Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Советская классическая проза » Биробиджанцы на Амуре - Моисей Гольдштейн

Биробиджанцы на Амуре - Моисей Гольдштейн

Читать онлайн Биробиджанцы на Амуре - Моисей Гольдштейн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Перейти на страницу:

— А квартиры приготовили?

— На дворе ночевать не будете.

— Семейным дадите отдельные комнаты? — спрашивает русоволосая девушка, которая держит за руку молодого парня.

— А школа? — хочет знать паренек с красным галстуком на шее.

— Есть, есть школа, все приготовлено, — отвечает Берковер, не переставая поглядывать на обеих девушек, не отходящих от своих парней.

На обратном пути переселенцы идут рядом с возами, на которые усадили старушку с ребятишками. Ребята постарше вскоре соскочили с возов и побежали к Берковеру, забрасывая его вопросами:

— А речка у вас есть?

— А рыбу ловить можно?

— И лес тоже есть?

— И на охоту тоже можно ходить?

Старушка что-то шамкает губами и поправляет платок на голове:

— Усадили меня, будто бы я уж совсем без ног…

Грин шагает возле первого воза и молчит. Он держит себя так, точно вся эта история его не касается, словно он находится здесь случайно. С Берковером он старается больше не встречаться глазами. Грин слышит, как он спрашивает одну из девушек, ведущую парня за руку, не из одного ли они города.

— С одной улицы, — отвечает русоволосая, звонко смеясь.

— Даже из одного дома! — добавляет парень и получает за это от девушки по губам.

Берковер смотрит на вторую пару, ушедшую вперед, словно дорога была им издавна знакома, и машет рукой.

«О чем тут еще спрашивать…»

К вечеру того же дня Берковер ушел в соседний украинский колхоз. У него не было ясного представления о том, что он будет там делать. Он даже не решил, идти ли ему к Насте, а если идти, то как начать этот странный разговор? И, когда он, входя в деревню, вдруг увидел издалека Настю, то обрадовался. Берковер, ускорив шаг, двинулся берегом реки, протекающей вдоль деревни. Впереди него шла Настя. Ее толстые русые косы были раскинуты по плечам, а с их кончиков стекали сверкающие капли. Берковер пошел еще быстрее и вдруг почувствовал досаду на Грина, на этого старого холостяка, который изъездил весь мир и теперь не может обойтись без свата: «Ну его к черту! Пусть едет в другое место невесту себе искать!» — подумал он, подходя к Насте.

— С купанья?

— Да, — ответила она, весело взглянув на него. — А ты куда, Берковер?

— К тебе, Настя.

— Так рано? Что за праздник?

— Приглашать на вечер. Приехали новые переселенцы. Приходи, Настя, потанцуешь.

— Если еще кто-нибудь пойдет, приду!

— Я иду приглашать. Все придут.

— Ну ладно. Со всеми и я приду.

— А одна боишься?

— Боюсь? Я уже большая. Не хочу, понимаешь?

— Понимаю, — сказал Берковер, улыбаясь. — У людей языки…

— Люди как люди, а Грин еще невесть чего подумает.

— В чем же дело? Разве ты его не любишь?

Настя ответила не сразу, она только искоса взглянула на Берковера, потом, усмехнувшись, бросила:

— А если люблю, так что? — и, протянув руку, холодно простилась.

К вечеру готовились все. Колхозники, словно в ожидании большого торжества, оделись по-праздничному. Лица у них довольные, улыбающиеся: семья прибавляется. Новые переселенцы расселись на скамьях и чувствовали себя гостями. Украинцы из соседнего колхоза нетерпеливо перебирали ногами и готовились при первых же звуках гармошки пуститься в пляс.

Берковер побрился, волосы его причесаны, но видно, что это стоило ему немалых усилий: на самой макушке упрямо торчит прядь волос.

Грин в темном костюме. На шее — жесткий крахмальный воротник, который, словно в обруче, держит его голову. Настя украдкой взглянула на него и улыбнулась.

— Ты выглядишь совсем как жених! — сказала она, когда он сел рядом с ней.

— А ты как невеста! — ответил Грин, надувая щеки.

Берковер издали смотрел на них. Он приглаживал непокорную прядь волос и глаз не отводил от Насти. Сколько раз он уже видел ее, но только сейчас замечает, что она действительно хороша. Пестрое украинское платье и красные бусы так идут к ее матово-розовому лицу! Глаза у нее пепельного цвета с легкой прозеленью. Он ловит себя на том, что именно такие глаза нравятся ему… А когда Настя смеется, то смех ее звучит мягко-мягко, и так тепло от него становится на сердце, что Берковер готов часами слушать ее голос…

Грин сидит с украинцами. Ему весело. Он как-то посвежел, стал разговорчивее. Берковер замечает это, и двойственное чувство охватывает его: он доволен и не доволен. «И все-таки, — думает Берковер, — это была удачная мысль — пригласить их всех, чем бы это ни кончилось».

Но вот заиграла гармошка, и начались танцы. Берковер смотрит, как нежно Грин обнимает Настю за талию, как оба они проносятся перед ним, и отворачивается к окну… Лицо Грина сияет. Он заглядывает Насте в глаза и улыбается так, словно увидел в них зарю своей юности.

Буря в летнюю ночь

Поздней ночью Груня вышла на крыльцо, села на коня и вскоре очутилась в лесу, который начинается сразу же за крайними домами поселка. Лес стоит темный, густой и нехоженый. Взлохмаченные головы деревьев переплетаются ветвями. Сейчас, в тихую лунную ночь, здесь пахнет свежестью и влагой. Груня с наслаждением вдыхает ночной воздух. Ее стройная фигура покачивается на коне, который идет спокойным, размеренным шагом. Торопиться ей не надо. До ближайшего селения она вполне успеет. Ведь пешком Груня добралась бы до него только к вечеру следующего дня.

Она, собственно, и хотела пойти пешком, — жаль было снимать лошадь с работы. Но собрание, которое дружно подняло руки за то, чтобы Груня, как лучшая трактористка, поехала рапортовать областному съезду Советов о достижениях колхоза, в один голос потребовало: коня! Обязательно дать ей коня!

Конь — каштановой масти, высокий, со стройной изогнутой шеей, натянутой, словно лук. Груня поглаживает эту теплую и мягкую, как бархат, шею и нагибает голову, проезжая под ветвями, которые касаются ее лица и путают и без того взъерошенные черные кудри.

В лесу тихо. Тишина, кажется, тянется далеко-далеко сквозь чащу леса, но конь поминутно поворачивает голову, настораживает уши, словно прислушивается к дальнему шуму, который еще не достиг слуха Груни, и вздрагивает. Груня ласково треплет коня по шее и прижимает ноги к его трепетным бокам. Конь легко приподнимается и уносится вперед по едва заметной, почти не проторенной тропе. Груня чувствует легкое возбуждение. Хорошо все же, что она взяла коня! Приятно ночью ехать по лесу верхом. «В рапорте, — думает она, — непременно надо будет упомянуть конюха Мотеля, который все свои силы отдает конеферме». Рапорт лежит у нее в верхнем кармашке кофточки. Там записано все, о чем она должна сказать, а вот о Мотеле почему-то забыли. Нет, она обязательно должна о нем вспомнить! Вот он стоит у нее перед глазами, улыбается и предупреждает;

— Смотри, Груня, коня в лесу побереги! За каждую царапинку на его коже будешь в ответе.

Она улыбается и гладит бархатистую шею коня. Чем дальше в лес, тем тише ночь, тем ощутительнее тьма.

Конь все чаще настораживает уши и замедляет шаг. Груня поднимает голову и смотрит вверх. Небо, видит она, хмурится, луна кутается в серые полотнища, ветерок подувает. В лесу становится прохладнее. Деревья раскачиваются, шумят. Сквозь листву пробивается отсвет далекой молнии, потом доносятся раскаты грома.

Груня погоняет коня, но тот поворачивает голову и осторожно переставляет ноги, словно шагает по краю пропасти. Молния, пронизав кроны деревьев, слепит глаза, потом в лесу становится еще темнее. Деревья раскачиваются все сильнее и сильнее, молнии сверкают все ярче и ослепительнее, ветер крепчает и воет меж деревьев. Проносится вихрь. Молнии зажигают верхушки лесных великанов.

Конь останавливается, пятится. Снова вспыхивает молния. Грохот обрушивается на деревья, и с присвистом падает на землю ливень. Пламя смешивается с потоками воды. Ветви трещат и ломаются, деревья клонятся до самой земли, завывающий ветер преграждает дорогу.

Груня соскакивает с коня, берет его за уздечку и отводит в укрытое место к двум широко разветвленным деревьям. Дождь хлещет по голове. Груня уже промокла насквозь. Она гладит коня и усаживается у него под животом. Хватается за кармашек, достает размокшие клочки бумаги, которые расползаются меж пальцев. «Доклад!» — вспоминает она и бледнеет.

А лес все так же шумит. Конь нервно топчется на месте. Груня мнет в руках размокшую бумагу.

…Когда она вышла из лесу, было уже светло. Солнце сияло и согревало мокрую землю. В воздухе — нежный запах новорожденного дня.

Она будет рапортовать, думает Груня, без цифр. Расскажет о людях, которые пришли в тайгу и сначала ее боялись, а теперь вот собственными руками одолевают ее дикость…

— Эх, коник, закачу же я им рапорт! — произносит она вдруг во весь голос.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Биробиджанцы на Амуре - Моисей Гольдштейн торрент бесплатно.
Комментарии