Диверсанты - Сергей Лобанов

Капитан, подавляя инстинкт самосохранения, оттолкнулся от земли и побежал, чувствуя скованность и неуклюжесть. И всё же мчался огромными прыжками, будто у самой задницы клацали острые собачьи клыки. Да что там клыки! Каждой клеточкой испуганное тело ожидало шквала очередей. Сколько между ним и фйдерами? Метров пятьсот, не больше. Как же это мало… Как мало…

Шквала не случилось. Короткая автоматная очередь слилась со свистнувшими у самой головы пулями.

Янычар побежал зигзагами, особо не увлекаясь, впрочем. Ведь давно известно, что кратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая линия. В его случае бежать по прямой — стать стопроцентной мишенью. Да он так и так мишень…

«Господи… Господи… Господи…»

На большее не хватало ни дыхания, ни сил. Лёгкие работали как меха. Хорошо, что он так и не начал толком курить, а ведь на войне это совсем не характерно. Но всё равно, бежать в бронежилете, в пудовых от грязи берцах, в наезжающей на глаза каске, с автоматом оттягивающим до земли руку, — затея не из лучших. Это не на стадионе и не в парке трусцой телепать. Тут на кону жизнь.

Грязь неровного поля неотвратимо затягивала в чавкающие тиски. Очереди зазвучали чаще. Пули поднимали фонтанчики грязи где-то впереди и по сторонам. На периферии сознания суматошно билась мысль, что с ним играют в увлекательную игру — «А ну-ка, убеги», называется.

Угодив в ямку, полетел вперёд, шлёпнулся, тут же вскочил, по инерции на четвереньках пробежал дальше, перебирая руками, возюкая автоматом и планшетом по слякоти, выставив на всеобщее обозрение задницу.

Очереди затрещали чаще, пули завжикали злее, поднимая грязь впереди и с боков.

Даже показалось, что слышен хохот фйдеров. Они потешались, а он драпал раком и хотел жить.

Жить! Жить! Жить…

Обретя вертикальное положение, он продолжал бег от пуль с тем же успехом, как если бы черепаха пыталась убежать от гепарда.

Вдруг земля и небо вновь качнулись, разорвались страшным грохотом за спиной. Туркалёв надеялся, что это ударила своя артиллерия. Наконец-то. Где ж эти сукины дети до сих пор были? На обед отлучились?

Взрывной волной сбило с ног, чудом не зацепило ни единым осколком но, как показалось, обдало жаром пламени. Что там какие-то несколько сотен метров для полковой артиллерии? Он практически оказался в зоне обстрела.

На миг оглянувшись назад, жадно хватая сырой воздух, насыщенный мирным запахом земли, увидел эту землю вставшую на дыбы до самого неба там, где шла цепь фйдеров, и дальше вглубь их позиций.

— А-а, падлы!!! Взяли?! Взяли?! Хрен вам!!! — в исступлении орал Янычар. — А-а!!! Получайте!!!

Голос тонул в рёве разрывов, земля раскачивалась как живая. Капитан снова пополз на четвереньках, быстро перебирая руками и ногами, убираясь прочь от страшного места.

Всё же в этот раз артиллерия сработала прямо-таки виртуозно. Всегда бы так. А то начнут молотить в белый свет как в копеечку, зачастую перемалывая своих заодно с врагом, а порой только своих. Вот потеха для неприятеля.

Откуда-то справа донёсся голос:

— Командир!

Янычар, ползя на карачках, повернул голову на голос и увидел своих парней, целых и невредимых, залёгших под тем самым танком, где состоялся приснопамятный разговор между ним и особистом. Где-то он сейчас, болезный? Жив ли, мёртв? Да хрен с ним. Главное, жив он сам и живы его парни.

Туркалёв, быстро перебирая конечностями, всё также на четвереньках дополз до танка, нырнул под днище.

— Вы как тут? — спросил он.

— Проездом из Урюпинска в Париж, — пошутил Мамба. — Вот, номер в отеле забронировали. Как тебе апартаменты?

— Неплохо. Я тут недавно квартировал. На улице хуже. Там безобразничают хулиганы какие-то.

Уверенность возвращалась. Он был среди самых надёжных людей. Они не бросят, не подведут. И он не бросит и не подведёт.

— Бля, я как увидел, что ты идёшь за бээмпэшкой, решил — всё, у командира крыша съехала. На подвиги потянуло, — сказал Куба.

— Какие, нахрен, подвиги! — проворчал капитан. — Под этим же танком пару часов назад лежал бок о бок с особистом. Он мне сделал предложение, от которого я не смог отказаться.

— Чё хотел мальчуган? — поинтересовался Негатив.

— Слышали, Любимов убит? — спросил капитан.

— Да, слышали, — подтвердил Бек. — Вытащили парни в тыл.

— Вот. А планшет, оказывается, по запарке, там потеряли. Особист и предложил мне сходить за ним. Вот он, — Туркалёв вытянул руку с намотанным на кулак ремешком планшета. — Словил по пути назад пару пуль в спину, но броник, слава Богу, выдержал. А думал, уже всё…

— Сучий потрох этот особист! — воскликнул негодующе Негатив. — Нашёл, кого отправлять!

— А что, рядовых пацанов отправить было бы правильнее? — остро взглянул Янычар.

— Нет, блин, офицера послать правильнее! — не согласился Негатив. — Он ведь спецом это сделал, я предупреждал, не простится нам тот демарш у госпиталя… Сам-то он чё не пошёл?

— Я ему предлагал, — хмыкнул капитан.

— А он чё? — почти в один голос спросили парни.

— По-китайски «чё» — жопа, — с показным нравоучением произнёс Янычар.

— Слышали уже, — скептически отозвался Негатив.

— Кстати, о жопах, — невоспитанно влез в светскую беседу культурных людей Мамба. — Пора уносить их отсюда, как любят выражаться храбрые штатовские парни.

Не было уже ни импровизированного госпиталя, ни кунга, где ещё недавно Янычар пил водку с Любимовым, поминая погибших товарищей. Теперь уж и Любимова нет, как нет врачей, медсестёр, отца Андрея…

Нет никого и ничего, кроме развороченной дымящейся земли, покорёженной горящей бронетехники. Среди этого хаоса потерянно ходили уцелевшие на поле боя солдаты и офицеры, окопавшиеся, когда начался обстрел со стороны фйдеров, и оттянувшиеся назад, когда своя артиллерия накрыла позиции противника.

Способность людей совладать со страхом и не сорваться вместе с другими в паническое бегство спасла их от неминуемой гибели.

— О, Всевышний… — тяжко вздохнул Мамба.

— Что теперь, командир? — озвучил всеобщий вопрос Бек.

Янычар лишь вяло пожал плечами. Его, как и всех, хоть и привычных к ужасам войны, потрясла картина разрушений. Никто из попавших под обстрел не уцелел. Не было даже раненых. Ничто живое не смогло бы уцелеть в этом аду, когда горел сам воздух.

Современное оружие очень эффективно, выжить при его применении задача весьма непростая. А ведь за всю войну оружие массового поражения так и не было применено.

Янычар считал, рано или поздно это случится. Не смогут удержаться ни те, ни другие. То что этого не случилось до сих пор — сродни чуду, как и то, что все пятеро опять выжили.

Пусть и дальше будет так. Аминь.

— Выпить охота, — ответил капитан на вопрос Бека.

— Попробую что-нибудь придумать, но вряд ли, — неуверенно ответил Шахов.

Он ушёл куда-то в сторону, а остальные сели, не выбирая места. Всё равно все были в грязи, наползавшись по полю.

Молчали. Да и о чём говорить?

Мимо шёл какой-то прокопченный грязный солдат из мотострелков.

— Эй, военный, — окликнул его Мамбеталиев. — Накатить есть?

— Я бы и сам не прочь, — ответил солдат, проходя дальше. — А у вас закурить будет?

— Бросай ты это дело. Вредно курить в твоём возрасте, да и вообще вредно.

— Вредно на этой грёбаной войне находиться, — пробурчал солдат, удаляясь.

— Кто бы спорил, — покладисто согласился Мамба.

— Не найдёт Бек ничего, — лениво но уверенным тоном произнёс Негатив. — Где тут сейчас чего найдёшь?

Никто не возразил.

— Выйду на улицу, солнца нема! — вдруг ни с того ни с сего вполголоса фальшиво выдал Негатив. — Девки молодые свели меня с ума!.. Слышь, командир, надо бы Астроному доложиться, то да сё, сидим, мол, без дела скучаем. Может, задание какое даст, выполним хорошо, глядишь, опять отпуск получим.

— Ага, размечтался, — отозвался Янычар. — Что ж ты, только из отпуска, и после каждого задания хочешь в отпуск ходить?

— Я бы не отказался. А ты, командир?

Туркалёв лишь хмыкнул.

— До войны были такие чуваки, которые вообще не работали, а жили на проценты от удачно вложенных ценных бумаг там, всякой недвижимости, — подал голос Кубаев. — Рантье их называли. С некоторых пор я стал реально ощущать, если бы мне выпал по жизни такой фарт, я бы был самым охренительным рантье из всех. Лучше меня никого бы не было. Прикинь, вообще ничего не делаешь, а бабки всегда есть. Голова не пухнет, где их взять… Бабы, море, яхты…

Куба мечтательно вздохнул.

— Не-е, я бы так не смог, — сказал Негатив. — Быстро бы наскучило. Вот представь, утром просыпаешься, чем заняться, куда пойти, что делать? И так изо дня в день, из года в год. Не-е, я бы не смог.