Газета День Литературы # 177 (2011 5) - Газета День Литературы

И больше не надо, и больше не надо

Ни славы, ни злата.

А я-то поверил, а я-то поверил!

Любовью всё мерил.

Во имя любови, во имя любови

До мига, до крови!

Богатство и слава, богатство и слава –

Всё было забыто.

И вот моё сердце к ногам вашим пало.

А вы-то, а вы-то...

***

Балаклавская синяя бухта,

Балаклавские серые скалы...

Фиолента маяк, не потух ты,

Сквозь полмира мне светишь устало,

Черноморская флотская слава

Неподвластна судьбы перекосам.

На забытых причалах подплава

По ночам бродят тени матросов.

Вот задумчивый Павел Алёшин.

Вот Яган на гармони играет...

Ветер, словно матросские клеши,

На рассвете причал подметает.

И в сумятице нового века,

Разделившего воды и земли,

Лишь живая душа человека

Зову прошлого преданно внемлет.

Тишина, запущенье, бесславье,

Ржавой стали у пирсов торосы...

И идут по ночной Балаклаве

Старый боцман и тени матросов.

***

Мне два напитка в дар преподнесли

В двух глиняных сосудах без названья.

В одном – осенний аромат земли,

В другом –

холодный сумрак мирозданья.

Я пил их на пирах и в тишине

Желанных и постылых одиночеств,

И иногда вдруг открывалось мне

Бессмертное значение пророчеств.

Я людям нёс их сокровенный знак,

И тайный смысл их,

обращённый в слово...

Они, смеясь, бросали мне пятак,

Как нищему без родины и крова.

Тогда остаток вылил я в ручей,

И превратился он в хмельную реку.

И бросился народ: – Налей, налей!

Налей, пророк, стаканчик человеку.

***

К Престолу Божьему, влача свои крыла,

Душа уснувшего однажды приползла.

– Смотри, Господь, за малый срок земной

Что оболочка сделала со мной!

Глубокий вздох потряс святую рать.

– А скоро ль срок ей, бренной,

помирать?

Архангел, книгу полистав судеб,

Печально рек: – Поест, однако, хлеб.

И ангелы взмолились: – Отче наш!

Приют ей, грешной,

днесь и присно дашь?

Исчадье ада – тело усмири!

Зачем оно, коль нет души внутри?

Всевышний подождал

пока умолкнет речь.

– Что тело бренное? Игра не стоит свеч.

Продли, архангел, оболочке дни.

А ты, душа, себя токмо вини.

Ступай назад, судьбе не прекословь.

В смирении обрящешь ты любовь.

И поплелась обратно в свой удел,

Который улыбался и храпел,

Протиснулась меж ребер, чуть дыша,

И услыхала: – Ну, держись, душа!

УХОДЯЩИЕ

Всё больше, больше уходящих

По разным случаям и поводам.

И некогда отметить проводы

Из них хотя бы настоящих.

Они уходят все по-разному,

Дорожку старенькую выпачкав,

То осторожненько, на цыпочках,

Как будто из жилья заразного.

То дверью хлопают неистово,

Грозя, что, мол, ещё припомните!

И остаётся снова комната

Такая тихая и чистая.

И всё идёт, как и намечено.

И только грусть, как боль сверлящая,

Что среди прочих уходящих

Ушёл хороший человечина.

Ушёл. Такому не прикажете.

И в том вины ничьей как будто бы.

Ну, что же, ветра вам попутного

И верность тех, кого обяжете.

Анатолий САВИН ПОТОК БЕЗБЕЖНЫЙ

***

Край любимый, где ты, где ты?

Деревенька, церковь в ней...

Только сердце носит меты

Доброй памяти твоей.

Где ты, бабкина хатёнка?

Не мерещится ли мне

Лампа тусклая в потёмках

В керосиновом огне.

Сени шатки, дверь коса,

Огородец за плетнём.

И колодец, как роса,

Влага утренняя в нём.

Вспоминается дорога

От неё тропа во ржи

Пёс мой, рыжий, хромоногий,

Семеня, со мной бежит.

Край любимый где ты, где ты?

Луны круглые в окне –

Детства давнего приветы –

Тёплой грустью спят во мне.

БОГИНЯ

Бутон незрелой красоты

И юности мятежной –

В тебе одной мои мечты

Слились в поток безбрежный.

Твою головку узнаю

По гордому наклону,

Улыбку чудную твою

Встречаю как икону.

На голос бархатный лечу,

Едва его заслышу,

Как будто уловить хочу

В нём откровенье свыше.

И пусть нет места для меня

В очах небесно-синих,

Я рад и отблеску огня,

Что сходит от богини.

НАСТРОЕНИЕ

Удивляюсь солнцу,

Удивляюсь небу,

Светлому оконцу

И ковриге хлеба.

И дождю косому,

И лицу простому,

И зелёной ветке

У моей беседки.

И цветной синице,

Что на поленнице,

И вороне серой,

Что кричит без меры.

Рубленому дому –

Малому, большому –

Всё равно какому,

Но с печною кладкой,

Выверенной гладко,

Чтобы дым с полена

Через три колена

Из трубы на крышу

С тёплой вестью вышел.

После зимней стужи

Удивляюсь луже –

Первой встречной луже,

Первому ручью

И хоть я простужен,

Оберег не нужен.

Я, подобясь воробью,

Сок с березы талый пью,

Пью и удивляюсь,

Что с березкой знаюсь...

***

Отнесите меня рано,

Когда в небе рассветный клин.

Положите в мои карманы

Горстку ягод с окрестных рябин.

Отнесите меня рано –

Через поле наискосок.

Положите в мои карманы

Золочёную пыль дорог.

Когда солнце палящей раной

На груди у хлебов задрожит,

Положите в мои карманы

Стебли трав с колосками ржи

Отнесите, как мать хотела:

Деревенская церковь пусть

Мне с рассветной горы белой

Колокольную сыплет грусть.

Никогда я не верил в бога,

Но бывало до слёз не раз

Меня звон колокольный трогал

И алтарный иконостас.

Не справляйте мне тризны званой

И поминок из горьких вин.