Ищу мужа после развода - Арина Вильде

— её губы поджимаются, а носик морщится, как у маленького критика.

Я вздыхаю, прислоняюсь к стене, скрещиваю руки на груди.

— Не всегда бывают хорошие времена в жизни. К тому же, многие и такого не могут себе позволить, — напоминаю я ей, но Лера не спешит успокаиваться.

Она идёт по коридору, заглядывает в спальню, потом снова возвращается в гостиную, рассматривая стены, потолок, мебель. Взгляд её цепкий, внимательный, и в какой-то момент она неожиданно выдаёт:

— Мам, а почему бы тебе не помириться с папой?

Я чувствую, как внутри всё сжимается.

— С чего ты взяла, что папа хочет со мной мириться? — спрашиваю ровным тоном, раскладываю на столе приборы для еды.

Лера пожимает плечами, садится на стул и начинает расстёгивать молнию на своей куртке.

— Просто он с тётей Ритой не живёт, а ждет тебя.

Я прищуриваюсь.

— С чего ты взяла?

— Подслушала, — дочь заговорщицки улыбается.

— Подслушала? — повторяю я, подходя ближе. — И что ты услышала?

— Они ругались. Тётя Рита говорила, что пора уже оформить развод, а папа сказал, что не собирается.

Меня будто током прошибает. Не собирается разводиться?

Я усмехаюсь, пряча волнение.

— Это потому что он не хочет на ней жениться, Лер, а не потому что хочет остаться со мной.

— Но он тебя любит, — уверенно заявляет Лера.

Я смотрю на неё, и у меня на мгновение пересыхает в горле.

Любит? Как же странно слышать это слово в отношении Олега после всего, что он сделал.

— Если бы любил, разве посмотрел бы на другую женщину? — интересуюсь я, поднимая одну бровь.

Лера отводит взгляд.

— Нельзя же сердцу приказать, кого любить, — произносит она неуверенно. Я почему-то уверенна, что это не ее слова. Либо Олега, либо Ритки. Надо же как-то отбелиться перед ребенком.

Меня мгновенно накрывает раздражение.

— Вообще-то можно, Лера, — говорю я, стараясь держать голос ровным. — Есть ещё такое понятие, как порядочность.

— Я не оправдываю его, — произносит она. — Просто… тётя Рита ведь тоже не плохая.

Я подавляю смешок.

— Нет, Лера, она плохая, — твёрдо говорю я. — То, что она тебе разрешила купить сумку, которую я запрещала, не делает из неё хорошего человека.

Лера тут же резко краснеет.

— Ещё не хватало, чтобы она подкупала тебя подарками, а ты вдруг начала считать её чудесной.

— Это не так! — восклицает дочь.

— Это именно так, — твёрдо говорю я, пристально глядя на неё.

В воздухе повисает напряжение. Лера сжимает губы, отодвигает от себя тарелку с едой.

— Я не голодна, — отрезает она.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

— Не хочешь есть — не ешь.

— Мне пора домой, водитель уже ждёт, — холодно заявляет она, поднимаясь со стула.

Я наблюдаю, как она натягивает куртку, берёт сумку и идёт к выходу.

— Лера, — зову я, но она даже не оборачивается.

Просто уходит. Дверь захлопывается, оставляя после себя звенящую тишину. Я опускаюсь обратно на стул, прикрываю глаза. Проклятие.

Мне казалось, что я сделала первый шаг к нормальной жизни. Что всё начинает налаживаться. Но сейчас мне кажется, что я всё только усложняю.

Лера — моя дочь. Я люблю её. Я пытаюсь оградить ее от всего этого, учесть ее мнение и желания, но такое ощущение, что мне стоит быть с ней строже.

Глава 19

На следующий день я просыпаюсь ни свет ни заря, будто организм сам понимает, что сегодня нужно многое успеть.

Собравшись на автомате, я первым делом направляюсь в автосервис.

— Всё в порядке, — говорит мастер, вручая мне ключи. — Заменили все четыре колеса, как договаривались.

Я киваю, расплачиваюсь и сажусь в свою машину. Привычное кожаное сиденье, знакомый запах в салоне — всё это возвращает хоть какое-то ощущение контроля.

По дороге на работу я не могу не думать о вчерашнем разговоре. Яковлев. Его холодный, уверенный голос всё ещё звенит у меня в ушах.

"Я готов помочь."

Тогда я отказалась. От страха. От отвращения. От чувства, будто загоняю себя в угол. Но теперь... теперь сомнения поднимают голову.

Ведь он — враг Олега. А мне разве не хочется увидеть, как Олег теряет всё? Как он стоит в прахе и обломках того мира, который выстроил на чужих жизнях?

Я сжимаю руль крепче.

Но потом вижу в воображении лицо дочери. И я понимаю, что не могу. Он — отец моей дочери. И какой бы ни был, если я ударю — больнее всего будет ей.

Я впаркуюсь и направляюсь внутрь.

Весь день проходит в каком-то бешеном ритме. Я почти не встаю со своего места.

— Лиз, ты как? — спрашиваю я, бросив взгляд на девушку, которая держит руку на животе и выглядит безумно уставшей.

— Отлично, — усмехается она. — Хотя честно, уже тяжеловато.

— Сколько осталось?

— Четыре недели, — отвечает она, криво улыбается. — Я вообще-то должна была быть уже в декрете, но… решила до последнего. Деньги лишними не бывают. Да и дома с ума сойду. Лен, я на минутку отойду, — говорит Лиза, вставая со стула и морщась. — Если вдруг звонок — возьми, ладно?

— Не переживай, — киваю я. — Я справлюсь.

Линия загорается практически сразу после того, как Лиза скрывается за дверью. Я быстро нажимаю на кнопку.

— Служба спасения, слушаю вас, — стараюсь говорить уверенно.

— Алло! Девушка! Спасите, пожалуйста! У меня Тося на крыше!

— Кто? — не расслышав, переспрашиваю.

— Тося! Он на крыше! И не может слезть! Он туда вылез, а обратно никак! Я уже звала, уговаривала… ну не слушается совсем!

Я и сама начинаю паниковать. У меня ведь тоже ребенок есть! Если бы моя дочь вылезла на крышу, я бы с ума сошла!

— Скажите, сколько Тосе лет?

— Девять месяцев, — тяжело вздыхает женщина.

Я моргаю несколько раз. Правильно ли я расслышала?

— Простите, девять месяцев?! — уточняю с искренним ужасом. — Вы... вы хотите сказать, что ребёнок девяти месяцев залез на крышу дома?!

— Девушка, вы чего?! — возмущается она. — Тося — это кот!

— Кот? — переспрашиваю я, чувствуя, как у меня начинает дергаться глаз. — Вы хотите сказать, что вы звоните в МЧС... из-за кота?!