Возвращение Безумного Бога 8 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

именно Фома превратился в то… чем он являлся сейчас. Словно бывший Истребитель сам изо всех сил старался об этом забыть…

Я как раз дошел до самого смачного места в повествовании, как вдруг… Почувствовал, что волоски на руках сами по себе встали дыбом. Будто сам воздух вокруг вдруг загустел и заискрил от напряжения. Медленно, поднял глаза…

И наткнулся на пристальный, ОСМЫСЛЕННЫЙ взгляд Фомы Лисовского. Он больше не таращился в пустоту стеклянными глазами. Не хлюпал слюнями. Нет — глядел прямо на меня, цепко и настороженно. Челюсти крепко сжаты, желваки так и ходят… Похоже, наш лунатик вышел из ступора!

— Книжки читать любишь, Безумов? — хрипло каркнул он. Голос со ржавчиной, будто не смазанные жернова.

Я молча встретил его взгляд. Это что же получается, очухался?

Фома не дал мне времени на размышления. С неожиданным проворством выхватил Книгу Судьбы из моих онемевших пальцев. С брезгливой гримасой помахал фолиантом у меня перед носом:

— Любопытненько, да? Копаться в чужом грязном белье? Что, Безумов, совсем стыд потерял?

И с этими словами, прежде чем я успел хоть что-то сказать… вобрал Книгу Судьбы обратно в себя! Та лопнула, и испарилась яркими искрами!

А вот это… было по-настоящему удивительно.

Мирмеции испуганно взвизгнули, шарахнулись прочь. А я молчал, пораженный увиденным. Фома только что… манипулировал собственной Книгой Судьбы? Впервые вижу, чтобы обычный человек это проделал! Да еще и с такой легкостью, будто каждый день практикуется!

Впрочем, я не дал Фоме насладиться триумфом. Рожу сделал кирпичом, словно ничего из ряда вон не произошло. Мол, подумаешь, бином Ньютона! Можно подумать, я каждый день такие фокусы не вижу…

— И что дальше, Фома? — сухо произнес я, — Что ты теперь будешь делать?

Фома ничего не ответил. Он переводил взгляд с меня на чай и обратно. Мирмеции затаили дыхание, наблюдая за нами.

— Может, поговорим? Как цивилизованные люди? За чашечкой чая, так сказать. Глядишь, и выход из твоей затруднительной ситуации сыщем…

Я старался, чтобы голос звучал дружелюбно. Может, хоть это остудит пыл разбушевавшегося Лисовского…

Куда там! Фома резко подался вперед, с силой опершись ладонями о стол. Глаза яростно сверкнули, на скулах заиграли желваки. Процедил, глядя мне прямо в лицо:

— Со мной этот фокус не прокатит, Безумов. Можешь засунуть свои сладкие речи знаешь куда? Прямо к чаю, которым ты тут меня потчуешь!

Похоже, Фома не в духе. Того гляди, сейчас кулаками махать начнет — и тогда капец…

— Слушай, мужик, остынь, — я примиряюще поднял руки. Я старался говорить с ним максимально спокойно — как с душевнобольным. Мужик очевидно не в адеквате. Что неудивительно — после всего того, что с ним случилось, — Я не со зла лез в твою Книгу. Просто хотел разобраться, что с тобой такое творится. Почему ты с катушек слетел, на людей бросаешься.

Упс… кажется, зря я это сказал. Фома дернулся, будто от пощечины. Глаза полыхнули таким бешенством, что мирмеции с испуганным писком нырнули под стол. Рявкнул, брызгая слюной:

— Полюбопытствовал, значит? И почему же я бросаюсь? Не потому ли, что эти самые люди меня в пыточной чуть наизнанку не вывернули? А?

Он грохнул кулаком по столу, да так, что посуда жалобно звякнула. Мирмеции испуганно сжались, затряслись осиновыми листьями. Похоже, такого разъяренного Фомы они еще не видывали.

Пора было спасать ситуацию. А то если еще немного — и наш экс-Истребитель снова в буйство впадет.

— Так, Фома, спокойно! — я вскинул руки в примиряющем жесте, — Давай не будем тут устраивать очередную бессмысленную эпичную зарубу! Сам посуди: я тебя выдернул в это измерение, чтобы Кривотолковы больше не могли над тобой измываться… Или ты все забыл уже? Давай пообщаемся по-человечески.

Фома скрипнул зубами и привстал. На желваках заходили желваки. В глазах заплясали нехорошие алые огоньки:

— По-человечески? А чем ты лучше Кривотолковых? Все вы одним мёдом мазаны… Тоже хочешь меня использовать в своих целях?

Черт, похоже, я его только сильнее разозлил! Надо было как-то выруливать на мирные рельсы. А то ведь если мы с ним сейчас схлестнемся — прощай моё божественное измерение…

— Так, мужик, спокойно! — я тоже привстал, примиряюще выставив ладони, — Давай-ка без этих кулачных плясок, ладно? Чего ты завелся, в самом деле? Я ж правда хочу помочь! Сам посуди: у тебя сейчас проблемы, тебя Кривотолковы ищут. А я могу тебе укрытие предложить, совет там дельный подкинуть. Ну а если не хочешь — так иди на все четыре стороны. Выход показать где?

Фома недоверчиво прищурился. Смерил меня долгим, испытующим взглядом. Будто пытался в самую душу заглянуть, вывернуть наизнанку. Я же спокойно встретил этот немигающий прицел глаз.

— И с чего это ты такой добрый стал, Безумов? — процедил он сквозь зубы, — С каких таких щей удумал помогать мне, несчастному? Или решил таким хитрым макаром в доверие втереться? Чтобы потом с лихвой стребовать должок, а?

Елки-палки…

Я только вздохнул устало. Мотнул головой:

— Нет у меня никаких задних мыслей, Фома. Просто хочу тебе руку помощи протянуть, только и всего. Думаешь, мне так в кайф смотреть, как ты страдаешь? И дичь всякую творишь на арене? Я хочу спокойно выиграть турнир. И меня изрядно напрягают все эти ваши с Кривотолковыми телодвижения.

Ох, зря я это сказал. Фома аж позеленел от ярости. Стиснул кулаки так, что костяшки побелели. И заорал, брызгая слюной:

— Да пошел ты, Безумов!!! Руку помощи мне хочешь предложить? Я тебе кто, щенок подзаборный???

Мирмеции взвизгнули, разлетелись кто куда. А Фома уже вскочил из-за стола, пошатываясь и сверкая глазами. Надвигался на меня страшный как смертный грех, глазищами сверкал как черт:

— Значит так, Безумов. Выметайся отсюда, покуда я тебя на запчасти не разобрал. Быстро, одна нога здесь, другая там! И чтоб духу твоего тут больше не было, усек? Иначе и тебя, и девок твоих драгоценных на бутерброды намажу, ясно тебе?

Я вздохнул… Из родного измерения гонят, дожили… Ладно, не хотел я этого делать… но ситуация тупиковая.

Да и надоело мне изображать терпеливую няньку.

— Тогда посмотри на это внимательнее, — сказал я и поднял руку на уровень лица. Тыльной стороной запястья к Фоме, — Узнаешь?

Фома что-то хотел сказать такое резкое… и вдруг осекся. Злость исчезла с его лица, сменившись крайним изумлением.

— Ты… — прохрипел он, пристально глядя на мою руку, — Откуда это у тебя?