Надежды на лучший мир - Валерий Увалов

Ожидание растянулось на целых полчаса, пока горошина, имитирующая нейронную структуру человеческого мозга, прошла всю процедуру разморозки и роботизированный манипулятор переместил его в анализатор. За это время Лапатин успел встать с кресла и сесть обратно раз сто, прежде чем на экране проявилась картинка.

Лапатин всматривался в изображение, где находились несколько синапсов и несколько нейронов крупным планом, среди которых перемещались бактерии. Не поверив тому, что отображается на экране, профессор вскочил и подбежал к оптическому окуляру, торчащему из корпуса анализатора. Он с минуту стоял, разглядывая происходящее с образцом через аналоговую оптику, а затем выпрямился и вытер рукавом выступивший на лбу пот.

Лапатин словно в одночасье лишился стержня и совсем как старик, шаркая ногами, вернулся к креслу. Он рухнул в него, прикрыл рукой глаза и тихо сказал:

– Помоги нам Господь.

⁂

Окрестности Плутона. Орбитальный пункт контроля гиперпространственных врат.

Дежурство у врат уже давно превратилось в рутину. Это вначале каждое открытие врат и каждый конвой или одинокий корабль, готовящийся пройти в гипер, привлекали внимание. Сейчас же эта работа воспринималась дежурной командой, как и любая другая. Отчасти она похожа на работу диспетчеров авиатрафика еще на старой Земле.

Тем не менее Александр Григорьевич любил эту работу, и всякий раз, когда открывалась воронка, она приковывала его взгляд. Он считал, что это проход в нечто непостижимое, и отчасти был прав. Человечество пользуется гиперпространством уже десяток лет, но ни на шаг не приблизилось к пониманию его природы. Чего только сто́ят приливные силы, уносящие обездвиженные корабли в неизвестность! Природа этих сил неизвестна по сей день. Люди смогли только создать свою математическую модель, предсказывающую следствие, а не саму природу гиперпространства.

Очередной конвой нырнул в красно-черное марево, и воронка схлопнулась. Александр пробежался по расписанию, высвеченному на консоли, – на очереди, через десять минут, стоял контейнеровоз и фрегат сопровождения. Он мельком глянул место назначения этой парочки, после чего развалился на кресле, принимая полулежачую позу, и даже положил на пульт ноги. Десять минут – долгое время для ожидания, и Александр решил скоротать его за беседой:

– Арджун, как твои кулинарные изыскания?

Инженер оторвался от своей консоли и развернулся в кресле.

– Очень хорошо, Александр! Спасибо, что поинтересовался. Я все же получил некое подобие муки и даже испек нечто, напоминающее лепешки «Роти». И раз ты заговорил об этом, то приглашаю вас всех испробовать этот шедевр за чашкой чая.

– А эти твои, – на секунду задумалась Анна, – «Роти», вкусные? Не как в прошлый раз? – Девушка-баллистик также развернулась в кресле.

– Да мне почем знать? – рассмеялся Арджун.

– Да какая разница, – поддержал разговор связист Николай, – всяко лучше, чем та бурда, что мы каждый день едим.

Александр вдруг вспомнил аромат и вкус сочных домашних пельменей, и от этих мыслей он даже зажмурился и несколько раз проглотил слюну. Так и держа ноги на пульте, он повернул голову, насколько мог, и спросил:

– Слушай, Арджун, а эта твоя мука насколько хороша? Получится из них, не знаю, как у вас это называется, в общем, пельмени? – Последнее слово Александр произнес по-русски, но инженер его понял.

– Даже не знаю, – пожал плечами инженер, – хотя почему бы и нет. Только вот где ты возьмешь мясо?

Александр вспомнил, как в баре на Плутоне один из отдыхающих штурманов транспортника хвастался, что пробовал на Луне мясо из крыс, которое он оценил как «лучше всяких похвал». Александр вспомнил, где он видел на базе этих созданий, не уступающих размерам собаке, и уже хотел об этом сказать, но, посмотрев на Анну, передумал.

– Сможешь сделать муки килограмма два? – спросил Александр, и Арджун кивнул. – Вот и отлично, тогда мясо – это моя забота.

Оценив масштаб будущего пира, Анна не выдержала:

– Я готова их сама лепить, если поделитесь!

– И я! – отозвался Николай.

Александр хотел еще что-то сказать, но консоль неожиданно пискнула. Александр захлопнул рот, так и не вымолвив ни слова, и, не меняя положения, посмотрел на экран консоли. Разглядеть, что там, находясь практически лежа, он не смог, но отчетливо увидел горящую ярко-красным надпись. Резко скинув ноги, Александр рывком приблизился к экрану и, прочитав надпись, прокричал:

– Неопознанная сигнатура в восьми световых часах и приближается. – И, больше не теряя ни секунды, хлопнул ладонью по грибку тревоги.

Восемь световых часов от Солнца означает, что неопознанный объект практически приблизился извне к границе беспрыжковой зоны и теперь может выйти из гипера в любой точке этой мнимой сферы. Поэтому боевая тревога взвыла на всех обитаемых станциях гиперпространственной сети врат, построенной вокруг Солнечной системы. Автоматически отменялись отпуска, вызывались на службу отдыхающие смены, а дежурные боевые эскадры занимали удобные позиции около врат.

– Объект приближается, дистанция семь с половиной световых часа.

В пункте контроля уже никто не вспоминал о кулинарных изысках и каждый пытался сделать все, что от него зависит, на своем рабочем месте.

– Контейнеровоз «Кайо» и фрегат «Сириус» запрашивают разрешение на вход в гипер, – громко произнес Николай.

– Пусть ожидают, – бросил Александр и продолжил комментировать изменение в обстановке: – Дистанция семь часов, три минуты. Две минуты, одна минута.

Все ожидали, что сокращение дистанции продолжится и неопознанный объект выйдет из гипера где-то на рубеже чуть ниже семи часов, но Александр молчал и через десять секунд с недоумением сообщил:

– Неопознанная сигнатура остановилась на дистанции семь часов и одна световая минута.

В напряженной тишине снова прозвучали слова Николая:

– Контейнеровоз «Кайо» и фрегат «Сириус» снова запрашивают разрешение на вход в гипер.

– Да они там что, издеваются?! – возмутился Александр.

Капитан фрегата Сириус видел, что объявлена тревога по всей Солнечной системе, но он не знал причины этого, так как корабли триста первого проекта не обладали возможностями обнаружения целей в гипере. С другой стороны, он сопровождал груз для секретной базы следящих. Что за база и где она находится, он не знал, нужно только сопроводить груз до определенной точки, где его примут другие. Но приказ звучал однозначно: ни в коем случае не допустить досмотра груза. Для этого у него были особые полномочия, коды запуска врат и даже разрешение в случае необходимости открывать огонь по земным кораблям. И сейчас капитан метался в сомнениях, подозревая, что это из-за него объявили тревогу.

– Нас вызывает адмирал Янь Джень, – произнес Николай и обернулся к Александру.

– Давай его на общий, – ответил Александр и поднял взгляд на большой проекционный экран, где появилось азиатское лицо командующего флотом у Плутона.

– Наши сенсоры говорят, что объект больше не приближается и стоит на месте, что у вас? – с ходу начал Янь Джень.

Прежде чем ответить, Александр еще раз пробежался глазами по показаниям системы слежения.

– Да, адмирал, сенсоры станции подтверждают ваши выводы.

Адмирал вдруг посмотрел куда-то в сторону, и в этот момент связь прервалась.

– Что происходит? – всполошился Александр и, обернувшись, поочередно посмотрел на Николая и Арджуна.

– Происходит что-то странное, – отозвался инженер. – На линии опорных маяков жуткие помехи, фактически опорного сигнала нет. Гиперсвязи тоже нет.

– Точно! – щелкнул пальцами Александр. – Мы сидели на гиперсвязи, – сделал он вывод и, уже обращаясь к связисту, продолжил: – Николай, восстанови связь с адмиралом по радио или оптическому каналу.

В этот момент раздался голос баллистика.

– Контейнеровоз «Кайо» и фрегат «Сириус» начали маневр для входа во врата.

– Николай, дай с ними связь! – бросил сквозь зубы Александр.

– Есть связь!

– «Кайо» и «Сириус», говорит диспетчер пункта контроля, немедленно прекратите маневрирование.

Ответа не последовало, но вместо этого, в диспетчерской раздался предупредительный сигнал, а на консоли появилось оповещение о незапланированном открытии врат. Александр пробежался пальцами по сенсорной панели, и на общем экране появилась картина с камер наблюдения.

Два корабля подходили к рубежу прыжка, но внимание Александра привлекло не это, а необычные волны, похожие на разряды, бушевавшие внутри гиперпространственной воронки. Преодолев рубеж, оба корабля устремились внутрь, но вместо того, чтобы исчезнуть, превратившись в точки, они словно попали в кисель, застряв на полпути, не в силах нырнуть глубже. Невооруженным глазом было видно, как корпуса обоих кораблей начинают изгибаться и закручиваться по оси. А затем произошла