, что руководители женского сообщества не ожидали кризиса и не взвинчивали людям нервы. Но нет! “У нас нет кошачьей еды”, – сказала Барретт. И хотя женщины могли бы сделать хорошую мину при плохой игре, детей непременно выдали бы голодные взгляды.

Неудивительно, что ее так сдержанно встретили, если у них есть продукты, в то время как в главном лагере все время орали о кризисе и пытались присвоить все съестные припасы.

– Значит, самим вам еды хватает… – проговорила Софи. Голубка, Барретт и Ханна переглянулись.

– Давайте покажем ей, – промолвила Барретт. – Пускай она знает, что надо искать. – Последовала небольшая пауза. – Если они там не догадаются, нам все равно придется им сказать. Иначе нас не оставят в покое, пока мы не замуруем вход.

– Вы нашли источник питания? – спросила Софи.

– Дайте-ка мне пока Мелисанду и сходите посмотрите, – сказала Барретт, с вызовом глядя на своих товарок. И продолжила, посмотрев на Софи: – Боюсь, ваша кошка заболела после того, как мы покормили ее этим… дети называют его “имбирным хлебом”.

– Да, мы намеренно использовали вашу кошку как подопытное животное, – произнесла Ханна. – Мне очень жаль. – Рука у Софи напряглась; Мелисанда заурчала громче. – Нам пришлось выбирать: или она – или одна из нас.

– Я понимаю, – севшим голосом отозвалась Софи. В пещере повисла тишина.

– Как потом выяснилось, – с наигранным оживлением в голосе сказала Голубка, – дети попробовали хлеб раньше кошки. Когда Мелисанда заболела, мы пытались внушить им, чтобы они его не трогали. Но Марк послал нас подальше и заявил, что она не могла захворать от еды, потому что он уже ел этот хлеб.

– Не исключено, что он вреден только Мелисанде, – осторожно проговорила Барретт. – Не знаю, чем вы будете кормить ее, когда кончится ваш запас. Больше я животных на этом корабле не встречала.

– Мэгги говорила, что видела какое-то летающее насекомое, когда передвигала вехи нашей границы, – вставила Ханна.

– Так это ж Мэгги! – с нескрываемой симпатией произнесла Барретт. – Давайте не будем вставать в позу. Ведь на карту поставлена жизнь людей. – Она глянула на Софи. – Мы от всей души надеемся, что этого хлеба на корабле хватит, чтобы прокормить ваш лагерь. Но я вас предупреждаю: мы без боя не сдадимся! Мы улетели с Земли не для того, чтобы бороться за равноправие женщин! Мы считаем, что по определению имеем равные права и не нуждаемся ни в каких подачках, ясно?

Эту твердую решимость определенно разделяли все три женщины – и что-то дрогнуло в сердце Софи, хотя она редко думала о равноправии полов. Она невольно вспомнила все мелкие подначки и оскорбления, которые ей пришлось выслушать и пережить в обществе, ориентированном на мужчин. Софи довольно рано поняла, что, если она хочет чего-то добиться в этом обществе и жить в мире с собой и окружающими, ей на многое надо научиться закрывать глаза.

– Пожалуйста, не рассказывайте в лагере о том, что видели у нас, – попросила Ханна. – Что бы там у вас ни случилось…

– Этого я не могу обещать, – ответила Софи.

Она отдала Мелисанду, энергично выразившую свой протест, и встала, давая понять Ханне и Голубке, что готова следовать за ними.

Софи давно заметила темно-зеленую накидку, наброшенную на самый конец одной из привязанных веревок, и решила, что она отгораживает лампу. Но лампа, как выяснилось, была на полпути к двери, вдали от воды и жилого пространства. А за темно-зеленой накидкой в расщелине на стене виднелся нарост янтарного цвета. Края этого нароста были золотистыми и влажными. “Золотой сироп”, – подумала Софи, и в воздухе действительно был разлит слабый аромат сиропа или карамели из детства. Там, где набухшая масса была срезана со стены, виднелись следы пальцев и ножей.

Голубка отколупнула кусок.

– Можете попробовать, если не брезгуете из моих рук…

Она протянула массу Ханне, которая непринужденно взяла ее и сунула в рот. Софи не могла с уверенностью сказать, была эта непринужденность естественной или наигранной. Странное дело, однако она чувствовала себя так, словно ее пригласили на послеполуденный чай с булочками. Софи отщипнула небольшой кусочек от массы, протянутой Голубкой, положила его в рот и осторожно пожевала.

Несмотря на свой вид, масса не была ни клейкой, ни слишком сладкой. Больше всего она напоминала по вкусу мякоть кокосового ореха.

– Мы, естественно, не имеем ни малейшего представления, удовлетворяет она все потребности нашего организма или нет, – сказала Голубка. – Мэгги (вы видели ее у входа, она биохимик) и Мариан Уэст провели серию химических опытов, пользуясь некоторыми веществами из нашей аптечки и химикатами, захваченными Мэгги с собой. Так вот, опыты подтвердили наличие крахмала, сахара и белка, но что касается витаминов и минералов, тут мы в полном неведении. Остается лишь надеяться, что они там есть, потому что очень скоро эта масса станет нашим единственным источником питания. Пока она нам не надоела, однако хотелось бы, конечно, иметь для разнообразия какие-нибудь приправы. Если приглядитесь повнимательнее, вы заметите, что эта масса образуется из жидкости и затвердевает при соприкосновении с воздухом. Сама жидкость довольно горькая и наверняка не предназначена для употребления в пищу.

Софи проглотила кусочек. Желудок заурчал, требуя еще.

– Вы показали, что искать, спасибо. Я пока оставлю рюкзак и корзинку у вас – в рюкзаке есть корм для Мелисанды, – а сама отправлюсь на поиски. Потом вернусь и доложу вам, что нашла. – Софи помолчала и добавила: – Я сообщу вам, если решу рассказать об этом остальным.

Вид у них был не очень довольный, но задерживать ее не стали.

Поиски продвигались очень медленно. Памятуя о том, что съедобная масса росла в узкой расщелине и случайно наткнуться на нее трудно, Софи заглядывала в каждый туннель и обследовала все выступы и щели. Будь у нее помощники, дело пошло бы быстрее, но чтобы позвать на помощь, требовалось дать какие-то объяснения. А что она могла сказать, не выдав женщин из пещеры? Даже если она найдет “имбирный хлеб”, придется поломать голову над тем, как все это преподнести.

К счастью, большинство людей переместились к центру пещеры, поближе к складу съестных припасов, – хотя в одном месте Софи так злобно турнули прочь, что она решила привлечь к этой пещере внимание Доминика. Ее обитатели явно что-то скрывали.