Последний еврей Багдада - Макс Кратер

— Упустили, — с досадой прошептал слуга.

— Может и не он это был. Описание уж больно расплывчатое. Уходим отсюда.

— Да, да, — горячо поддержал хозяина Макута, — и как можно скорее, а то от этих завываний у меня уже звенит в ушах, а от холода скоро начнет звенеть между ног.

Во дворец чиновнику и его телохранителю удалось попасть не сразу. Едва на площади появились два человека в традиционных греческих одеждах, к ним бросились сразу с нескольких сторон. Обоих скрутили и поволокли через окружавший величественное строение ров. Разбуженный начальник ночной стражи отказывался верить, что перед ним — знатный персидский вельможа и его слуга. Лишь спустя полчаса неприятную ситуацию удалось разрешить. Стражники падали ниц и просили пощады, но формально они были правы: дворец — резиденция самого сатрапа — оплот персидской власти. Он охранялся тщательнее, чем любое другое здание в городе.

Ворвавшись в свои покои, Ферзан, как был, не переодеваясь, рухнул на подушки. Схватил со столика поступившие за время его отсутствия бумаги.

В центре обширного зала ярко пылал огонь. Макута ходил вокруг огромной чаши кругами и поворачивал к пламени то один промерзший бок, то другой. Свет священного очага плясал на раскрашенных в синие и зеленые тона стенах. По ним метались тени от ваз, скульптур, мебели и самого слуги. Ферзан занял едва ли не лучшие покои, чем те, в которых размещался сам сатрап.

— Прекрати мельтешить, — махнул рукой царский посланник, — мешаешь думать.

Он разглядывал свиток, доставленный гонцом во время их отсутствия.

— Важные новости? — поинтересовался слуга.

— Дарий едет в Вавилон. Он в двух переходах от города.

— Зачем?

— Я что, по-твоему, читаю мысли этого плешивого осла? Я ждал его деньги, а не его самого. Наверное, желает проинспектировать войска, — предположил гирканец[38], — посмотреть на свое новое чудо-оружие. Не зря ведь я ему так красочно расписал слонов в последнем докладе.

— Так мы готовы, — произнес Макута, протягивая зябнущие ладони к языкам пламени, — животные в прекрасной форме. Я сам вчера разговаривал с этим главным, как его… — махаутом.

— Убери свои грязные лапы от огня. Это тебе не костер в лесу! — закричал Ферзан так, что двери в тот же миг распахнулись и внутрь влетели два дежуривших снаружи стражника.

Слуга, как обжегшийся, отпрыгнул от огненной чаши, а бессмертные, убедившись, что с начальником все в порядке, удалились также поспешно, как и вошли.

— Идею с покупкой слонов предложил я, — стал вслух рассуждать командир всадников. — Успех вознесет нас на самый верх, а неудача мне будет стоить карьеры, а тебе — головы. Не забывай, что я вложил в это все свои деньги. И этого все равно мало! Нужно еще столько же. Дарий должен заплатить, иначе я разорен. Надо устроить нечто грандиозное, чтобы поразить его воображение. Какое-нибудь показательное выступление с реками крови и рыданиями поверженных врагов.

— Прикажете начать массовые аресты греков? — с готовностью отозвался слуга.

— Тьфу ты! Дурак! — изумленно воскликнул Ферзан. — Мы же с тобой только сегодня это обсуждали.

Царский посланник швырнул свиток в сторону и, приняв какое-то решение, командным голосом отчеканил:

— Надо решать проблему со шпионами и быстро. Что с индусами? Их выпускают в город? Они же вроде как просили об этом?

— Махауты находятся под постоянным наблюдением, мой повелитель, — по-военному четко отрапортовал слуга, — пока попыток завязать с ними знакомство не замечено.

— Не замечено или не было?

Макута стоял вытянувшись по струнке.

— Не было. Они держатся особняком. Их считают чужаками, диковинными пришельцами из другого, непонятного местным мира. Внешне они такие и есть. Почти никто с ними не контактирует. Если бы греки попытались что-то предпринять в отношении индусов, мы бы заметили.

— Неужели шпионы Александра не догадываются о том, что проще уничтожить погонщиков, чем слонов?

— Что могут знать они о слонах? — предположил Макута. — Возможно, видели издалека при крушении. Возможно, наслушались тех сказок, что из уст в уста передаются в городе. Большую часть этих слухов мы же сами и распространяем.

— Они не глупы и, скорее всего, понимают, что это все пустая болтовня, и должны думать о том, как подобраться к погонщикам. Это дало бы им точную информацию. Раз так, то мы должны форсировать события. Есть у меня она идея. Мы сделаем вот что…

Губы Ферзана растянулись в хитрой улыбке, а по бокам по-змеиному немигающих глазниц появились расходящиеся веером морщинки.

Когда часть плана была изложена, Макута радостно бросился раздавать поручения. Он не понимал пока до конца весь замысел начальника, но первая его половина была весьма кровавой. И это вдохновляло слугу.

Но не прошло и десяти минут, как он вернулся обратно в еще большем возбуждении, чем уходил.

— Я прикажу отрезать тебе ухо, бездельник, — зло произнес Ферзан, — неужели ты опять чего-то не понял или забыл.

— Нет, мой господин. Ваш план хорош, но он не понадобится. На одного из греков донесли. Не знаю, был ли тот человек, за которым мы погнались этой ночью, лазутчиком, но один из тех, кого мы видели на празднике, точно шпион. Отгадаете кто?

— Тебе отрежут не только ухо, но и то, что ты сегодня чуть не отморозил. И гадать не придется, — зло произнес Ферзан, — выкладывай, чем мы располагаем.

— Победитель в факельном забеге, тот самый — с копной волос нелепого цвета — он и есть агент Александра. И мы знаем, где и когда у него завтра назначена встреча.

Глава XIII. Площадь живота

По горло сыты все — от малых до больших;

Пес обжирается направо, кот — налево…

Неистовство страстей, бесстыдных и нагих,

Разгул безумный тел, пир живота и зева!

И здесь же мастера, пьянчуги, едоки,

Насквозь правдивые и чуждые жеманства,

Крепили весело фламандские станки,

Творя Прекрасное от пьянства и до пьянства.

Предстоящая встреча могла быть опасной. Вавилонянина Воску, — так звали агента, завербовали недавно, серьезной проверки новичку не проводили и потому полного доверия к нему еще не было. Плотник по профессии, он работал при городских казармах и сведения поставлял довольно ценные: сколько войск набрано на месте, откуда прибыло пополнение, куда направилось, каково вооружение…

Сам Воска полагал, что работает на разбойников, промышлявших грабежом. Лихим людям, дескать, важно знать, где и когда власти устраивают засады, какие планы в отношении борьбы с ними вынашивают. Параллельно, будучи изрядным болтуном, он рассказывал многое из того, что обычным бандитам вроде как знать-то и не обязательно. Вознаграждение агент получал весьма приличное: вдвое больше своего обычного жалования.

Ранее с ним поддерживал контакт исключительно Фаон. Но на этот раз вытянуть из Воски предстояло сведения совершенно иного рода. Такая информация обычных налетчиков интересовать не могла, а значит, чтобы не вызвать подозрений и не выдать себя, расспрашивать информатора следовало филигранно. Именно поэтому Элай взялся сопровождать своего подчиненного.

Место для встречи было выбрано не случайно.

Во-первых, на площадь Живота выходило не менее десятка переулков, и она всегда была заполнена праздношатающимися. По периметру располагались кабаки и харчевни, из которых неслись соблазнительные запахи всех кухонь мира. Едой торговали и на вторых этажах окружавших площадь зданий, и на соседних улочках.

В толпе работали карманники. И это было второй причиной, по которой Элай распорядился, чтобы агента вызвали именно сюда. Проворные представители преступного мира нутром чуяли любых представителей власти, в том числе и ряженных. Рыжий Грек, именно под этой кличкой Леона знали в уголовной среде, как раз недавно подмял под себя и эту сферу криминальной жизни Вавилона. Сейчас он неторопливо прохаживался по площади, якобы просто наблюдая за своими новыми подопечными. Появись здесь какие-то подозрительные личности, ему немедленно подадут знак, а он в свою очередь предупредит Элая с Фаоном.

— Привет, собутыльник, — прокричал Воска.

— Здравствуй, здравствуй. Морда-то у тебя, смотрю, изрядно обгорела. Говорил я тебе, не спи, напившись, на солнце! — Фаон вскочил навстречу агенту и потащил его к столу. Оба изображали встречу давних друзей — обычная сцена в месте, где часто назначались свидания.

— А ты поменьше пялься на меня. Я же тебе не девка со срамного квартала. Лучше выпить налей.

Оба уселись за стол друг напротив друга. Фаон при этом разместился бок о бок с Элаем.

— Ты не один, — осведомитель взглянул на второго грека.