Степной найденыш (Трилогия - 1) - Фрэнсис Гарт

- Но, Сюзи, я надеюсь, ты не сбежала из школы? - тревожно спросил Кларенс.

- Разве что ненадолго. Просто ушла немного раньше других девочек, ответила она, поправляя золотистые локоны и сбившуюся набок шляпку. Понимаешь, Кларенс, - объяснила она, вдруг принимая снисходительный тон, словно говорила с ребенком, - мама уже неделю живет здесь в гостинице, и меня каждый вечер отпускают к ней вместе с другими, которые живут не в монастыре, а у родителей. Обычно я ухожу вместе с девочками и одной из сестер-монахинь, а сегодня вот убежала пораньше, чтобы повидаться с тобой.

- Но... - начал было Кларенс.

- Ах, это пустяки. Девочки знают все и помогли мне. Они выйдут через полчаса и скажут, что я только минутку назад убежала, а когда они с монахиней дойдут до гостиницы, я буду уже там, понял?

- Да, - сказал Кларенс неуверенно.

- А сейчас пошли есть мороженое, ладно? Около гостиницы такая миленькая кондитерская! Деньги у меня есть, - поспешно добавила она, видя растерянность Кларенса.

- Да и у меня есть, - сказал Кларенс, слегка краснея. - Идем!

Она выпустила его руку, чтобы оправить платье, и теперь они шли бок о бок, уже не торопясь. - Но послушай, - продолжал он, с мужской настойчивостью возвращаясь к этой теме и спеша доказать девушке свое превосходство, - я учусь в колледже, и отец Собриенте, который знает вашу начальницу, - мой друг и многое мне разрешает. И... и... он ведь знает, что мы с тобой раньше всегда играли вместе, и устроит так, что мы сможем видеться, когда захотим.

- Глупый ты, глупый, - сказала Сюзи. - Как можно! Ведь ты...

- Что я?

Девочка метнула на него синий луч из-под широких полей шляпы.

- Господи, да мы же теперь взрослые! - И принялась объяснять: Знаешь, как у нас строго насчет молодых людей? Ох, Кларенс, если только заподозрят, что мы с тобой...

Еще один синий луч из-под полей шляпы завершил недоговоренную фразу.

Довольный и вместе с тем смущенный, Кларенс смотрел прямо перед собой, все гуще краснея.

- А знаешь, - продолжала Сюзи. - Мэри Роджерс, которая шла со мной в паре, подумала, что ты уже совсем взрослый мужчина и... знатный испанец! А я, - сказала она быстро, - разве не выросла? Скажи, Кларенс, - спросила она с прежним трогательным нетерпением, - правда, выросла? Ну скажи же!

- Очень, - сказал Кларенс.

- И платье, правда, на мне хорошенькое? Конечно, это не самое лучшее, у меня есть еще красивее, спереди оно все в кружевах, сверху донизу. Но ведь и это очень красивое, верно, Кларенс?

Кларенсу и платье и его прекрасная обладательница казались совершенством, и он сказал ей об этом. Но тут Сюзи вдруг вспомнила, что на них смотрят прохожие, приняла чинный вид, опустила руки и так, держась поодаль от Кларенса, шла до самой кондитерской.

- Сядем подальше от двери, Кларенс, - сказала она таинственным шепотком, - там нас никто не увидит. И бери клубничное, лимонное и ванильное - здесь просто жуть одна!

Они уселись в глубине, где было что-то вроде беседки, как юные, но слишком разряженные и застенчивые пастушок с пастушкой. Сюзи попыталась смягчить неловкость.

- А у нас был переполох! - сказала она легким и непринужденным тоном. - Сменили учительницу французского языка. Девочки в нашем классе считают, что это просто стыд и срам!

И это все, что она могла ему сказать после четырехлетней разлуки. Кларенс был в отчаянии, хотя пока еще и сам не знал, о чем говорить. Наконец, поковыряв ложечкой в мороженом, он пробормотал первое, что вспомнилось:

- А ты по-прежнему любишь оладьи, Сюзи?

- Еще как! - ответила она со смехом. - Только здесь их нам не дают.

- А что, Моуз (черный пойнтер, который всегда лаял, когда Сюзи начинала петь) все еще подпевает тебе?

- Что ты, он давным-давно потерялся, - сказала Сюзи равнодушно. Зато у меня есть ньюфаундленд, и спаниель, и черный пони. - И тут, быстро перечислив еще кое-что из своих богатств, она вдруг стала сбивчиво рассказывать о том, как ее любят приемные родители, которых она теперь называла "папа" и "мама", - очевидно, ее нисколько не тревожили воспоминания об умерших. Выяснилось, что Пейтоны очень богаты и, помимо владений на юге, у них еще есть ранчо в Санта-Кларе и дом в Сан-Франциско. Как и у всех детей, самыми сильными ее впечатлениями были последние. В тщетной надежде заставить ее вспомнить прошлое, столь важное для него, он спросил:

- А помнишь Джима Хукера?

- Ага, помню, он сразу убежал, как ты уехал. Но ты послушай! На днях заходим мы с папой в один большой ресторан в Сан-Франциско - и как ты думаешь, кто нам подает? Да, Кларенс, он сделался настоящим официантом! Папа стал его расспрашивать, но я-то, конечно, не могла с ним разговаривать, - и она вскинула свою очаровательную головку, - сам понимаешь: официант!

Кларенсу нестерпимо хотелось рассказать, как Джим назвался его именем, но слова замерли на губах. И без того его маленькая спутница говорила о Джиме с презрением, которое, хоть и было наивно, немного его покоробило.

- Кларенс, - сказала она вдруг, таинственно поворачиваясь к нему и показывая на хозяина и приказчиков, - мне, право, кажется, что эти люди нас подозревают...

- В чем же? - удивился рассудительный Кларенс.

- Не будь дурачком! Разве ты не видишь, как они на нас смотрят!

По правде говоря, Кларенс не замечал ни малейшего любопытства со стороны хозяина, да и вообще никто не выказывал ни малейшего интереса к нему или к его спутнице. И все же он снова почувствовал приятное смущение.

- А ты, значит, живешь с отцом? - спросила Сюзи, меняя тему разговора.

- Ты хочешь сказать, с двоюродным братом? - поправил ее Кларенс с улыбкой. - Ты же знаешь, мой отец умер давным-давно, когда мы еще не знали друг друга.

- Да, это ты так говорил, Кларенс, а папа сказал, что это неправда. Но, поймав на себе удивленный и тревожный взгляд мальчика, она поспешно добавила: - Ах, раз так, значит, это действительно твой двоюродный брат!

- Уж, кажется, кому и знать, как не мне, - сказал Кларенс с улыбкой, впрочем, далеко не безмятежной, чувствуя, что на него вдруг вновь нахлынули неприятные воспоминания о разговорах с Пейтоном. - Ведь меня привез к нему один из его друзей.

И Кларенс, по-мальчишески захлебываясь, рассказал, как он ехал из Сакраменто и как к Флину попало письмо, адресованное Силсби. Но, еще не успев закончить, он понял, что Сюзи все эти подробности нисколько не интересуют, и даже упоминание о ее погибшем отце и его роли в злоключениях Кларенса ее ничуть не взволновало. Подперев рукой круглый подбородок, она внимательно разглядывала лицо Кларенса не без лукавства, хоть и с напускной скромностью.

- Послушай-ка, Кларенс, - сказала она, когда он кончил. - Ты должен попросить, чтобы твой двоюродный брат купил тебе сомбреро и плащ с золотым галуном. Тебе ужасно пойдет. И тогда... тогда ты сможешь ездить на коне по Аламеде, когда мы выходим на прогулку.

- Но я же буду приходить к тебе... домой и в монастырь тоже, возразил он живо. - Отец Собриенте и мой двоюродный брат все устроят.

Но Сюзи, с сознанием своего превосходства, покачала головой.

- Нет, они не должны знать о нашей тайне! Ни папа, ни мама, особенно мама. И не должны знать, что мы опять встретились столько лет спустя!

Невозможно описать величайшую многозначительность, которую придал словам взгляд ее фиалковых глаз. Помолчав, она продолжала:

- Нет! Нам нельзя будет больше встречаться, Кларенс, если только Мэри Роджерс не поможет нам. Она моя лучшая подруга, самая лучшая, и, кроме того, она старше меня. У нее самой вышла история, и ей решительно запретили с ним видеться. С ней можешь говорить о Сюзетте - это меня теперь так зовут. Мама назвала меня Сюзеттой Александрой Пейтон. А сейчас, Кларенс, - тут она понизила голос и робко оглядела кондитерскую, - я прикрою лицо шляпкой, а ты можешь поцеловать меня разок на прощание.

Она ловко сдвинула широкополую шляпу набок и под ее прикрытием подставила Кларенсу свежую юную щечку.

Покраснев, мальчик со смехом дважды коснулся ее губами. Потом Сюзи встала с тихим и притворным вздохом, отряхнула юбку, с величайшей серьезностью натянула перчатки и, бросив Кларенсу: "Не выходи со мной за дверь, они сейчас придут", - с высокомерным достоинством прошла мимо занятого своим делом хозяина и приказчиков к выходу. Здесь она сказала с подчеркнутой вежливостью: "До свидания, мистер Брант", - и направилась к гостинице. Кларенс постоял, провожая глазами стройную, изящную фигурку с целым каскадом сверкающих волос, рассыпанных по плечам и по спине, как золотая мантия поверх ее белого платья, и пошел в другую сторону.

Он шел домой, казалось ему, в каком-то нелепом смятении. У него было много причин ждать простой и радостной встречи с Сюзи. Он ведь не навязывался, она сама его узнала и, несмотря на перемену в ее судьбе, сделала первый шаг. Он не разделял ее опасений насчет их будущих встреч и, боюсь, еще меньше думал о переменах в ее характере и склонностях, ибо был в том возрасте, когда подобные вещи только придают девушке особую прелесть и очарование, ведь Сюзи, несмотря на свои слабости, сохранила ему верность. Но он с болью чувствовал, что эта встреча воскресила в нем все страхи, всю смутную тревогу и то ощущение несправедливости, которое преследовало его в раннем детстве и, как он думал, было навеки похоронено четыре года назад в "Эль Рефухио". Упоминание Сюзи о его отце и упорное недоверие Пейтона пробудили в повзрослевшем уме мальчика первые подозрения, которых не знала до сих пор его открытая душа. Быть может, эта вечная тайна - результат какого-то поступка его отца? Но, оглядываясь на минувшее через много лет, он решил, что этот случай был скорее предзнаменованием, нежели возвратом к прошлому.