Белая стрела - Валерий Николаевич Ковалев

пару раз передавал деньги от своих работнику ФСБ, приезжавшему в обусловленное место на автомобиле.

— Фамилию или номер машины знаешь?

— Фамилию нет, а номер да. Ну так что, договорились?

— Хорошо. Ты подробно излагаешь все в явке, я вменяю тебе хулиганку, и едешь лет на пять в солнечный Магадан.

— Заметано.

Глава 17. Ответный удар (продолжение)

Спустя несколько часов рапорт следователя с явкой Осы поступил в службу собственной безопасности московского управления. Поскольку коррупция стала проникать к правоохранителям и в спецслужбы, такие учредили повсеместно.

— М-да, — пожевал губами ее начальник, ознакомившись, и наложил резолюцию «в разработку». Колесо завертелось. Пробив номер авто по учетам ГИБДД, установили, что оно принадлежит полковнику Орлову, а поскольку тот служил в центральном аппарате, материалы передали наверх, где доложили директору.

Того, что назначил Орлова начальником, уже не было. За излишнюю принципиальность генерала армии отправили в отставку. После него службой руководил третий.

Дотошные фэсбээшники накопали на объект немало: в Афгане имел на связи агента, впоследствии перевербованного ЦРУ, дал в морду думскому депутату, приехавшему на задержание одной банды, а в узком кругу нелицеприятно высказывался о положении в стране. Короче, не подарок. Новый директор приказал активизировать работу.

Через несколько дней, когда поздним вечером, приехав со службы и поужинав, Орлов смотрел «Вести», в дверь квартиры позвонили. Открыл — за ней стояли трое.

— УСБ, — развернул корочки передний. — Разрешите войти?

— Входите, — отошел в сторону. — Чем обязан?

— У нас санкция прокурора на обыск, — предъявил второй бумагу. Орлов взял, внимательно прочел и вернул.

— А вы не ошиблись?

— Это вряд ли, — спрятал ее в карман старший. — Хрящев, давай понятых.

Вошли испуганные соседи, пожилые жена с мужем, уэсбэшники приступили к обыску.

Для начала осмотрели гостиную, открывая дверцы шкафа и перебирая на полках книги, в верхнем ящике старинного секретера обнаружили вороненый браунинг.

— Откуда нетабельное оружие? — оглянулся на Орлова старший.

— Там написано.

Старший взял и прочел гравировку на рукоятке «Полковнику Орлову за успехи в службе. Маршал Берия». Аккуратно положил на место, пошарив рукой в глубине, вынул пачку банкнот, перетянутых резинкой.

— А это?

— Впервые вижу, — отвердел скулами хозяин.

А когда, завершая обыск, осматривали туалет, в сливном бачке обнаружили золотой слиток с клеймом банка. Составили протокол, удостоверенный понятыми, Орлов от подписи отказался.

— Ну что же, а теперь проедем с нами, их отпустите, — сказал старший. Подполковник молча надел куртку, в квартире погасили свет, и, заперев дверь, все вышли наружу.

Утром Орлова из тюремной камеры привели на допрос.

— Присаживайтесь, — указал на стул напротив сидевший за столом кабинета с зарешеченным окном угрюмый человек лет сорока. — Я старший следователь по особо важным делам майор Безуглый. Итак, — открыл лежавшее перед ним дело, — вы подозреваетесь в совершении преступления, предусмотренного частью 5 статьи 290 УК Российской Федерации. В связи с чем разъясняю ваши права, — перечислил их монотонным голосом. — Распишитесь, что ознакомлены, — подвинул вперед чистый бланк протокола и ручку. Орлов подписал.

— Итак, что имеете сказать? — придвинул обратно.

— Никаких взяток я не брал. Это провокация.

— Чья?

— Не могу сказать. Возможно, ОПГ, мы ведем их разработки.

— В контакты вступаете?

— Само собой. При реализации.

— А помимо?

— Тоже.

— Имеете в виду агентуру?

— Да, наши источники.

— Хорошо, в таком случае что скажете на это? — зачитал «важняк» протокол допроса Осы.

— Полная чушь, — нахмурился Орлов. — Такого не знаю.

— А как насчет обнаруженного у вас золотого слитка? Насколько мне известно, не так давно вы накрыли воровской общак. И там были именно такие.

— Никакого слитка я не брал. Вы-то сами в это верите?

— Я доверяю только фактам, — тяжело уставился на него Безуглый — А они явно не в вашу пользу.

Оформив протокол, дал прочесть Орлову (тот снова подписал) и нажал вмонтированную в стол кнопку.

— Уведи, — приказал вошедшему охраннику.

— Встать! Руки за спину. Пошел, — гавкнул тот подследственному.

Спустя час состоялось опознание. Подозреваемого в числе еще трех лиц предъявили Осе, и тот, ухмыляясь, ткнул в него пальцем:

— Вот он, гад. Ему я и передавал бабки.

После, на очной ставке, Шкель подтвердил ранее данные показания.

На третий день московская прокуратура санкционировала арест Орлова, после чего Безуглый ознакомил его с заключением металловедческой экспертизы, из которого следовало: обнаруженный в квартире слиток тождественен изъятым в воровской кассе.

— Что скажете на это? — прищурился майор.

— То, что раньше. Это провокация.

— Значит, не желаешь признаваться?

— Мне не в чем.

— Ну, тогда не обижайся, — прошипел Безуглый, давнув пальцем кнопку. — Увести!

Ночью за дверью одиночки, где содержался Орлов, звякнули ключи (он быстро встал с койки), потом засов, и вошли три охранника с дубинками. Дверь с лязгом затворилась.

— Щас мы тебя поу… — начал первый и не окончил. Прыгнув вперед, Алексей хряснул его в челюсть, а пока тот валился на спину, вырвал дубинку и саданул по почкам второго. Последний ломанулся было к двери, но не успел: литая резина обрушилась на затылок.

— Что и требовалось доказать, — тяжело дыша, сказал Орлов, переступил через тела и постучал ногой в дверь. — Заберите гостей, им плохо!

В коридоре раздался глухой топот, брякнула кормушка, в ней возникла испуганная рожа.

— Не шуми, заберем. Они типа ошиблись.

— Я так и понял, — отошел назад Алексей, не выпуская из руки средство обороны. Дверь на четверть отворилась, с опаской вошли еще пара охранников и утащили тела.

— Демократизатор[12]-то отдай, — сказала рожа в кормушке.

Через неделю ставший еще более угрюмым следователь предъявил Орлову обвинение, а еще разрешил свидание.

— С кем?

— Там увидишь.

Свидание состоялось на следующий день в одном из кабинетов следственного изолятора, с Филатовым.

— Как тебя сюда пустили? — удивился Орлов, когда друзья обнялись, а потом, усевшись друг напротив друга, закурили.

— Надзирающий за столичными СИЗО прокурор — мой старый знакомый. А теперь слушай. Дело твое шито белыми нитками. Мы с Толей нашли хорошего адвоката, он постарается выиграть процесс. Гуляев с Левитиным передают привет, хотели тоже навестить. Но можно только одному. Кстати, доставил тебе передачу. Занесут.

Поговорив с час, распрощались, а когда Орлова вернули в камеру, на койке лежал рюкзак. Там были продукты, туалетные принадлежности, несколько блоков «Явы», спортивный костюм и кроссовки. Затеплилась надежда.

Все время, находясь под следствием, Алексей держал форму: утром и вечером сотню раз отжимался от пола, накручивал по камере километры, по полчаса вел бой с тенью[13]. А еще из Питера на свидание приехала мать, которой позвонила соседка. Она плакала и просила сына писать, обещая всяческую поддержку.

Спустя два месяца состоялось заседание военного трибунала. Адвокату не удалось добиться