Командир Особого взвода - Вадим Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последний оборотень грохнулся в пыль и умер, сипя и вздрагивая. Тогда Степан соскользнул с лестницы и бегом кинулся на площадь. Альвы были уже там - равнодушно работали кинжалами, отрезая головы людям, с которых сыпались последние остатки шерсти. Здесь были все, от мала до велика. Нефедов глядел на груду тел и чувствовал, как на него наваливается свинцовая усталость.
- Командир! - рядом появился один из солдат. - В деревне больше никого. А вон там один живой остался. Пуля мимо прошла, но сбежать он не успел.
- Пойдем, - хмуро буркнул Степан. Он шел мимо трупов, и настроение портилось с каждым шагом. Нефедов понимал, что иначе никак нельзя - волколак, однажды попробовавший крови, нормальным не станет никогда, и человеком его считать можно будет только до следующего полнолуния, когда жажда крови снова обернется безумием зверя. Но лучше от этого не становилось, потому что среди убитых были дети и женщины.
- Чертова мать! - выругался Степан. - Жаль, что я этой сволочи башку отстрелил сразу!
Он пнул книгу, валявшуюся около разрисованного кровью тела, и перешагнул через него, направляясь туда, где трое альвов, стоя неподвижно, держали на прицеле крепкого мужика, вжимавшегося спиной в бревенчатую стену.
- Так, - не доходя пары шагов, Нефедов остановился и пригляделся. Потом присел на корточки:
- Кого я вижу. Никак, Михаил?
Белый от страха мужик, челюсть которого мелко тряслась, судорожно кивнул, обхватив грязные плечи руками. Альвы пристально глядели на командира, ожидая приказа. Стволы их винтовок не шевелились, мертво уставившись в лицо недавнему оборотню.
- Вот, значит, почему места у вас гиблые, - презрительно усмехнулся Нефедов, снова поднимаясь на ноги, - волки шалят, значит?
Он сунул руку в карман, нашаривая папиросы.
- Ну, раз так - извини.
Альвы отошли на шаг, вскидывая винтовки. В это время пальцы старшины нащупали в кармане что-то мягкое. Он вытащил замызганную тряпицу, встряхнул ее - на землю посыпались крошки табака. Степан бросил тряпку под ноги и досадливо посмотрел на мужика.
- Хороша у тебя была махорка, Михаил! Получается, придется мне добром за добро отплатить.
Старшина вздернул плечи и замер, глядя в черные, без зрачков, глаза одного из снайперов. Думал он недолго.
- Ладно. Ведите его в машину, отвезем в Волоколамск. Пусть там с ним разбираются, у нас и своих дел по горло.
Помолчал и добавил:
- Не иначе, бог тебя надоумил такую махорку вырастить... Миша. Зачистить здесь все!
9. Круг ЗемнойДом - там, где тебя ждут.
Метель разыгралась к ночи.
Завьюжило так, что вытянутой руки было не увидеть - снежные хлопья неслись над землей, хлестали по деревьям, переметая все тропки и дороги. Беда человеку, который в такую круговерть окажется в лесу, далеко от жилья. Пропадет ни за что.
Деревня Грачи словно бы замерла. Даже собаки не перегавкивались, отлеживались по конурам, взъерошив шерсть. Редкие окошки светились сквозь снежную муть - в такую погоду даже сена корове подкинуть, и то хозяину надо набраться смелости.
Но военный грузовик, с кузовом, крытым брезентом, упорно пробивался по заметенной дороге. Рычал мотором, порой буксовал на одном месте. Тогда из-под тента молча выпрыгивали люди, наваливались плечами на мерзлое дерево кузова, выталкивали машину вперед и снова забирались под брезент. К полуночи трофейный "Опель Блитц" въехал в Грачи и замер, почти уткнувшись тупым носом в стену крайней избы.
- Ни черта не видно! - шофер, молодой парень в черном танковом комбинезоне, матюгнулся и вылез из кабины. Помогая фарам ручным фонариком, он посветил вокруг и похлопал по брезенту.
- Вылезай, приехали!
На голос лениво отозвалась собака - забрехала, зазвенела цепью. Скрипнула дверь, и на пороге избы встал здоровенный мужик в рубахе и подштанниках, с берданкой в руках.
- Кого там черти носят ночью? - громыхнул он могучим басом. Под луч фар вышагнула фигура в черном, отозвалась спокойно:
- Чего ругаешься? Раз носят, значит, надо. Особый взвод, остановимся у вас тут на денек, - жилистый, невысокий мужик, по погонам судя - старшина, поднялся на крыльцо, не обращая внимания на ружье. Волосы на его непокрытой голове трепала вьюга. Хозяин невольно отступил на шаг, а когда глянул на петлицы - крест в звезде, так и вовсе опустил берданку и отвел глаза.
- Охотники? - пробормотал он и посторонился. - Заходите в избу... товарищ старшина. Только тесновато у меня, тут уж не обессудьте. Жена, да трое ребятишек. Да замолкни ты! - это уже выскочившему с лаем псу.
Старшина обернулся в темноту, что-то тихо и неразборчиво сказал подбежавшему шоферу. Хозяин тем временем во все глаза смотрел, как из кузова один за другим бесшумно выпрыгивают солдаты. Подошли ближе, выстроились у крыльца. Все как один - широкоплечие, косая сажень в плечах, и самый малорослый - на полголовы выше командира.
- Разобраться по избам! - приказал старшина. - Саша, машину загони во двор и укрой, как следует, а то с утра не откопаем. Выполнять...
Солдаты мгновенно исчезли в метели. Проводив их взглядом, старшина снова повернулся к хозяину и усмехнулся.
- Не узнаешь, Николай? Понятное дело, давненько я у вас не был. Ну, зови в дом, что ли. Парень я не гордый, где постелишь, там и лягу, - и, не дожидаясь ответа, сам шагнул в сени. Оторопевший мужик повесил берданку на гвоздь и поспешил следом за неожиданным гостем. В избе, при свете керосинки, которую зажгла полусонная жена, он уставился на старшину. Вгляделся хорошенько - и охнул.
- Степан? Ты, што ли? Степан Нефедов?
- Он самый, - военный пригладил волосы и сел на табурет, стягивая сапоги. Потом откинулся на стену и устало прикрыл глаза.
- Дак... это же сколько лет-то прошло? - Николай суетился, озадаченно взмахивал руками. Огромный, он был похож на медведя, который отмахивается от надоедливых пчел. - Ведь в самом начале войны еще...
- Да не мельтеши ты, Коля, - отмахнулся Нефедов, - сядь вот лучше, расскажи, что тут у вас и как?
Хозяин присел на скрипнувшую под ним скамью. Потом спохватился, снова вскочил.
- Степан, так что ж мы насухую-то с тобой разговоры разговариваем? У меня вот и самогон есть, и сало...
- Не пью, спасибо, - покачал головой Степан, - не приучен. Чаю выпью с удовольствием, а если и сахару в него положишь - так и совсем спасибо.
- Наталья! - шепотом, прозвучавшим чуть тише обычного баса, позвал жену хозяин. - Чайник поставь!
Его жена молча повозилась у печки, вздула огонь, поставила объемистый чайник и снова ушла в другую комнату, даже вроде бы и не глянув в сторону ночного пришельца. Нефедов улыбнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});