Целуя невесту - Эми Дэникик

Алекс опешил:

— Что?

— Пароль. Это его PIN-код. Он всегда им пользовался для наиболее важных сообщений.

О! Бизнес, будь он проклят!

— Это не «тупой», случайно?

— Нет. Это «шипучка».

— Ты, наверно, шутишь. Я видел его квартиру. И ты собиралась выйти замуж за этого парня?

— Напоминаю — по этому вопросу мы договорились.

— Ты когда-либо была в его квартире?

— Разумеется.

— Она похожа на больницу. Неужели ты собиралась там жить? — Он не мог скрыть раздражения, которое всегда испытывал, когда разговор заходил о Джерри. — Ты собиралась провести свой медовый месяц в больнице?

— Мы решили жить в моем доме, а квартиру Джерри сдавать. Это было бы логично. У него неважно с воображением, но с логикой все в порядке. Я тебе уже говорила об этом.

Алекс решил, что не будет продолжать дискуссию о достоинствах и недостатках Джерри. По его мнению, у этого парня достоинств никаких не было, и даже умение мыслить логически к ним не относилось. Где была его логика, когда он бросал Викторию?

— Он идиот.

— Согласна.

Она смотрела на него своими огромными глазами из-под густых темных ресниц, а его взгляд остановился на ее губах. Казалось, его дом вдруг стал страшно маленьким и тесным. Осталась лишь передняя, в которой могли поместиться только он и она.

«Не думай о ее губах», — сурово предостерег он себя.

— А ты нашел в его квартире что-нибудь еще, кроме компьютера?

— Открытую бутылку вина, два стакана и сигарету со следами губной помады. Цвет похож на помаду Миа. А еще там был прелестный маленький алтарь с большим количеством твоих фотографий.

— Значит, ты уже знал, что Миа в городе?

Странно, что ее не обеспокоило его упоминание об алтаре, но он решил, что это не так уж и важно.

— Виктория, это вино, стаканы и сигареты могли быть там уже неделю.

— Нет, он не стал бы меня обманывать. Во всяком случае, не так.

Неужели она думает, что для мужчин, которые ее бросали, это было решением последней минуты? Что до этого они ей не изменяли? Потом до него вдруг дошли ее слова.

— Что ты имеешь в виду, сказав, что «я уже знал», что Миа в городе?

— Я заезжала сегодня в ее салон. Она всегда бывает там по средам. Но мы с ней разминулись. Стало быть, она в городе и Джерри тоже.

— А это означает, что и мои файлы здесь.

— Верно.

Она выглядела довольной. Ей удалось кое-что для него сделать. Черт! Значит, он ей небезразличен. Надо это отпраздновать.

— Мне надо позвонить Питу и обо всем ему рассказать. Почему бы тебе не присесть? Я оденусь и позвоню.

Виктория знала, что Алекс забрал у Джерри его компьютер, чтобы найти какую-нибудь зацепку. Так что теперь на ее совести еще и мелкое воровство, совершенное Алексом.

Она смотрела ему вслед и видела мелькавшие из-под халата стройные икры. Они были чуть загорелыми и покрыты темным пушком. Воспоминание о том, как эти ноги прижимались к ее ногам в ночь ее свадьбы, вызвало в ней прилив желания.

«Думай о чем угодно, но только не об этом», — отругала она себя.

Например, о том, как она сделала из него вора.

Однако думать об Алексе как о мелком воришке было глупо, и она стала искать, что еще могло бы ее отвлечь. На каминной полке стояло несколько фотографий, и она решила рассмотреть их поближе.

Мягкий ковер скрывал шум шагов. Дом был в идеальном состоянии. Даже пол не скрипел. Стены были оштукатуренными, но гладкими, не то что в ее доме. Именно таким она хотела бы увидеть свой ветхий домишко через несколько лет.

Стоя перед камином, она разглядывала большую семейную фотографию, сделанную, по-видимому, в шестидесятых годах. Мужчина на фото был определенно отцом Алекса, так они были похожи. Рядом с ним, глядя на него и улыбаясь, стояла миниатюрная женщина. Вокруг них стояли трое детей — две девочки и мальчик, — а на руках у женщины был завернутый в одеяльце младенец. Фотография была сделана на фоне дома. Лица у всех были счастливые.

Другая фотография была сделана во время свадебной церемонии. У женщины были такие же, как у Алекса, черные волосы, но глаза были не карие, а голубые. Рядом была еще одна фотография — молодая женщина в свадебном платье.

Было еще множество фотографий — отцы с сыновьями, матери с дочерями. Сестры и братья. Семья Алекса.

Они все выглядели такими счастливыми, что Виктории хотелось плакать. Интересно, приходилось ли Алексу когда-либо чувствовать, что его семья им недовольна, потому что он недостаточно хорош? Пытался ли он когда-либо угодить своим родителям, а потом перестал стараться, потому что они этого все равно не ценили?

Вряд ли.

Она снова посмотрела на первую фотографию, где Алекс был еще маленьким мальчиком. Нет, Алекс скорее всего был любимым сыном и его жизнь была безоблачной.

До тех пор, пока ему на голову не свалилась Виктория, а ее бывший жених не сбежал с важными компьютерными файлами, имеющими огромную ценность.

— А это мои сестры, Патриция и Фелиция.

Она обернулась. Он стоял босой, прислонившись к арке, отделявшей гостиную от холла. На нем были выцветшая рубашка и застиранные джинсы. Даже со своего места Виктория видела, что они мягкие на ощупь. Джинсовая ткань облегала мускулистые бедра, ворот рубашки был открыт.

— Я не хотел пугать тебя. — Он кивнул на фотографии: — Это моя семья.

— Все выглядят такими счастливыми.

— Так они и счастливы. Это мои мама и папа. Они живут в кооперативной квартире недалеко от гольф-клуба «Ред роуз». А вот это Пэтти и Лайза — опасный дуэт. Одна родилась после меня, а другая — до Пита, и у меня не было ни минуты покоя, пока они росли. Подруги Пэтти безжалостно меня изматывали своими фантазиями, а подруги Лайзы почему-то все в меня влюблялись. Питу пришлось гораздо легче.

Виктория улыбнулась, представив себе молодого Алекса, отбивающегося от любовных заигрываний подруг его сестер.

— Спорю, тебе это жутко нравилось.

— Мне было двенадцать. Я все еще думал, что все девчонки дурочки.

— Представить тебя предметом женского восхищения очень даже легко.

Он смущенно пожал плечами.

— Я уверена, что тебе нравилось расти вместе с сестрами.

— Да, у нас были неплохие времена. Конечно, были и драки, но мы всегда знали, что можем рассчитывать друг на друга.

— Думаю, это было приятно — расти в такой семье.

— Это было просто здорово. Я был старшим и многому научился в смысле обращения с младшими детьми, а наши родители старались воспитать в нас чувство ответственности и стремление добиться успеха.

— И им это удалось.

Ее глаза стали печальными, и он почувствовал себя негодяем. Скрестив на груди руки, она смотрела на фотографию с такой тоской, что Алекс сжал кулаки. Вот оно опять. Желание обнять ее и держать, пока не пройдет боль.