Фараон и наложница - Нагиб Махфуз

— Идем, следуй за мной, повелитель, взгляни на мой дворец.

Это было удачное приглашение, но оно напомнило фараону о делах, о коих он чуть не забыл. Он почувствовал себя обязанным извиниться. Ведь ничего страшного не случится, если фараон немного повременит с осмотром? Разве этот дворец и все, что в нем находится, не принадлежит ему.

— Не сегодня, Радопис, — с сожалением отказался фараон.

— Почему нет, мой повелитель? — разочарованно спросила она.

— В моем дворце меня уже часами дожидаются люди.

— Какие люди, мой повелитель?

Фараон рассмеялся и презрительно сказал:

— В этот час я должен был принять первого министра. Право, Радопис, после случая с коршуном я сделался жертвой неустанной работы. Я все время собирался посетить твой дворец, однако не смог найти удобного случая. Поняв, что этот вечер постигнет такая же участь, как и предыдущие, я отложил важную встречу, чтобы навестить владелицу золотой сандалии.

Радопис была изумлена.

— Мой повелитель, — промолвила она. Ее впечатлило безрассудство, побудившее фараона отменить одно из тех важных совещаний, на которых он вершил судьбы царства, ради того, чтобы увидеть женщину, о существовании которой он знал лишь считаные часы. Она посчитала это красивым жестом, проявлением любви, какое не найти среди поступков возлюбленных и в стихах поэтов.

Фараон встал и сказал:

— Теперь мне пора, Радопис. Увы, царский дворец душит меня. Это тюрьма, замкнутая стенами традиции, но я проникаю сквозь них, словно стрела. Мне приходится покидать милый сердцу лик ради того, чтобы встретиться с отвратительным лицом. Ты когда-либо видела большую несправедливость, чем эта? До завтра, Радопис, моя любимая. Воистину, встречи придется ждать целую вечность.

Сказав эти слова, он удалился, плененный великолепным безрассудством молодости.

Любовь

Радопис отвела взгляд от двери, через которую вышел фараон, и выдохнула: «Он ушел». Но на самом деле он не покинул ее. Если бы фараон действительно ушел, ее бы не одолела эта необъяснимая сонливость, во время которой она витала меж грезами и явью, смутно помня и мечтая, пока в ее воображении стремительно мелькали мысленные образы.

Она имела право на счастье, ибо достигла вершины славы, поднялась на пик величия и наслаждалась чудесами, о которых ни одна женщина на свете даже не мечтала. Фараон собственной священной персоной нанес ей визит, Радопис зачаровала его благоухающим дыханием, и он воскликнул перед ее очами, что пламя терзает его юное сердце. Своей страстью фараон короновал ее королевой на тронах величия и красоты. Да, она имела право на счастье, хотя раньше познала радость, какую приносит слава. Куртизанка чуть наклонила голову, и ее взор упал на сандалию. Сердце Радопис затрепетало, она наклонилась ближе, пока ее губы не коснулись воина, вырезанного на ней.

Она не долго пребывала наедине со своими мечтами, ибо вошла Шейт.

— Моя госпожа, ты хочешь спать здесь? — спросила она. Радопис не ответила и, подняв сандалию, неторопливо встала, медленно направившись в спальню.

Приободренная довольным видом хозяйки, Шейт произнесла печальным голосом:

— Какая жалость, моя госпожа, что этот красивый зал, видевший столько веселья и радости, сегодня впервые останется без гуляк и любовников. Вероятно, он смущен не меньше меня и спрашивает: «Где песни, где танцы, где любовь?» Такова твоя воля, моя госпожа.

Куртизанка не обращала на нее внимание. Не сказав ни слова, она начала спокойно подниматься по лестнице. Шейт думала, что ее слова пробудят любопытство хозяйки, и взволнованно продолжила:

— Как несчастны и расстроены были гости, когда я сообщила им, что ты не придешь. Они переглядывались с горестными и печальными выражениями лиц и стали неохотно расходиться, унося с собой отчаяние.

Радопис не ответила. Она вошла в свою красивую спальню, поспешила к зеркалу и взглянула на свое отражение, довольно и радостно улыбнулась и подумала про себя: «Если то, что случилось сегодня вечером, — чудо, то это отражение тоже чудо». Радопис наполнил экстаз счастья, она повернулась к Шейт и спросила:

— Как ты думаешь, кто был тот человек, который нанес мне визит?

— Кто он такой, моя госпожа? Я сегодня увидела его в первый раз. Это странный молодой человек. Нет сомнения, что он благородного происхождения, красив, представителен и храбр. Он своеволен, как ветер, полон жизни, его ноги твердо ступают по земле, а голос очень властен. Если бы я не боялась, то сказала бы, что он не лишен чуточку…

— Чуточку чего?

— Чуточку безрассудства.

— Думай, что говоришь.

— Моя госпожа, каково бы ни было его богатство, оно, разумеется, не может перевесить состояние твоих любовников, которых ты сегодня прогнала.

— Остерегайся говорить то, о чем тебе, возможно, придется жалеть как раз в тот момент, когда сожаление не принесет тебе пользы.

— Разве он богаче командира Таху и губернатора Ани? — удивленно спросила Шейт.

— Это фараон, глупая девчонка, — гордо ответила Радопис.

Шейт уставилась на Радопис, у рабыни отвисла челюсть, но она не проронила ни слова.

— Он фараон, Шейт, фараон. Сам фараон и никто другой. Никому ни слова об этом, слышишь? А теперь иди и оставь меня. Мне хочется побыть одной.

Радопис закрыла дверь и приблизилась к окну, выходившему на сад. Уже подоспела ночь и опустила свои крылья на мир. В небе мерцали звезды, а на ветвях деревьев загорелись фонари. Наступила чарующая ночь. Радопис вкушала ее красоту и впервые почувствовала, как хорошо в этот час побыть одной. Это гораздо приятнее, чем встречаться со всеми любовниками. В тишине она прислушивалась к своим мыслям и шепоту сердца. Потекли воспоминания, и Радопис мысленно вернулась к давним временам, когда в ее сердце впервые зашевелилось легкомыслие. Это случилось до того, как ее короновали на троне острова Биге царицей мужских сердец, неукротимой властительницей мужской души. В те дни она, красивая девушка из крестьянской семьи, распускалась меж свежей росистой листвой деревни, словно спелая роза. Он был лодочник с сочным голосом и загорелыми ногами. Радопис не помнила, чтобы отдавалась мужчине по велению собственного сердца, если не считать его, и берег реки у острова Биге стал свидетелем зрелища, какое земля здесь не имела счастье видеть никогда прежде. Он пригласил ее на борт своего судна, она согласилась, и волны унесли ее далеко к югу от острова Биге. С того дня и впредь все ее связи с деревней и ее народом оборвались. Однажды лодочник исчез из ее жизни. Радопис не знала, сбился ли тот с пути, сбежал или умер. Она оказалась совсем одна. Но ведь она не была одной, ибо красота осталась при ней и ее не выбросили на улицу. Средних лет мужчина с длинной бородой и добрым сердцем приютил ее. Ей жилось хорошо, и она сильно горевала, когда этот мужчина умер. Но тут настал ее час, она оказалась в поле зрения мужчин. Мужчин влекло к ней, словно мотыльков к огню. Они швыряли свои юные сердца и несметные богатства к ее стройным ногам, они клялись в верности, ввели ее во дворец на острове Биге и сделали повелительницей мужских сердец. И вот чудеса — она стала Радопис. Какие воспоминания!